- Почему тогда вернулся?!
- Не знаю... - тихо ответил он.
- Так... - протянула я. - Значит, ты уехал не потому, что сессия и практика, а потому что наступал час Х?
- Ну, не только, - отстраненно ответил Ник. - На самом деле сессия была, да и практика тоже. Вопрос в том, как я ее проходил, - тяжело вздохнув, проговорил он. - Леван обеспечил мне охрану. Мы предполагали, что они предпримут шаги либо до моего дня рождения, либо перед самой передачей наследства.
- Но ведь тебе исполнилось двадцать один?
- Да, - хитро улыбнулся Ник. - Тридцатого марта...
- Мы родились в один день? - удивилась я.
- Нет, - покачал головой он. - На самом деле я родился двенадцатого февраля.
- Что, опять Леван? - недовольно спросила я.
- Ирин... Пойми его, он боялся потерять еще и тебя...
Я удивленно уставилась на парня: он что просит? уговаривает?
- Да?! Поэтому он решил взять ребенка, которому будет угрожать опасность?! - с раздражением ответила я. - Лучше бы объявил всем, что я умерла!
- Не говори так, - чуть охрипшим напряженным голосом проговорил парень, и я прикусила язык.
- Ладно, забыли, - буркнула я. - Ну, так что дальше было?
- Да ничего, - Ник нетерпеливо и чуть резче, чем обычно откинул со лба черные прядки волос. - Выяснив, что у Левана есть незаконнорожденная дочь, они решили убить меня и воспользоваться ее правом наследования, ведь по документам получалось, что ты родилась чуть позже. А чтобы больше без эксцессов, то выкрали тебя, практически под нашим носом. Тем более один раз они уже пошли на убийство, которое привело к отсрочке в двадцать один год. В этот раз надо было действовать наверняка.
- Я так и не узнала, кто были эти люди, - тихо проговорила я, даже сама еще не решив, нужен мне ответ или нет.
- Опекун твоей матери, - ответил Ник. - Его, наверное, задело, что Наталья решила распорядиться своим наследством в пользу своего будущего ребенка.
Господи, что же за люди такие... ради каких-то денег...
- Там был еще один человек... Рэд, - потерев рукой лоб, проговорила я. - Он сказал что знал маму... Как так?
- А-аа, - протянул Ник, немного иронично. - А это еще один твой родственник. Дальний.
- Красота! То не одного, то сразу табун! - помимо воли вырвался у меня злой сарказм.
Вот так живешь себе и в ус не дуешь. А в один прекрасный день, а точнее утро (а утро действительно было прекрасно) врывается к тебе правда жизни в лице папашки, кучи долбанутых родственников и целый вагон бабла. Теперь вопрос: а нужно ли такое сомнительное "счастье"?!
Я уперлась руками в перила и низко опустила голову.
- Почему ты не сказал мне?! - Я хотела сказать это как можно спокойно, но все равно нотки отчаяния прорвались и голос дрогнул.
Ник тяжело вздохнув, отвел взгляд и заговорил слишком уж ровным голосом, для того чтобы поверить в то что парень действительно настолько спокоен, как хочет показать.
- Я приехал в Пантикапей с одной целью, увидеть тебя и может наладить отношения, хотя, честно скажу, особого желания поначалу не испытывал, - чуть заметно усмехнулся он. - Прошло больше полугода, и я успокоился, правда, не без помощи друзей. Но когда впервые увидел тебя, всю такую растрепанную, неуверенную, смотрящую на нас с откровенным страхом и недоверием, понял, что тебе будет очень сложно принять все то, что на тебя взвалится буквально через полгода. Тогда Зоран и посоветовал попробовать ввести тебя в наш круг, чтобы ты привыкла...Я пытался как-то наладить с тобой отношения, но ты все попытки пресекала, то откровенно огрызаясь, то просто сбегая. А я и сам не заметил, как вместо того чтобы подружиться, мне захотелось... большего. Я даже уже хотел рассказать тебе все, что происходит, но так и не нашел в себе силы. Поэтому и уехал в ноябре. Думал, если побуду подальше... забуду... тебя.
- Не получилось? - чуть охрипшим голосом спросила я.
Было и больно, и страшно слушать его. Наверное, Ник был прав, что не рассказал мне сразу. Собственную реакцию мне было не очень сложно представить, и она явно шла в разрез с понятием "тайна". Потому что, не смотря на то, что тетя Валя была для меня и отцом и матерью, все же я хотела иметь и нормальную семью. В детстве всегда думала, что увижу когда-нибудь отца. Правда с возрастом эта мысль медленно трансформировалась в обиду, а затем я и вовсе перестала об этом задумываться. Но все равно где-то глубоко внутри жила надежда. И узнай я, что мой отец жив-здоров, да еще и брат есть ... УУУ, чего бы я тогда учинила! Это сейчас я более здраво рассуждаю, а буквально полгода назад адекватной реакции вряд ли бы получилось.
- Прости меня... - Ник все же подошел чуть ближе и осторожно, словно боясь прикоснуться, убрал с моего лица черные пряди, которые нещадно трепал ветер.
В ответ я едва заметно улыбнулась, хотя, если честно, реально смешно. Он что думает, я до сих пор злюсь на него? Нет, Ник, прошло время глупых обид и наигранных истерик на гормональных основах. Я сейчас так явственно понимаю всю свою наивность и желание "поиграть", что становиться даже неловко.
- Люблю тебя...
Порыв ветра вместе со словами срывает тонкий бардовый шарф, подхватывает его, сюрреалистичным мазком воздушной кисти проводит размашисто по серому холсту, комкает в своих невидимых руках и роняет каплей крови на тусклый бездыханный небосвод. И тут же раскрывает широкой полосой на стальном фоне и снова безжалостно сминает легкую ткань, унося с собой. И все это в какую-то жалкую секунду моей персональной вечности. Багряное пятно все еще бьется в небе за право разбавить однотонность, а меня уже обнимают нежные руки, губы шепчут ласковые слова, чужие чувства согревают, и надежда сдается на милость победителю, прекращая свое существование. Не вымирает как класс в моем мироощущении, а просто перерождается в новую ипостась.
- ... я не могу тебя отпустить, ... должен, но не могу.. не хочу... Я люблю тебя, - зеленые глаза смотрят на меня с тревогой и готовностью по первому моему слову перевернуть этот мир... И я согласна! С ним мне не страшно, нисколечко. В конце концов, совсем недавно я собиралась сделать то же самое.
Но сейчас не время. Точнее, оно уже прошло, а мы и не заметили.
- Эрденко, - я улыбнулась, стараясь объяснить то, что для меня и так ясно, а вот для него еще непостижимо, - все-таки какие вы зависимые...
Ник молчит. Правильно, он еще не понимает, не осознает, да и не может осознать. Ведь это моя правда жизни и моя вера. Только я могу решиться и сделать, пропуская ту стадию, когда дается возможность отговорить или обдумать, уклониться, прислушавшись и к голосу разума, и к собеседнику.
- Ирина... - растерянно и в тоже время недоверчиво, произносит Ник.
Ага, понял - ну что же, вот тебе еще одна наука.
- Не будет никакой Наследницы... - мягко проговорила я. - В конце концов, моя фамилия Райвайн, а не Эрденко, а еще у меня есть ты, и большего мне не надо.
- А что тогда у меня? - спросил он.
Я вижу, как смятение медленно, но верно покидает его взгляд, но пока не полностью, все еще колебания и возможная ошибочность моего решения не могут просто так оставить его.
Самоедство великая вещь, но только не в этом случае.
- У тебя есть право наследования и отец, - улыбнулась я.
- Ты не понимаешь, - сокрушенно покачал он головой. - Там огромные деньги, это почти двадцать пять процентов общих ежегодных доходов, и они принадлежат только тебе, я не могу их наследовать.
- Неужели? - усмехнулась я. - А не ты ли сын Левана?
- Но, Ирина...
- Что, Ирина? Никто не знает, что я его дочь. А я не собираюсь об этом объявлять.
- Он тебе не позволит! - твердо проговорил Ник
- А мы у него и спрашивать не будем, - подмигнула я. - Скажи, ты никогда из дома не сбегал?