В первый раз Кугель поглядел на скалы, которые возвышались на западе, и чувство, что когда–то он уже был там, возникло в нем с новой силой, даже сильнее, чем прежде. Кугель удивленно поскреб себе подбородок. Время было на миллион лет раньше того, когда он видел эти горы в последний раз, а, следовательно, он должен был сейчас видеть их впервые. Но и сейчас ему казалось, что он видит их во второй раз, потому что он прекрасно помнил, как располагались эти горы в его время. С другой стороны, логику времени нарушать было нельзя, а, следовательно, то, что он видел теперь, должно было предшествовать тому, что он видел в своей эре. Парадокс, подумал Кугель, самая настоящая загадка! Что именно могло вызвать в нем такое знакомое чувство при виде этих гор в обоих случаях?

Так как все равно выгоды в этом никакой не было, Кугель уже решил было оставить эти бесполезные размышления, когда какое–то движение привлекло его внимание.

Он вновь посмотрел в направлении гор, и на этот раз в воздухе внезапно громко зазвучала та самая музыка, которую он слышал раньше, музыка грустная, печальная, выражающая безвыходное отчаяние. Кугель удивленно застыл на месте. Большое Крылатое существо в белых одеждах летело вдоль склона горы.

Крылья были большие, покрытые серой мембраной, стянутые черными хитиновыми полосами. Кугель в недоумении смотрел, как существо влетело в пещеру, находящуюся почти на самой вершине горы.

Потом ударил гонг — Кугелю удалось определить, откуда именно. Звук долго держался в воздухе, и, когда затих, опять зазвучала тихая музыка. Высоко над долиной летело еще одно Крылатое создание, неся в лапах какого–то человека, возраст и пол которого Кугелю не удалось определить. Оно зависло над горой и выронило свою ношу. Кугелю почудился слабый крик, и музыка опять стала печальной, торжественной, сонной.

Тело, казалось, медленно падало с большой высоты и наконец ударилось у самого подножия горы. Крылатое создание, после того как выронило тело, слетело на высокий выступ, где сложило крылья и встало, как человек, глядя на долину.

Кугель весь сжался и спрятался за большим камнем. Заметили ли его? Он не был уверен. Он глубоко вздохнул. Этот печальный золотой мир прошлого пришелся ему не по душе. Чем скорее ему удастся уйти отсюда, тем лучше. Он посмотрел на кольцо, которое дал ему Фарезм, но камень был тускл, как стекло, и в нем не было никаких огоньков, которые могли бы привести его к СУММЕ. Случилось то, чего опасался Кугель, — Фарезм ошибся в своих расчетах, и теперь Кугелю уже никогда не удастся вернуться в свое время.

Звук хлопающих крыльев заставил его быстро посмотреть на небо. Он сжался как можно больше, стараясь как можно дальше скрыться за камнем. Печальная музыка стонала и вздыхала, когда при свете заходящего солнца Крылатое существо, громко хлопая крыльями, опустилось на выступ скалы и скрылось в пещере.

Кугель поднялся на ноги и, пригибаясь, побежал по тропинке, которая привела его к большой группе деревьев. Тут Кугель остановился, чтобы перевести дух, после чего продолжал двигаться уже медленнее. Теперь он шел уже по возделанной земле и скоро увидел перед собой избушку. Кугель совсем было решил остановиться здесь на ночь, но ему показалось, что кто–то наблюдает за ним из–за приоткрытой двери, и он прошел мимо, не останавливаясь.

Тропинка вела в сторону от гор, вниз, и перед тем, как сумерки сменились ночью, Кугель набрел на деревню, стоящую на берегу пруда.

Он осторожно вошел в деревню. В парке, рядом с прудом, стоял павильон, вероятно, предназначенный для танцев, музыки и представлений. Парк окружали маленькие дома с украшениями на фасадах. Напротив пруда находилось большое здание, на коньке которого горел ряд маленьких сферических лампочек. Перед домом под навесом из виноградных лоз стояли скамейки и столы, освещенные красными и зелеными лампочками. Здесь сидели и отдыхали люди, втягивая в себя какой–то дым, наслаждаясь вином, в то время как более молодые юноши и девушки исполняли какой–то эксцентрический танец, дрыгая ногами и руками под музыку волынок и концертино.

Успокоенный безобидностью этой сцены, Кугель приблизился. Внешность этих людей была совершенно необычна: большие головы, длинные руки, кожа черно–оранжевого цвета, черные глаза, зубы и волосы. Причем женщины имели немыслимо сложные прически, а у мужчин волосы были заплетены прядями.

Большие чуть раскосые глаза приподняты в уголках, длинные носы и подвижные большие уши придавали людям живость. На мужчинах были пышные широкие шальвары, коричневые куртки и головные уборы, состоявшие из широкого черного диска, черного цилиндра, еще одного диска, меньшего размера, и все это скреплялось сзади золоченым полукругом. На женщинах были черные брюки, коричневые жакеты, в самом низу живота у них прикреплялся эмалированный диск, а на каждой половинке ягодицы был небольшой хвост из зеленых и красных перьев — возможно, это обозначало — замужем данная женщина или нет.

Кугель вышел на свет лампочек, и мгновенно всякие разговоры прекратились, глаза устремились на пришельца, уши задвигались в сильнейшем любопытстве. Кугель улыбнулся налево и направо, помахал руками, как бы приветствуя всех сразу, и уселся за пустой столик.

За одним из дальних столиков раздались изумленные восклицания. Затем пожилой человек поднялся и, приблизившись к столику Кугеля, что–то произнес, но Кугель ничего не понял, так как приспособление Фарезма не успело сделать перевод.

Кугель вежливо улыбнулся и широко развел руками. Пожилой человек заговорил вновь, тоном куда более резким, и опять Кугель дал понять, что он совершенно не имеет представления, о чем идет речь. Уши человека задергались, и он недовольно отвернулся. Купель указал жестом хозяину на хлеб и вино, стоявшие на ближайшем столике.

Хозяин сказал фразу, которую Кугель, не зная языка, превосходно понял. Он вытащил золотую монету, и удовлетворенный хозяин пошел выполнять его заказ.

Беседа за ближайшими столиками возобновилась, и вскоре слова начали становиться понятными Кугелю. Поев и выпив вино, он поднялся на ноги и подошел к человеку, который заговорил с ним несколько минут назад.

— Вы разрешите мне присоединиться к вам?

— Садись, если ты этого желаешь.

Пожилой человек указал ему рукой на скамью.

— Из твоего поведения я решил, что ты не только нем и глух, но еще и психически нездоров. Теперь мне, по крайней мере, ясно, что ты слышишь и можешь разговаривать.

— Я также могу поручиться за то, что я человек нормальный, — сказал Кугель. — Не зная ваших обычаев, я решил, что лучше мне сначала молча и спокойно понаблюдать за вами, чем с самого начала совершить какую–нибудь ошибку и нарушить ваши законы.

— Это довольно оригинально, — заметил пожилой человек. — Могу я поинтересоваться, что привело тебя в Фарван?

Кугель посмотрел на свое кольцо: камень был тусклым и безжизненным — СУММА явно находилась в каком–нибудь другом месте.

— Моя родная страна, к сожалению, мало культурна, вот я и путешествую, чтобы посмотреть на обычаи и законы более цивилизованных народов.

— Вот оно что!

Пожилой человек, казалось, некоторое время обдумывал это признание, потом одобрительно кивнул головой.

— Твоя одежда и твое лицо мне незнакомы. Где находится твоя родина?

— Она расположена так далеко, — сказал Кугель, — что никогда до настоящей минуты я не знал о земле с названием Фарван.

От изумления уши пожилого человека прижались к черепу.

— Что? Великий Фарван тебе неизвестен? А о великих городах — Импергос, Таруве, Раверджаанид — ты слышал? А что же блестящий Семберо? Уж, конечно, слава Семберо достигла твоих ушей? Они изгнали звездных пиратов, они сделали из моря Землю Платформ, великолепие дворца Надары не поддаются никакому описанию!

Кугель печально покачал головой.

— Даже слухи обо всем этом замечательном великолепии до меня не доходили.

Нос пожилого человека надменно дернулся, он счел Кугеля мошенником или жуликом или просто человеком, который решил поиздеваться над ним.