Август, по сути дела, был последним месяцем 41-го года, когда черноморская авиация решала флотские задачи. В сентябре последние удары по экономическим и военным центрам на вражеской территории уже имели непосредственную привязку к борьбе на сухопутном фронте. Так, 6 сентября Нарком ВМФ порекомендовал Военному совету ЧФ нанести воздушные удары по Бухаресту с целью оттянуть туда с фронта часть сил вражеской истребительной авиации, а также вызвать соответствующий моральный эффект у румынских войск. Поскольку к этому времени уже был накоплен определенный опыт налетов на Берлин, авиаторам приказали использовать максимально тяжелые бомбы. Военный совет с готовностью взялся за дело. Уже в ночь на 8 сентября семь ДБ-3, ведомые замкомандира полка майором Н.Токаревым (тем самым, что 30 ноября 1939 г. случайно бомбил Хельсинки), сбросили три ФАБ-1000 и восемь ФАБ-500 на вражескую столицу. По всей видимости, произведенный эффект и сразу же возникший резонанс в мировой прессе оказались даже большими, чем ожидалось, в связи с чем уже на следующий день Нарком приказал временно воздержаться от налетов, а уже 11 сентября вражеская авиация дважды бомбила жилые кварталы Одессы, в результате чего погиб 121 и получили ранения 162 мирных жителя. Командование Одесским оборонительным районом взывало к мщению. Увы, осуществлять его было практически нечем — дневные вылеты полностью выматывали экипажи, большое число машин вышло из строя. Второй и последний налет состоялся в ночь на 13-е, когда три ДБ-3 сбросили на город три ФАБ-1000 и две ФАБ-250. Силы для продолжения налетов отсутствовали, а 26-го числа сам Нарком приказал использовать авиацию исключительно для поддержки сухопутных войск.

Подводя итог действиям нашей ударной флотской авиации в течение первых двух месяцев начального периода войны на Черном море, следует заметить, что их результаты оказались не слишком впечатляющими. Как и в ходе «зимней войны», нашим авиаторам не удалось уничтожить с воздуха немногочисленный вражеский флот, причем «балтийские» оправдания типа плохих метеоусловий и обширности шхерного района тут не проходят. Чуть больший успех имелся при нанесении ударов по экономическим объектам, но это достижение легко объяснить сосредоточенностью последних в одном месте и, как следствие, их гораздо большей уязвимостью. Помимо недостатков в боевой подготовке, техническом обеспечении, а также чисто тактического характера, на которых мы уже останавливались выше, следует выделить ещё один.

Дело в том, что оперативное напряжение ВВС ЧФ в два первых месяца войны было, пожалуй, наименьшим по сравнению со всем последующим временем. Судите сами: до 17 августа, т. е. практически за два месяца боев примерно 50–55 самолетов 2-го МТАП совершили всего 324 боевых вылета, что давало примерно три вылета на самолет в месяц. Это примерно в пять-шесть раз меньше той интенсивности, с которой летали их балтийские коллеги. Объяснить это можно только одним: командование ЧФ берегло ударную авиацию для выполнения главной задачи, которой оно считало… отражение вражеского морского десанта в Крыму и (или) на Кавказе.

ДБ-ЗФ, сбитый в районе Бухареста в ходе одного из двух налётов(справа) и румынское зенитное орудие (внизу).

В отечественной литературе не раз с гордостью отмечалось, что советская разведка смогла многое узнать о сосредотачивавшихся на границе вражеских группировках. Однако, наряду с несомненными удачами, наша зарубежная агентура регулярно «заглатывала» в значительных количествах даже не слишком аккуратно слепленную «дезу», которой вовсю снабжала Центр. В частности, разведка всерьёз сообщала, что противник стягивает в румынские порты многочисленные плавсредства и сухопутные войска, готовясь высадить десанты в Крыму и на Кавказе! К этому надо добавить, что немецкая контрразведка распространяла слухи о скором появлении в Черном море могучего итальянского флота. Последний к середине лета 1941 г. на самом деле уже был изрядно потрепан в ходе годичного противостояния с англичанами и с огромным трудом обеспечивал конвои со снабжением для «Африканского корпуса» генерала Э.Роммеля. Внутреннее ощущение превосходства противника над нами было настолько велико, что полностью закрывало глаза командованию на реальное соотношение сил.

В начале августа обстановка на южном крыле советско-германского фронта начала претерпевать серьезные изменения. Их важность руководство флотом осознало далеко не сразу, хотя с 9-го числа начались бои на дальних подступах к Одессе. Вскоре немцы форсировали Днепр в его нижнем течении, и передовыми отрядами начали выдвигаться к Перекопу. 12 августа стал первым днем, когда бомбардировщики ВВС ЧФ в дневное время действовали по наступающим колоннам войск противника. 2-й МТАП подключился к этим действиям только спустя десять дней, после того, как Начальник ГМШ ВМФ своей телеграммой потребовал усилить действия авиации по войскам противника в районе Одессы. От летчиков требовалось, действуя с крымских аэродромов, обнаружить наступающие вражеские колонны и, преодолев зенитный огонь и противодействие истребителей, нанести бомбовой удар. Об истребительном прикрытии вопрос не ставился — ограниченный состав одесской авиагруппы был загружен собственной боевой работой.

С 27 августа 2-й МТАП добавил к своим многочисленным боевым задачам разрушение переправ, наведенных противником в низовьях Днепра. По сравнению с предыдущими месяцами летать стали очень много. Только между 25 и 31 августа экипажи ДБ- 3 совершили 110 боевых вылетов, сбросив 730 ФАБ-100 и 74 РРАБ. Еще 22 групповых удара (106 самолёто-вылетов) последовали между 12 и 28 сентября. Потери при такой интенсивной боевой работе были неизбежными. 22-го, в первый же день налетов, в Карагоз не вернулись три «Ильюшина», а до конца месяца — ещё четыре машины. 3 сентября Нарком ВМФ обратил внимание командования ЧФ на большие потери бомбардировщиков, но изменить что-либо в данной ситуации не представлялось возможным. К 20 сентября в полку оставалось всего 24 ДБ-3 и ДБ-ЗФ, из которых исправными были только 16. Общие потери с начала войны до 25 сентября составили 37 самолётов (два сбиты истребителями, 10 зенитной артиллерией, 19 не вернулись на аэродром базирования по неизвестным причинам и ещё шесть разбилось в результате небоевых причин). 30 сентября во время ожесточенных боев на Перекопе полк, в значительной степени утративший свою боеспособность перелетел на аэродромы Анапы и Краснодара для отдыха и доукомплектования.

Благодаря директиве Ставки о создании командования войсками Крыма, ВВС Красной Армии предписывалось выделить в состав ВВС Черноморского флота некоторое количество ДБ-3. В конце сентября поступили 10 первых машин, а в октябре и ноябре — еще по семь. Лётный состав полка был пополнен за счет экипажей, переведённых с ВВС Тихоокеанского флота. Эти вливания позволили сохранить боеспособность 2-го МТАП на удовлетворительном уровне, не в пример тому, как это имело место на Балтике. На 8 октября в полку насчитывалось 31 ДБ-3 и ДБ-ЗФ, из них исправными были 27, а спустя месяц количество самолётов в полку возросло до 41 (38 исправных). Боевые вылеты с середины октября, правда, возобновились (4-я и 5-я эскадрильи даже ненадолго вернулись на крымский аэродром Карогоз), но с этого момента они стали исключительно ночными. Тем временем противник в конце октября ворвался в Крым, вслед за чем началась осада Севастополя. «Ильюшины» 2-го МТАП принимали посильное участие в поддержке сухопутных войск, но теперь очень многое зависело от подготовки пилотов и штурманов к ночным полетам.

Набор целей для ударов был традиционен — станции, аэродромы и населенные пункты, в которых отмечалось сосредоточе-, ние войск противника или осуществлялась перегрузка и складирование предметов снабжения. Местным изыском были бомбежки войск противника непосредственно перед фронтом Севастопольского оборонительного района. Поднявшись с кубанских аэродромов (с октября полк базировался на полевых аэродромах в районах станиц Крымская, Константиновская и Курганная), бомбардировщики летели вдоль береговой черты Крыма, определялись по мысу Сарыч и брали курс на север. Долетев по расчету времени до нужного места, сбрасывали серию САБов и уже тогда бомбили как днем. Потери уменьшились, но в начале ноября при попытке поддержать днем отступающие войска разбитого Крымского фронта в районе Керчи полк потерял сразу пять машин.