Он прибавил скорость, надеясь, что ему не придется участвовать в беседе, хотя виском чувствовал, как незнакомка наблюдает за ним безо всякого намека на такт или стеснение. Она и впрямь вела себя как дитя, или ей просто нравилось смущать попутчиков.

Элинор следила за Гором с яростным напряжением, с каждой минутой всё сильнее ощущая растущее в нем отчуждение. Его присутствие уже не казалось ей чем-то странным: он был здесь, потому что ее желания всегда сбывались — они встретились на той же дороге, где были разведены случайной ошибкой. И теперь ей хотелось говорить с ним, говорить о чём угодно.

— Простите меня…

Он вздрогнул, словно успел забыть, что рядом с ним кто-то есть.

— Это моя вина. Я гнала с такой скоростью, что мы оба могли погибнуть. И вдобавок ко всему вам приходится везти меня в город. Надеюсь, я не испортила вам день? Простите…

Он бросил на нее взгляд и увидел жалобно сощуренные зеленые глаза. Что за странная прихоть — вешаться на первого встречного? Он подумал об Эмили и невольно улыбнулся. Жаль, та сегодня не поехала с ним — могла бы спасти его от этого юного существа с не по-детски сладострастными извинениями.

— Обо мне не волнуйтесь, а вот гонять и правда не стоит.

Не добившись нужной реакции, Элинор запаниковала — город был совсем близко. Что если Гор исчезнет прежде, чем она успеет намотать паутинку на его палец? Он злится из-за случившегося? Почему он снова смотрит мимо? Что можно придумать? Что угодно, лишь бы найти способ позже быстро отыскать его. Из-за канарейки лишние движения теперь были непозволительны.

Элинор повертелась, натыкаясь взглядом на бледный пейзаж и на задумчивый мужской профиль. Оставалось дергать наугад.

— Не представляю, куда можно ехать в северном направлении — там только пара коттеджей. Или вы собирались на побережье? Вы рисуете?

— Нет.

— Путешествуете?

— Можно и так сказать.

— Значит, я все-таки что-то испортила. Простите.

— Не беспокойтесь, у меня не было конкретных планов. — Он уже порядком устал от ее беспрестанных извинений.

— Может, я смогу компенсировать задержку? Я здесь всех знаю, а вот вы наверняка нет. Вы не похожи на местного.

Он усмехнулся. — Вообще-то я местный.

— Правда? — Она сделала вид, что изумилась. — Наверное, меня сбил с толку ваш акцент. Он немного… более певучий.

Гор пожал плечами и снова умолк. Элинор еще никогда не было так тяжело контролировать разговор, и она не понимала, отчего это происходит. Однако помощь пришла — как всегда, от верного союзника.

Гор сбросил скорость и почти мечтательно спросил: — Как думаете, постороннему можно попасть в замок Чесбери?

— В Астоун?!

— Да. — Он заулыбался, завидев ее реакцию. — Не волнуйтесь, я уже слышал все местные байки. Дурной славой меня не напугать.

— Дурная слава лучше, чем никакой, — невольно откликнулась Элинор. — Но зачем вам туда?

Мужчина задумчиво пожал плечами: — Люблю старые постройки.

— Там теперь новый хозяин, мистер…

Элинор поймала его на вежливость.

— Гор.

И попалась сама.

— Если… Если вы хотите купить замок, — переведя дыхание, продолжила она, — то лучше забудьте об этом.

— Меня не интересует покупка. Я просто хочу посмотреть.

— Посмотреть?

— Да. Мы уже подъезжаем. Вы действительно не хотите, чтобы я отвез вас прямо на место?

— В этом нет необходимости, здесь всего два шага. Я и так перед вами очень виновата, мистер Гор. Спасибо за всё.

— Не за что. Будьте осторожнее на дорогах.

— Обязательно буду. Обещаю.

*

19:22

Уже неделя прошла после побега из Астоуна, но она пока не решалась вернуться в замок. Его хозяин, без сомнения, стал осторожнее. Впрочем, не было смысла лгать себе — она боялась встречи с Райном вовсе не из-за опасений за собственную шкуру.

В воздухе кружила легкая синева. Изморозь на земле быстро стаивала, но погода портилась, снова пошел мокрый снег. Постепенно небо превратилось в сплошную бесцветную дымку. В некоторых окнах уже горел свет, но дома казались нежилыми. Люди, спешащие по тротуарам, их речь, глаза и жесты прерывались порывами забеленного ветра, словно ненароком смазанное воспоминание. Ветер становился сильнее с каждой минутой. Вскоре небо натянулось, обозначив горизонт.

Она стояла на автобусной остановке и ничего не ждала. Наблюдала за прохожими. Безучастность, — обезболивающее против страха, — медленно вытекала из ее мыслей в холодный вечер.

Девушка разрешила себе откинуть капюшон, вглядеться сквозь сумерки в скользящие мимо лица. Иногда ей казалось, что она видит знакомый взгляд или тень улыбки. Возможно, ей даже хотелось улыбнуться в ответ. Дать знак вопрошающим глазам и увязаться следом. Забыть призраков этого города, которых не видел никто, кроме нее.

Ветер чиркнул пальцем по шее, и она вновь закуталась в тяжелый плащ. Запрокинула лицо. Снег истлевал в ореолах зажигающихся фонарей. Прилив электрического света выбросил на мостовые ночь.

Девушка вздрогнула. Темнота глазами города вгляделась в нее, но ответить ей было нечем. Все эти люди за яркими стеклянными радужками винили ее одним своим существованием.

Она отвернулась и быстро зашагала прочь.

*

Гостиница «Прибрежный дом»

19:46

Остановившись возле пятиэтажного старомодного особняка, девушка нервно поежилась. Ветер не стал холоднее, но что-то исподволь пронзало вместе с ним — злое предчувствие; и она раздумывала, не пора ли ей начинать бояться изо всех сил, чтобы загодя умаслить судьбу. Бубенчики городского шума надоедливо бренчали в ушах, мешая понять, чем пахнет тревога. В надежде унять их она взбежала по ступеням и шагнула в теплый гостиничный холл.

В этом помещении было много места и мало сумрака. Тонкие запахи ухоженных вещей прянули к ней со всех сторон. Она откинула капюшон и смахнула со скул таявший снег. Немолодой портье, правильный, будто учебное пособие для гостиничного персонала, по привычке сканировал ее рысьим взглядом. Снова не обнаружив ничего особенного, вежливо подал ключи.

Она уже отошла на порядочное расстояние, когда он вдруг окликнул ее: — Мисс Гор, прошу прощения, я забыл вам передать! Два часа назад на ваше имя пришло письмо… — Он порылся в ящичке и достал белый конверт. — Еще раз простите.

— Ничего. Спасибо.

Она взяла письмо и с тем же безучастным видом направилась к лестнице. Тревога не была напрасной. Завернув за угол, девушка прислонилась к стене и закрыла глаза, чувствуя, как леденеют губы. Лишь один человек знал о том, где она находится. Ему не привыкать писать письма. Что теперь? Что он собирается с ней сделать?

Она заставила себя взглянуть на конверт. Так и есть, его почерк. Изящный, особенный. Пропись ее злосчастной судьбы. В какой-то момент вновь обуяло головокружительное желание порвать конверт, не читая. Застарелая ярость — часть недалекого прошлого, всё еще требующая отмщения. Пальцы судорожно смяли хрустящую бумагу. Но, поборовшись с ослеплением, она вновь вышла победителем. Всё равно он напишет снова. И будет слать свои проклятые письма, сколько бы она не металась… Оттолкнувшись от стены, девушка заковыляла наверх.

А ведь ей только начало казаться, что всё уже позади.

Из-за двери, ведущей на третий этаж, раздавались голоса. Поскольку это был нужный этаж, девушка сдержала инстинктивное желание подняться выше. Поколебавшись, приоткрыла дверь и забралась в полутьму. В коридоре стояли двое. Пахнуло взыскательным провинциальным уютом, чистотой, ворохом чужих запахов. Голоса — невероятно тихие, словно при покойнике — доносились с попутным сквозняком, и она на время перестала дышать. Ей были знакомы оба. Возможно, к владельцу одного из них она однажды придет по доброй воле, если ее дела пойдут совсем плохо. Но до этого пока далеко, она еще не прочла свое письмо. Впрочем, натолкнуться на них под собственной дверью было не лучшим предзнаменованием.

Затаившись за выступом, девушка навострила уши. Ей хотелось выяснить, зачем эти двое пришли сюда. Они не скрывались — стало быть, ее не искали, но не исключено, что это лишь часть игры. Собственно, как и всё, что она может услышать. Но даже они не станут действовать в обход желаний «белого конверта», хотя кто сказал, что ей от этого будет легче?