- Кстати, два дня назад Евгений снова зашел ко мне, и мы углубились в тайны Работы в Красном, - перешел к другой теме Александр. - Когда наступила полночь, Евгений вдруг произнес: “Хочу тебя, дорогой друг, посвятить в тонкости одной запредельной алхимической доктрины, но без тонких напитков тут никак не обойдешься”, - в этот момент в его глазах открылись непознаваемые бездны. Поскольку в доме все было выпито, я вышел купить водки, но ее не было даже у таксистов. Внезапно возле меня вырос грузин с огромными усами, одетый в осеннее пальто; из кармана у него торчала бутылка “Столичной”. - “Милейший, - обратился я к нему, - не продашь ли водку? Нужна позарез”. - “Дорогой, мне не нужны твои деньги, - с сильным акцентом произнес он, - видишь, мне холодно, а ты стоишь в дубленке и просишь водку”. - “Плачу тебе сотню”, - ответил я. - “Какая сотня, дорогой? Давай дубленку, а я тебе водку и свое пальтишко”. - “Ну и сволочь же ты, милейший”, - ответил я, снимая дубленку и надевая его легкое пальто с водкой в кармане. Желание Мэтра было для меня законом. - “Коммерция - выше эмоций, дорогой”, - запахнув дубленку, ответил он.

    - Предлагаю выпить за четкость твоих действий, - произнес Джи, разливая по стаканам каберне.

    Александр, заметив, что вина больше не осталось, сказал:

    - Вы не возражаете, Магистр, если я с вашим оруженосцем схожу купить вина?

    - Нисколько, - ответил Джи. - Я тем временем просмотрю пару книг из твоей библиотеки.

    Мы вышли в прихожую, и Александр, надев дорогого вида длинное черное пальто и небрежно накинув на шею белый шарф, открыл дверь. Я, скрывая вспыхнувшую зависть, надел  свою поношенную куртку и вышел. Он тщательно закрыл за собой дверь, и мы быстро спустились по лестнице. Напротив дома Александра была большая стройка, и толпы рабочих направлялись по своим домам и общежитиям с сизыми от мороза лицами. Горизонт лиловел вечерними облаками, навевающими легкую грусть. Александр схватил меня за руку, напугав неожиданным жестом, и произнес:

    - Посмотри, как инфернальна жизнь вокруг, как она чудовищна! Посмотри на этих механических монстров, захватывающих человеческое пространство под предлогом прогресса и целесообразности. Я надеюсь, ты чувствуешь глубинные измерения жизни?

    - И даже очень сильно, - гордо ответил я.

    - Значит, ты не совсем еще оболваненная серость.

 “За Александра стоит держаться, - подумал я, - он далеко пойдет”.

    Мы купили несколько бутылок вина и вернулись в квартиру. Я увидел в полуоткрытую дверь, что за столом сидит уже новый гость - высокий, коротко подстриженный молодой человек в темно-сером костюме в тонкую полоску. Они с Джи потягивали армянский коньяк, непринужденно о чем-то беседуя. Но, когда Александр вошел в комнату, он мгновенно вскочил, приветствуя, прищелкнув каблуками.

    - Это - Алекс, мой адъютант, - бросил Александр. - Предан мне беззаветно.

    Алекс окинул меня пренебрежительным взглядом, от которого мне стало не по себе.

    “Жаль, что место адъютанта уже занято”, - подумал я.

    - На чем же мы остановились? - спросил Джи у Алекса.

- По-моему, ты как раз рассказывал о том, как увидел скрытую глубину Алеши Дмитриевича.

    Александру не понравилось, что ситуация так неожиданно изменилась.

    - Я предлагаю выпить за Орден, - сказал он, сумрачно глядя на Джи. - Орден разберется со всеми сомнительными

ситуациями и установит порядок.

    - Что ты имеешь в виду? - спросил я, уловив в его голосе скрытую агрессию.

    Я заметил краем глаза, что Джи делает мне предостерегающие знаки. Но Александр уже резко повернулся ко мне:

    - Молчать! Ты не имеешь права слова в присутствии легата Ордена.

    - Подумаешь, возомнил о себе невесть что, - пренебрежительно заметил я.

    - Молчать! - вспыхнул он. - Молчать, свинья!

    - Да пошел ты... - разозлился я. Он побледнел еще больше, глаза его засияли стальным блеском, и он презрительно произнес:

    - Я требую, Гурий, чтобы вы немедленно убрались из моего дома. Но вы, Маэстро, конечно, оставайтесь. Вы не можете быть в ответе за этого идиота, - добавил он, повернувшись к Джи.

    Я мгновенно собрался и, уходя, жалобно посмотрел на Джи. Поймав мой умоляющий взгляд, он обратился к Александру:

    - Может быть, ты примешь во внимание, что он только приехал из провинции и весьма неотесан?

    - Нет, - холодно ответил он. - Нам не о чем с ним говорить. Пусть немедленно уходит.

    Тогда Джи, внимательно посмотрев на него, произнес:

    - Я не могу оставаться в обстоятельствах, где только вы решаете, как поступать с моими спутниками.

    - Это ваш выбор, - медленно произнес Александр, надменно поджав губы.

    Джи молча оделся, и мы поспешно покинули еще недавно гостеприимный дом.

    Во мне кипело задетое самолюбие.

    - Ты сегодня из зависти к его необычайным талантам разрушил тончайшую ситуацию, которую я строил несколько месяцев, - внезапно произнес Джи холодным тоном. - Я подключал его к различным метафизическим полям, рассчитывая на то, что он сможет однажды поступить на Корабль, а ты так легко лишил его этого шанса! Но ведь и твой шанс отобрать у тебя очень просто: если я чуть-чуть изменю атмосферу, перестану прикрывать тебя своим невидимым плащом, ты тут же сбежишь в Кишинев и никогда больше не появишься. Ты приехал учиться, а учиться ты можешь, только помогая мне в построении учебных ситуаций, как верный оруженосец. Но сегодня ты поставил такую палку в колесо, что чуть вся телега не перевернулась.

    Резкие, как стрелы, слова Джи попали точно в ту мою часть, которую я тщательно скрывал от самого себя. Я понял, что переступил некие границы и вот-вот могу снова оказаться в Кишиневе.

    - Простите меня, - жалостливо произнес я, - я больше никогда не буду грубить вашим протеже.

    Джи внимательно посмотрел на меня, оценивая, насколько я искренен, а потом сказал:

    - Хорошо. Пока тебе прощается. Попробуем при случае отремонтировать ситуацию.

    “Второй день в Москве еще более неудачен, чем первый, - вздохнул я. - Почему мне так и не удается начать учиться на юнгу?”

- Я познакомил тебя со стихиями Воздуха, через Молодого Дракона, и Воды в форме Льда, через многообещающего человека из московского андеграунда, - сказал мне Джи на следующий день, - а теперь хочу провести тебя через стихию Земли, которая придаст тебе особую устойчивость. Для этого мы пойдем сегодня на кладбище - знакомиться с человеком, который глубоко работает с этой стихией.

    - Как его зовут? - поинтересовался я.

    - Этого человека зовут Боря; он начальник бригады могильщиков на одном из московских кладбищ. Для тебя, кстати, это хорошая возможность зарабатывать деньги. Если ты с ним подружишься, то всегда сможешь подработать, копая могилы.

    - Хорошая идея, - запинаясь от легкого паралича, произнес я, ибо Джи относился к этой перспективе с большим энтузиазмом.

    - Вина на этот раз покупать не нужно, - заметил он, и мы налегке добрались до кладбища.

    Джи нашел небольшой побеленный домик возле покосившейся ограды и толкнул тяжело заскрипевшую дверь.

    Мы вошли в тускло освещенную комнату, и на грубой штукатурке белой стены вытянулись две причудливые тени. У окна я увидел кухонный обшарпанный стол, на котором в беспорядке лежали шапки, рукавицы, стояли грязные тарелки и кружки. Посреди комнаты стоял большой грубо сколоченный ящик, застланный газетой “Правда”, а на нем - три бутылки водки и три граненых стакана. Вокруг, тоже на ящиках, сидели три человека, один из которых, в грязно-синем комбинезоне, с потухшим взглядом, нелепо открывал маникюрными ножницами консервы “Килька в томате”. Мой взгляд невольно остановился на его огромном носу, напоминавшем цветом и формой мороженую клубнику.

    “От этих людей попахивает нижними мирами”, - подумал я.