Сбитый в районе Констанцы советский СБ. На фото вверху — взрыв 250-кг бомбы, внизу — разрушения на одной из улиц Констанцы.

Боевая работа началась в первые же сутки с начала агрессии, поскольку еще днем своей шифровкой Нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов приказал нанести бомбовые удары по основным военно-морским базам противника на театре — Констанце и Сулине. В 23 часа 22 июня Констанцу бомбило звено ДБ- 3 (командиры экипажей майор И.Сафонов, капитаны Ф.Костькин и Ф.Гапоненко), совершивших первый боевой вылет черноморских ДБ-3 и, открывших, таким образом, более чем трехлетнюю эпопею по разрушению этого порта. Первый её этап, пришедшийся на тяжёлое лето 41-го, завершился не в нашу пользу…

Главные силы полка в составе 33 ДБ-3 (в этом же налете участвовали также 27 СБ 40- го БАП ВВС ЧФ) бомбили порт на рассвете следующего дня. Бомбардировка с больших высот не принесла ощутимых результатов, хотя некоторые городские кварталы серьезно пострадали, а связь местного командования со столицей страны временно нарушилась. Из военных объектов пострадала одна немецкая зенитная батарея, на которой попаданием бомбы убило пять солдат. С учетом того, что из числа вылетевших на задание обратно не вернулся лишь один СБ, сбитый случайно оказавшимся над базой румынским «Харрикейном», общий результат можно охарактеризовать как удовлетворительный. В штаб, естественно, поступали более радужные донесения. Тактика бомбардировочной авиации по сравнению с «финской войной» не претерпела никаких изменений — повторные удары производились отдельными эскадрильями или даже звеньями с интервалами в несколько часов, действовавших с высот от 1800 до 4000 м. До конца суток порт «обработали» ещё две эскадрильи ДБ-3 (совершивших в сумме 16 самолёто-вылетов), а суммарный вес бомбовой нагрузки, сброшенной на Констанцу за сутки, достиг 53,3 тонн (в том числе 8,4 тонны зажигательных бомб).

Развить успех планировалось на следующий день, но в течение ночи обстановка в районе Констанцы претерпела коренные изменения — из-под Бухареста на находившийся вблизи города аэродром Мамайя перебазировалось не менее двух эскадрилий немецкой истребительной авиагруппы III/JG52. Вопросы взаимодействия и связи между немцами и румынами были отработаны заранее, благодаря чему появившиеся на рассвете 24-го ударные волны советских бомбардировщиков встретили жестокий отпор. Несмотря на яростное противодействие «мессеров», нашим самолетам удалось не только сохранить строй, но прорваться к назначенным объектам налета и прицельно сбросить бомбы, в том числе и на аэродром перехватчиков, где разрывами «фугасок» были уничтожены три Bf109, а ещё один был сбит в воздухе. Однако плата за этот Scnex оказалась слишком высокой. Из 14 [Б-3 и 18 СБ, принимавших участие в налете, на базу не вернулось три и семь машин указанных типов соответственно. Несомненно, что большая часть этих жертв приходилась на счет немецких истребителей, которые доложили о восьми победах, в то время, как их румынские коллеги — о четырех, а зенитчики о двух. Вызывает удивление тот факт, что наши потери не были большими. Дело в том, что по совершенно непонятным причинам машины 2-го минноторпедного не прошли оснащение нижними люковыми установками, необходимость которых показал опыт «зимней войны»! Это были первые, причем достаточно болезненные потери ВВС Черноморского флота.

Bf109E-7 из состава III/JG52 на румынском аэродроме Мамайя, лето 1941 г.

Результаты советских авиаударов по району порта Констанца временами выглядели весьма внушительно.

Экипаж этого ДБ-ЗФ попытался совершить вынужденную посадку в районе Констанцы.

Несмотря на неудачу, командование флота не могло своим решением прекратить налеты на порт. Тогда решили изменить тактику. В течение 25 июня для бомбежки нефтяных терминалов группами по два-три самолёта вылетало 11 «Ильюшиных». Очевидно, ставка делалась на внезапность появления небольших групп самолетов, которые сразу после нанесения удара должны были ложиться на обратный курс, а при необходимости «прятаться» в облака. Впоследствии она оправдала себя, но в тот день противник готовился к отражению нового крупного налета и держал в воздухе большое количество истребителей. Первая же группа наших самолетов была встречена истребителями на удалении 30–35 км от береговой черты. В результате немцам в течение дня удалось сбить ещё пять бомбардировщиков, что стало самыми большими суточными потерями ДБ- 3 на Черноморском театре за время войны. Многие самолеты получили тяжелые повреждения. Например, «ильюшин» лейтенанта Б.Беликова, «привез» на аэродром 700 пулевых и осколочных пробоин! Экипаж одной сбитой машины целиком попал в румынский плен, пяти других (имеются ввиду общие потери за 24–25 июня) — пропали без вести. Повезло летчикам из экипажей лейтенантов В.Юра и М.Абасова. Пилотам удалось посадить израненные бомбардировщики на воду в нескольких десятках миль от крымского берега. Первый экипаж пять, а второй шесть дней скитались на шлюпках по морю, героически сражаясь со стихией, но в конечном итоге были найдены и спасены.

Утром 26-го наше командование повторило удар по Констанце, на этот раз использовав в качестве главной ударной силы корабли Черноморского флота — лидеры «Москва» и «Харьков». Наша потрепанная авиация не смогла оказать им эффективной поддержки — по направлению к порту вылетели всего пара ДБ-3 и девятка СБ. Из-за неполадок в матчасти «Ильюшины» не дошли до цели, а группа СБ от противодействия ПВО потеряла четыре машины.

Лидеры, встреченные огнем береговых батарей, отстрелялись с дальней дистанции, а на отходе попали на оборонительное минное поле. «Москва» подорвалась и затонула. Узнав о результатах действий «господствующего на море» флота, Нарком ВМФ Н.Г.Кузнецов в тот же день приказал временно прекратить бомбардировки порта. С 30 июня, когда поступило указание приступить к бомбардировкам Плоешти, Констанца стала запасной целью. Спустя двое суток Народный комиссар вновь уточнил задачи: ВВС ЧФ следовало уничтожить нефтяные объекты в Плоешти, «поддерживать разрушения» в Констанце, а после выполнения задачи в Плоешти разрушить стратегически важный Чернаводский мост через Дунай. Таким образом, удары одиночных самолетов по Констанце продолжались и в дальнейшем. Всего же только за первый месяц войны по порту было нанесено 25 бомбардировочных ударов, в которых приняло участие 109 ДБ-3, 81 СБ и один Пе-2.

Некоторый всплеск активности наших ВВС наблюдался в начале августа. Так, вечером 3-го числа порт одновременно бомбили 18 ДБ-3, такое же количество СБ и два звена Пе-2, сбросивших в общей сложности восемь ФАБ-1000,18 ФАБ-500,18 ФАБ-250 и 102 ФАБ-100. К сожалению, даже несмотря на длительный перерыв вражеская ПВО оказалась настороже — на базу не вернулись два ДБ-3 и один СБ. Общие же потери при ударах по данному пункту составили по меньшей мере 13 ДБ-3. Следует признать, что гораздо больший эффект имели налеты эскадрильи Пе-2 и И-16 из «звена Шубикова». Последних к цели удара траспортировали с крымских аэродромов носители ТБ-3. Справедливую оценку всех этих действий сделали авторы труда «Военно-морской флот Советского Союза в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.»: «Своими действиями авиация вызывала большое напряжение в работе констанцкого порта, что влекло за собой сокращение вывоза нефтепродуктов. Однако разрушить военно-морскую базу противника авиация Черноморского флота не смогла. Это объясняется главным образом тем, что в ударах участвовало сравнительно небольшое число сил и они использовались не совсем правильно». Под последним, авторы труда подразумевали практиковавшийся в то время принцип выделения каждому звену или даже одиночному самолету самостоятельной точечной цели (корабля, нефтяного терминала, склада, аэродрома, позиции зенитной батареи и т. д.) в пределах черты порта. Сосредоточенного удара не получалось, хотя одновременно могло атаковываться до десяти объектов. Вера в высокие боевые возможности бомбардировочного звена, изрядно подорванная «зимней войной», на Черном море сохранялась в течение длительного времени.