Ната щелкнула языком. Ее слуги начали закутывать Мэта в тонкую ткань, черную и темно-зеленую, такую темную почти черную.

— Мы сошьем вам одежду для военных действий, посещения двора, личных нужд и гражданских выступлений. Это…

— Нет, — сказал Мэт. — Только военная.

— Но…

— Наступила проклятая Последняя Битва, женщина, — сказал Мэт, — И если мы ее переживем, ты можешь сделать мне проклятую праздничную шляпу. Но до тех пор мы на войне, и мне не нужна никакая другая одежда.

Она кивнула.

Мэт неохотно встал, руки в стороны, позволяя им драпировать себя в ткани, проводить измерения. Если ему пришлось мириться с тем, что его называют «Достойнеший» и «Высочайший», то он мог по крайней мере, убедиться, что он был одет должным образом.

По правде говоря, он уже начинал уставать от той старой одежды. Кажется портные Шончан используют не очень много кружев, которые были унижением, но Мэт не хотел мешать ей в процессе работы. Он не мог жаловаться на каждую мелочь. Никому не нравятся зануды, и Мэту в том числе.

Пока они занимались измерениями, подошел слуга, державший небольшую шкатулку обитую бархатом, с различными вариантами глазных повязок. Он колебался, принимая во внимание то, что некоторые варианты были с драгоценными камнями, а другие с узорами.

— Вот эта, — сказал он, указывая на менее всего украшенную. Простая, черная, всего лишь с двумя маленькими рубинами, узкими и продолговатыми, вставленными друг напротив друга по разные стороны повязки. Они повязали ее на него, как только другие слуги закончили с замерами.

Как только все было сделано, портниха и ее слуги одели его в костюм, который она принесла. Похоже, ему не позволят напялить свою старую одежду, пока он будет ждать подгонки нового наряда.

Одежда выглядела достаточно просто. Шелковый халат из тонкой ткани. Мэт предпочел бы брюки, но халат был удобен. Тем не менее, они завернули его в ещё больший, жесткий халат. Это было также шелк, темно-зеленый, каждый дюйм его был вышит завитками узоров. Рукава были достаточно большими, чтобы лошадь рысью прошла через них, и они были тяжелыми и громоздкими.

— Я думал, что я сказал принести мне одежду воина! — сказал он.

— Это церемониальная униформа воина для члена Императорской семьи, Ваше Высочество, — сказала Ната. — Многие увидят в вас иноземца, и хотя никто не станет задавать вопрос о вашей лояльности, для солдат было бы хорошо увидеть в вас в первую очередь Принца Воронов, а иноземца, — во вторую. Вы согласны?

— Я допускаю это, — сказал Мэт.

Слуги продолжили скреплять богато украшенный пояс и укладывать на предплечье ленты с таким же узором как и внутри его огромных рукавов. Мэт полагал, что это хорошо, что пояс стягивает одежду на талии и не создает ощущения громоздкости.

К сожалению, следующий предмет одежды был самым смешным. Тугой, бледный кусок ткани плотно прилегал к его плечам. На нем была драпировка спереди и сзади, как на камзоле герольда, бока раскрыты и как веер топорщатся в стороны на хороший фут, делая его не по человечески широким. Они были похожи на плечевые пластины от тяжелых доспехов, только сделанных из ткани.

— Слушай меня, — сказал Мэт. — Это какая-то проделка, которую вы вытворяете с парнями, только потому что они новенькие, не так ли?

— Проделка, Высочайший? — спросила Ната.

— Ты же не можешь действительно… — Мэт проследил за кем-то, кто выходил через его дверь. Другой командир. Мужчина был одет в такой же костюм, как и у Мэта, хотя и не так украшенный и не такой уж широкий в плечах. Это была униформа не для Императорской семьи, но официальная униформа для одного из родни. Однако, это было едва ли не расточительство.

Человек остановился и поклонился Мэту, затем продолжил свой путь.

— Сожги меня Свет, — сказал Мэт.

Ната хлопнула в ладоши и слуги начали обвешивать Мэта драгоценностями. Они выбирали в основном рубины, которые заставляли Мэта чувствовать себя неудобно. Это должно было бы быть совпадением, не так ли? Он не знал, что делать со всеми этими побрякушками. Возможно, он сможет продать их. Вообще-то, если бы он поставил все это на кон, вероятно, он мог бы закончить тем, что владел бы всем Эбу Даром.

Хотя Туон уже им владеет, — напомнил он себе. — И я женат на ней. Это означало, что он был богат. Действительно богат.

Он присел, позволив им нанести лак на его ногти, соображая, чтобы это все могло означать. Хмм, он мог не волноваться некоторое время о деньгах, так как всегда мог выиграть еще больше. Здесь была разница. Если он уже все имеет, какой смысл тогда играть? Это звучало не так уж весело. Люди не склонны давать тебе что-либо. Ты сам должен исхитриться найти подход к ним с помощью смекалки, удачи или же мастерства.

— Чтоб мне сгореть, — сказал Мэт, опуская руки к бокам, когда был нанесен последний штрих. — Я — проклятый дворянин! — вздохнул он, выдергивая свою шляпу из рук испуганного слуги, который проходил мимо с его старой одеждой, и нахлобучивая ее себе на голову.

— Высочайший, — сказала Ната. — Пожалуйста простите мою наглость, однако в мои обязанности входит советовать относительно моды, если позволите. Эта шляпа выглядит… особенно неуместной с этой униформой.

— Кого это волнует? — сказал Мэт, маршируя из комнаты. Он почти вынужден был проходить через проем боком! — Если я буду выглядеть смешно, я могу также это сделать со стилем. Кто-нибудь скажет мне, где собираются наши пламенные генералы. Мне нужно выяснить, сколько у нас солдат.

Глава 20. В Такан'дар

Позже, днем, после ее встречи с Рандом, Эгвейн поместила са'ангриал Воры перед собой и сплела Огонь. Нити собрались вместе, крошечные светящиеся ленты сформировали сложное плетение в воздухе перед ней. Она почти могла ощущать их сияющее тепло на себе, придающее ее коже ярко оранжевый цвет.

Она закончила плетение, и огненный шар размером с валун, с треском и ревом взлетел в воздух. Он подобно метеору упал на далеком холме. Взрывом Троллоков-лучников разбросало в разные стороны.

Романда открыла Путевые врата рядом с Эгвейн. Романда была среди Желтых, кто настоял на том, чтобы остаться на поле боя, обеспечивая экстренное Исцеление. Она и ее маленькая команда оказались бесценными, спасая жизни.

Сегодня, однако, не должно было быть никакой возможности для исцеления. Троллоки отступили в горы, как и предсказывал Брин. После полутора дней отдыха, многие из Айз Седай восстановились. Не в полную силу — не после недели изнурительных боев — но достаточно.

Гавин прыгнул сквозь Врата сразу после их открытия, его меч был обнажен. Эгвейн последовала за ним вместе с Романдой, Лилейн, Лиане, Сильвианой, Римассой и несколько Стражами и солдатами. Они вышли на вершину холма, только что очищенного Эгвейн. Обугленная земля под их ногами была еще теплой, почерневшей; запах горелой плоти висел в воздухе.

Этот холм находился в самом центре армии троллоков. Все вокруг, приспешники Тени боролись за безопасность тем или иным образом. Романда удерживала Врата и Сильвиана начала сплетать Воздух для создания купола ветра от стрел. Остальные начали посылать плетения наружу.

Троллоки не торопились действовать, они выжидали в этих холмах, готовые обрушиться лавиной в долину, как только появится армия Эгвейн. В обычной ситуации это было бы катастрофой. Троллоки могли послать дождь стрел на солдат, и её кавалерия потеряла бы своё преимущество, пытаясь подняться на эти холмы. Вершины холмов предоставили бы троллокам и Исчезающим хорошую возможность найти слабые места в войске Эгвейн и организовать слаженную атаку.

Эгвейн и её командиры не горели желанием предоставлять врагу такое преимущество. Твари бросились врассыпную, когда в битве произошёл перелом в виде Айз Седай, захватывающих вершины холмов. Некоторые троллоки пытались перегруппироваться и отвоевать их, но остальные уносили ноги, спасая свои жизни. Следующей появилась тяжелая кавалерия Эгвейн, громыхая по долинам. То, что могло бы быть весьма выгодной позицией, для троллоков обернулось погибелью. После убийства Айз Седай троллочьих лучников тяжелая кавалерия могла убивать практически беспрепятственно.