В третий отдел горноспасательной Службы 2-Г сектора Южно-Азиатской жилой зоны мы приехали для того, чтобы взять здесь несколько гравипланов. Путешествие к Монастырскому ущелью на магниторах отняло бы много времени. Весть о том, что в заброшенном монастыре Ладакха укрываются отщепенцы, похищавшие женщин Трудового Братства, привела в смятение всех обитателей базы спасателей.

Виджаядев, ошеломленный не меньше других, тут же предложил свою помощь, но от нее пришлось отказаться, хотя начальник спасателей приводил самые убедительные доводы в пользу своего участия в операции. Тогда он предложил нам своего проводника. Посовещавшись, мы решили, что проводник нам не помешает: никто из нас толком не знал Ладакха. Но тут возникла другая проблема, — желающих идти с нами было так много, что окончательно выбрать кого-то одного удалось только волевым решением самого Виджаядева. Его выбор пал на плечистого смуглого крепыша по имени Лайдж Тэл. По словам Виджаядева, он был лучшим из «лунных барсов» (так с гордостью называли себя спасатели горной службы).

Оставив ребят на базе третьего отдела ГСС, я с Тосико отправился на планидром, расположенный недалеко от поселка геофизиков. «Ох уж эти „лунные барсы“! — думал я. — Чуть что, сразу горячатся, стараясь убеждать больше руками, чем словами… А вообще, они неплохие парни, и готовы ради дела пожертвовать своей жизнью. Жаль, что мы не можем взять их с собой».

Магнитор скользил над землей плавно и бесшумно. Через каких-нибудь полчаса, оставив позади несколько предгорных поселков, затерянных среди залесенных холмов, где выкрашенные в разные цвета коттеджи теснились один над другим, мы выехали на пологий подъем. Тосико хмурилась на сидении рядом со мной, но я старался не замечать этого. Дорога проходила совсем рядом со знакомым мне холмистым нагорьем. Здесь, в облетевших яблоневых садах, мне не так давно повстречалась Ганга, и сейчас почему-то очень захотелось встретить ее вновь. Это непонятное стремление пробудило в душе радостное волнение. Оно усилилось еще больше, когда среди высокой травы я неожиданно разглядел знакомый синий платок и лохматые спины приземистых животных, флегматично жевавших траву на склоне одного из холмов. Девушка проворно карабкалась наверх, пробираясь сквозь кустарник, стараясь нагнать своих проворных коз.

Я резко остановил магнитор, и Тосико удивленно воззрилась на меня.

— Эге-гей! Ганга! Эй! — крикнул я, махая рукой, и ветер понес мои слова вверх по склону.

Ганга остановилась, оборачиваясь. Прикрыла глаза ладонью, закрываясь от слепящего солнца. Она сразу узнала меня и радостно замахала в ответ. Затем сделала знак рукой, прося подождать ее, и стала быстро спускаться вниз, проворно огибая поросшие мхом валуны. Козы испуганно шарахнулись от нее в разные стороны, но она не обращала на это внимания.

— Кто это? — Тосико вышла из магнитора и остановилась за моей спиной, внимательно следя за девушкой.

Я посмотрел на нее через плечо.

— Это?.. Так, одна моя знакомая.

— Знакомая? — Тосико понимающе кивнула.

— Тебя это удивляет?

— Ни сколько!

Она пожала плечами и вернулась к магнитору. Распахнув дверцу, села на сидение, свесив ноги на землю. Красная кожаная обшивка сидений и салона на фоне черного полированного корпуса машины резко контрастировала с окружающим спокойным пейзажем. Я снова повернулся навстречу Ганге. Наконец, она преодолела крутой спуск и остановилась около нас, переводя дух.

— Ой, Максим! Как я рада снова видеть тебя!

Глаза ее сверкали. Она провела тыльной стороной ладони по лбу, и браслеты на ее руке едва слышно зазвенели.

— И я рад! Я же обещал тебе, что мы еще встретимся.

Она возбужденно и немного смущенно улыбнулась. Спросила:

— Но что ты тут делаешь?

— Это долго рассказывать. Сначала познакомься. Это Тосико Вэй. Мы работаем вместе.

Несколько секунд девушки молчаливо изучали друг друга. Я исподволь наблюдал за ними. Ганга продолжала сиять своими удивительными глазами. Тосико немного хмурила брови. Наконец, и она сдержанно улыбнулась, протягивая руку.

— Чистого неба! Рада познакомиться со столь очаровательной подругой Максима.

— Что вы! — Ганга смущенно улыбнулась в ответ. Щеки ее слегка порозовели. — Вряд ли нас можно назвать закадычными друзьями. Мы с ним виделись всего один раз… Хотя я рада, что случай свел нас вместе. — Она быстро взглянула на меня.

— У вас все еще впереди, — заверила ее Тосико. — Мы пробудем здесь некоторое время.

— Значит, вы разыскиваете Дивию? — обрадовалась Ганга.

— И не только ее!

Я замолчал, задумчиво разглядывая девушку. Заметив это, она снова смутилась.

— Послушай, Ганга! Ты могла бы пойти с нами проводником в Монастырское ущелье?

Я заметил, как Тосико удивленно воззрилась на меня. Мое неожиданное предложение застало Гангу врасплох.

— Проводником?

— Да. Нам нужен человек, хорошо знающий эти места.

Некоторое время девушка раздумывала, поглядывая на нас с Тосико. Затем решительно сказала:

— Хорошо! Если от этого зависит судьба Дивии, я согласна. Но мне нужно переодеться.

— Вот и замечательно! Садись в машину, и по дороге мы все обсудим.

Я распахнул перед ней дверцу магнитора. Ганга уселась на заднее сидение, радостно сияя глазами. Подставила разгоряченное лицо налетевшему с гор ветру.

— Я очень рад, что вы понравились друг другу, девочки! — сказал я, широко улыбаясь, поймав косой взгляд Тосико.

Я сел за управление. Тосико снова уселась рядом со мной. Нажав клавишу на пульте контроля движением, я посмотрел на нее. Взгляд, который она «подарила» мне в эту минуту, я прекрасно понял без всяких слов: «Ты что надумал? Зачем нам эта девочка, ведь у нас уже есть проводник?»

«Ну и что же? Такой проводник, как она, нам не помешает!» — так же глазами ответил я и включил магнитный активатор. Машина приподнялась над землей, едва слышно шелестя дисперсионными дисками. Тосико прекрасно поняла меня и отвернулась, делая вид, что рассматривает далекий пик ледяной вершины.

Мой рассказ поразил и расстроил Гангу. От ее хорошего настроения не осталось и следа. Теперь все ее мысли сводились к одному: как такое могло случиться в наше время, и почему судьба так жестоко обошлась с этими женщинами? Мне хотелось объяснить ей, что судьба здесь совершенно ни при чем, и вовсе не по воле слепого случая все эти женщины оказались в таком ужасном положении. В том, что на теле нашего общества открылась эта опасная «язва», во многом вина наша — работников Охранных Систем, призванных защищать Трудовое Братство от подобных явлений. Не разглядели мы, не сумели вовремя выявить ядовитый очаг, укрывшийся в горном безлюдье Каракорума. Да, признаться, никто из нас и не мог предположить, что такое возможно. Но я не стал говорить об этом Ганге. Ни к чему было виниться перед ней и искать подходящих оправданий. Пускай сама решает: как и почему? Вместо этого, чтобы как-то отвлечь ее от тревожных мыслей, я заговорил о другом.

— Помнится, ты рассказывала мне, что сама занимаешься горным спортом, и даже стала отличной скалолазкой!

— Я? Что ты! — отмахнулась Ганга. Насмешливо повторила: — «Отличная скалолазка»… Нет, обычная, как все.

— Не скромничай! — Я следил за дорогой, поглядывая на нее в отражатель заднего обзора. — Но то, что горы твой второй дом, ты говорила, не так ли?

— Говорила, — кивнула Ганга, развязывая платок и встряхивая волосами. Ветер тут же подхватил их, разметал в разные стороны. Легким движением она убрала их с лица, сложила платок на коленях.

— Горы действительно моя стихия. Я родилась у их ног, и они дороги мне не меньше, чем любой другой уголок Земли. Их нельзя не любить, потому что в них сокрыта вся красота Земли и великая тайна жизни. Вы слышали что-нибудь о стране Шамбала? Там мягкий, благоприятный климат. Деревья стоят зелеными круглый год, и растет много цветов необычной красоты. И еще там живут счастливые, и свободные люди — живут вечно. А ведь Шамбала расположена совсем рядом, на склонах Канченджанги. Льды и снега только прикрывают подступы к ней… Конечно, это только легенды, но они так же прекрасны, как и эти горы. Их создали люди, которые так же любовались ими и не мыслили себе без них.