Как позлащенные щиты,

                          Трофеи пламенного неба,

                          Легли на горные хребты

                          Поля с роскошной жатвой хлеба.

                          Как сткло, лазоревых озер

                          Поверхность спит, не колыхаясь,

                          И выси дальных сизых гор

                          В нее глядятся, отражаясь.

                          Повсюду гулкие леса

                          Оглашены пернатых пеньем,

                          Хотя уж птичек голоса

                          Любви не дышат вдохновеньем.

                          Но пусть в священной тишине

                          Их песня страстью не согрета, —

                          Она сто раз отрадней мне,

                          Чем музыка весны и лета.

                          В весенних песнях пыл любви,

                          Борьба, тревога, раздраженье,

                          Огонь в клокочущей крови

                          И жизни бурное волненье.

                          В них страсти рвутся на простор,

                          Трепещут сладострастьем звуки,

                          В них слышен бешеный раздор

                          И голос ревности и муки.

                          А здесь святая песнь слышна,

                          Как благовест другого года;

                          В ней, благодарности полна,

                          Гимн Божеству гремит природа.

                          И я, внимая песне той,

                          Все дольное отбросив долу

                          И чуждый мук борьбы земной,

                          Несусь душой к Его престолу.

                          Греми же, песнь! Да не смутит

                          Тебя бурь зимних приближенье!

                          Жив Тот, чья благость сохранит

                          Все, что живет, от разрушенья,

                          Все, что живет, живет лишь Им,

                          Отцом любви, Владыкой славы,

                          И шестикрылый херувим,

                          И звучный хор певцов дубравы.

                 When haughty expectations prostrate lie,

                 And grandeur crouches like a guilty thing,

                 Oft shall the lowly weak, till nature bring

                 Mature release, in fair society

                 Survive, and Fortune's utmost anger try;

                 Like these frail snowdrops that together cling,

                 And nod their helmets, smitten by the wing

                 Of many a furious whirl-blast sweeping by.

                 Observe the faithful flowers! if small to great

                 May lead the thoughts, thus struggling used to stand

                 The Emathian phalanx, nobly obstinate;

                 And so the bright immoral Theban band,

                 Whom onset, fiercely urged at Jove's command,

                 Might overwhelm, but could not separate!

                    Когда надежда в прахе слезы льет

                    И гнется гордый дух, прося прощенья,

                    У малых сих, не ждущих разрешенья

                    Всех бед природой, силы достает

                    Жить праведно, неся всем миром гнет.

                    Так трепетных подснежников скопленья

                    Стоят, качаются, хоть в исступленье

                    Их бесноватый вихрь крылами бьет.

                    В цветы всмотрись! Здесь оживает в малом

                    Великое: держала ход врагов

                    Фаланга македонцев удалая;

                    Фиванцев, в их геройстве небывалом,

                    Строй войск, что в бой послал отец богов,

                    Разъединить не смог, одолевая.

                    Swiftly turn the murmuring wheel!

                    Night has brought the welcome hour,

                    When the weary fingers feel

                    Help, as if from faery power;

                    Dewy night o'ershades the ground;

                    Turn the swift wheel round and round!

                    Now, beneath the starry sky,

                    Couch the widely-scattered sheep; —

                    Ply the pleasant labour, ply!

                    For the spindle, while they sleep,

                    Runs with speed more smooth and fine,

                    Gathering up a trustier line.

                    Short-lived likings may be bred

                    By a glance from fickle eyes;

                    But true love is like the thread

                    Which the kindly wool supplies,

                    When the flocks are all at rest

                    Sleeping on the mountain's breast.

                         Поздний час глядит в окно,

                         Но усталая рука

                         Крутит вновь веретено,

                         И проворна и легка, —

                         Ночь пришла, легла роса,

                         Чаще шелест колеса.

                         Разбрелись в полях стада,

                         Спят под кровом темноты, —

                         Пряжа льется без труда,

                         В пальцах больше быстроты.

                         Овцы спят — и крепче нить

                         Начинает прялка вить.

                         Застилает взгляд очей

                         Быстролетной страстью кровь,

                         Долговечней и прочней

                         Настоящая любовь, —

                         Это нить в руках у прях

                         В час, как овцы спят в горах.