— Но не поведем же мы за собой субмарину!

— Н-да-а, это верно, — бормотал Чариков. И вдруг он вцепился в рукав военкома. — Смотрите... смотрите... да там же мина выскочила! Вот ведь гады! Идут по протраленному фарватеру и минируют его.

Вдали на поверхности моря действительно появилась мина. Ее рожки хорошо были видны в бинокль. Подводники, наверное, плохо знали глубины фарватера и сбросили мину с таким длинным минрепом, что она всплыла на поверхность.

— Приготовить глубинные бомбы! — скомандовал Чариков, — Только не спеша и без суеты!..

Старший лейтенант выждал некоторое время и, как только заметил, что замаскированный перископ погрузился в воду, не мешкая приказал обрубить тральные тросы и крикнул:

— Право руля!

У «Пеликана» было замечательное свойство: благодаря своей нелепой осадке он мог разворачиваться почти на «пятке». Поэтому поворот на сто восемьдесят градусов произошел довольно быстро.

Фашистские подводники, видимо, услышали шум возвращавшегося тральщика, потому что подняли свой замаскированный перископ несколько в стороне от фарватера. Чариков теперь ясно видел, что это не корзина, а зюйдовая вешка, сделанная из черных прутьев. Такая вешка всякому моряку как бы говорила: «Впереди опасное место, обходи его, оставляя меня к югу».

«Ну и нахальные же эти подводники, — подумал старший лейтенант. — За дурачков нас принимают. Видно, хотят пропустить вперед, а затем всплыть и расстрелять. Не выйдет! Я их перехитрю...»

Решив идти на таран, Чариков приказал механику развить самый полный ход.

Вешка не опускалась, хотя до нее оставалось не более двадцати метров.

«Крепкий характер у фашиста», — подумалось старшему лейтенанту, и он резко повернул «Пеликана» прямо на подводную лодку.

Фашисты мгновенно опустили перископ, но было уже поздно...

Чариков почувствовал сотрясение и резкий удар в днище, от которого едва удержался на ногах. «Видно, задели рубку», — с удовлетворением отметил он и, взмахнув рукой, скомандовал:

— Бомба!.. Бомба!.. Бомба!

После каждого взрыва «Пеликана» встряхивало и заливало мутной водой. Чариков круто развернул корабль и, возвратясь на взбаламученный след, сбросил одну за другой оставшиеся у него глубинные бомбы.

— В днище пробоина, нас водой заливает! — сообщил в переговорную трубу механик. Но его голоса никто не услышал, так как в это время на поверхности моря на мгновение показалась изувеченная рубка подводной лодки.

— Вон она! Вон она... Влево уходит! — закричали минеры.

Преследовать подводную лодку без глубинных бомб было бессмысленно. К тому же поступавшая в трюм вода заливала машинное отделение. Пробоину требовалось немедля заделывать. Чариков объявил аварийную тревогу. Матросы вместе с боцманом бросились заводить под днище корабля пластырь и выкачивать из трюмов воду.

А когда опасность потопления миновала, старший лейтенант приказал комендорам расстрелять поставленную подводной лодкой мину, которая виднелась невдалеке.

Мина взорвалась после третьего выстрела из пушки. Вода засеребрилась от всплывшей вокруг оглушенной, трепещущей рыбы.

«Пеликан» теперь вынужден был протралить дорогу к острову. Поставив новый трал, он едва плелся четырехузловым ходом и нещадно дымил. Скособоченный, с большой заплатой на скуле, он походил на уныло бредущего калеку.

— Отплавал наш «Пеликан», — произнес Чариков. — Доконали мы его.

— А я думаю, что он у нас будет, как новенький, — возразил механик. — Мне бы только кой-какие запасные части с затонувшего транспорта достать.

По пути к острову трал «Пеликана» подцепил и подрезал две мины. На минах еще не было ни одной ржавчинки, их явно сбросила подводная лодка.

— Вот ведь проклятая, успела нашкодить,— сказал военком. — Но я думаю, что она теперь далеко не уйдет.

Не желая тратить на уничтожение мин снаряды, Чариков послал на шлюпке минеров, которые с помощью подрывных патронов сделали свое дело.

Помпа на «Пеликане» не успевала откачивать из трюмов воду. Вода заметно прибывала. Этак она могла подобраться и к топкам котлов. Старший лейтенант поспешил войти в бухту островка и стал на якорь поближе к берегу. Отсюда он по радио связался со штабом соединения, доложил об атаке на подводную лодку и о своем бедственном положении.

Из штаба ему ответили не сразу, а минут через сорок. Это была шифрованная радиограмма. «Вышлем «морского охотника» с шумопеленгатором. Принимайте любые меры, продержитесь в дозоре еще два дня».

— Продержаться не чудо, но как мы течь остановим? — сокрушался Чариков.

— Остановим, — пообещал военком. — Придется мне старую специальность вспомнить.

Надев водолазный костюм, Соловой спустился под воду у борта корабля и на ощупь обследовал поврежденное днище. Вмятина была большой, но швы разошлись только в одном месте. Образовавшуюся щель с помощью водолаза можно было заделать.

Пробыв под водой часа три, Соловой помог трюмным машинистам заделать пробоину так, что вода едва лишь просачивалась. С нею могла справиться и маломощная помпа.

С наступлением темноты «Пеликан» вновь вышел в дозор. Добравшись до того места, где была замечена подводная лодка, Чариков повел корабль малой скоростью и приказал прощупывать дно ручным лотом — свинцовой гирей на тросе. Глубины здесь были небольшие — 25-30 метров. Лот мягко стукался о грунт.

«Если подводная лодка не сильно повреждена, то она, конечно, ушла, — размышлял Чариков. — Но могла и залечь на время, чтобы под покровом темноты всплыть и продолжать минирование».

Проверив дно на большом участке моря, старший лейтенант повел «Пеликана» обратно, идя гораздо левее, чем прежде. Но и здесь лотовый ничего не нащупал.

И только когда «Пеликан» шел третьим галсом, свинцовая гирька дважды стукнулась о какой-то металлический предмет.

— Стоп! Прощупать тщательней.

Заработали два лотовых. Металлическое тело, покоившееся на дне, оказалось довольно большим. По справке, оставленной сменившимися сторожевиком, в этих местах корабли не тонули.

«Значит, на грунте подводная лодка, — заключил Чариков. — В каком же она состоянии? Фашисты, наверное, сейчас вслушиваются и ждут: что же предпримет появившийся над ними корабль? Но что мы им сделаем, когда не осталось ни одной глубинной бомбы?»

Сбросив для отметки буй с флажком, старший лейтенант задним ходом отвел корабль на фарватер и приказал комендорам развернуть ствол пушки на буй и держать это место под прицелом. Подводная лодка могла неожиданно всплыть. Чариков понимал, что если подводникам удастся выскочить на верхнюю палубу и стать к своим пушкам, то «Пеликану» несдобровать. Поэтому он сам оставался на мостике, курил в кулак и вслушивался.

В первом часу ночи на западе послышался шум моторов. Сигнальщик «Пеликана» фонарем потребовал опознавательные. В ответ вдали замелькал огонек. Это был «морской охотник» — один из конвоиров, сопровождавших караван кораблей, идущих с Ханко по северному фарватеру. Получив предписание штаба, катер МО развил такую скорость, что обогнал караван миль на двадцать пять.

Запустив шумопеленгатор, акустик «морского охотника» прислушался к тому, что делается на подводной лодке, но признаков жизни не обнаружил.

Дважды пробомбив то место, где был сброшен буй, командир «охотника» осветил прожектором вспененную поверхность моря и крикнул в мегафон:

— Глядите, сколько соляру всплыло! Словно под водой нефтяной фонтан бьет. Теперь капут субмарине, можете не сомневаться.

На всякий случай катерники еще раз включили шумопеленгатор и долго прослушивали глубины.

Ночь была очень холодной. Поверхность моря покрылась «салом» — скоплением еще не смерзшихся ледяных игл.

В третьем часу ночи, разводя большую волну, мимо «Пеликана» прошел ханковский караван — два тральщика и транспорты с войсками, танками и пушками. Вместе с караваном исчез во мгле и «морской охотник».

Перед рассветом со стороны шхер задул резкий северный ветер. Температура стала быстро понижаться. Ртуть в термометре за какой-нибудь час спустилась на четырнадцать градусов ниже нуля.