Изменить стиль страницы

XXI

I. Ax, и версов и кансон
Много б я сложить успел,
Если бы не претерпел
Стольких бед мой светлый сон!
5 Как с обманщицею злою
С вами бы порвать вначале,
Сами, Донна, вы порвали,
Этому не я виною!
II. Был не раз я упрежден, —
10 Только верить не хотел! —
Что безрадостный удел
С вами, Донна, мне сужден.
А любви, само собою,
Все доныне уступали,
15 В бой с любовью не вступали,
Уступил и я без бою!
III. Но любовью и спасен:
Новый случай подоспел —
Я утешиться посмел
20 С самой ласковой из донн
И пленен ее красою.
Мне навстречу просияли —
И тоску мою прогнали —
Очи негой колдовскою.
25 IV. Вами я пренебрежен,
Тяжко сердцем изболел, —
Но отныне здрав и цел.
Справедлив любви закон:
Заплатила мне с лихвою
30 За утраты и печали.
Муки – словно не бывали,
Все ушли с порой лихою.
V. Новой Донной восхищен,
Я в лицо ей поглядел
35 И, не перейдя предел —
(Стан в одежды облечен), —
Мог вообразить нагою,[72]
Мог сказать: цветы, снега ли
Всю бы свежесть утеряли
40 Пред такою белизною.
VI. Донна! Завистью вскормлен
И в своих наветах смел,
Досадить порой умел
Мне злословов легион.
45 Но от них я вас укрою,
Как бы вас ни обступали,
Как бы ловко ни играли
То хулою, то хвалою.
VII. Вы, Отрада Глаз, бедою
50 Никому не угрожали,
И в любовь вы не играли,
Не влекли мечтой пустою.
VIII. Ну же, строки, в путь стрелою,
Чтоб в Ламюре вы звучали
55 И Отраду Глаз[73] венчали,
– Лишь ее одну – хвалою!

XXII

I. Нет зеленых сеней,
Оголены сады,
Но гляжу без пеней
На осени следы.
5 Что в любви весенней?
Одних обид чреды!
Донна все надменней —
Красавицы горды!
Прочь бы от мучений,
10 Но все мы не чужды
Тщетных обольщений, —
И горше нет беды.
II. Знать, судьбина склонна
Смеяться надо мной:
15 Привечала Донна,
Но стала вдруг иной —
Смотрит отчужденно,
И голос ледяной.
Где же оборона
20 Мне от печали злой?
Бог не слышит стона
Больной души людской.
Видно, смерти лоно
Одно мне даст покой…
25 III. Лживого мечтанья
Рассеялся туман.
Ждать ли состраданья?
Ужель любовь – тиран?
Грезе отдал дань я —
30 И только впал в обман.
Пил я упованья
Губительный дурман!
Но глушит рыданья
И боль сердечных ран
35 Струн моих бряцанье —
Ведь я не плакать зван![74]
IV. Был я не умнее
Последнего глупца,
Любоваться смея
40 Красой ее лица.
Той, кто всех милее,
Не надо и льстеца —
Зеркало сильнее
Льстит Донне без конца, —
45 Тем смешней затея
Безумного певца.
Нож бы в лиходея,
Зеркальных дел творца![75]
V. Если Донна милым
50 Меня не хочет звать,
Пусть не с прежним пылом
Должна хоть приласкать, —
И моя по жилам
Струится кровь опять.
55 Болтунам постылым
Про нас не разузнать.
Больше не по силам
Мне счастья ожидать.
Я дневным светилом
60 Клянусь ей жизнь отдать!
VI. Все же справедливо
Покаялся бы я:
Чересчур строптива
Была любовь моя![76]
65 Слишком торопливо
Я кинул те края,
Сам искал разрыва,
Хоть слез ручьи лия,
А теперь не диво,
70 Признаюсь, не тая,
Что вдвойне тосклива
Мне жизни колея.
VII. Донна! Вы далеко!
Я лишь одним живу:
75 Во мгновенье ока
К вам думой – доплыву.
Жду я только срока
Свиданья наяву.
Я грущу жестоко —
80 Не слушайте молву!
Петь вас – мне без прока,
Но не прерву хвалу.
Сердце без упрека —
Залогом назову!
85 VIII. Сердце без упрека —
Залогом назову:
Жду лишь, Донна, срока
Свиданья наяву!

XXIII

I. – Пейроль,[77] да что на вас нашло?
Ни версов ваших, ни кансон,
Которыми я столь пленен,
Не слышно больше, как на зло.
5 Иль вам наскучили они?
Погасли всех надежд огни,
Иль счастье слишком отвлекло?
II. – Бернарт,[78] для вас, куда ни шло,
Зарок мой будет отменен
10 (Пригодно, впрочем, для тенсон
То, что со мной произошло.)
А песен дар – любви сродни,
Ты их насильно не тяни:
Им нужно радости тепло.
15 III. – Пейроль, в любви вам не везло,
За вас я, право, огорчен, —
Но отказаться не резон
От песен – лишь себе на зло!
Страдал и я, не вы одни,
20 Но скрыться с песнями в тени —
К двойной беде бы привело.
IV. – Бернарт, всю радость унесло —
И дара песен я лишен.
Вам тоже не везло у донн,
25 Но петь – упорство помогло.
Ну, что ж, довольно воркотни,
Не буду, боже сохрани,
Я ваше омрачать чело.
V. – Пейроль, и я был тяжело
Коварной Донной оскорблен:
30 Ни все хвалы, ни струнный звон —
Ничто ее не проняло.
Но снова весел я, взгляни,
И счастье, вместо болтовни,
35 Мне с новой Донною пришло!..
VI. – Бернарт, вас, верно, зло взяло,
Что обманул любовный сон, —
И опорочен вами он.
Но я спрошу, вам не во зло:
40 Уж не из вашей ли родни
Лиса, которой в оны дни
Так с вишнями не повезло?…
VII. – Пейроль, невкусные они!
Лисице, черт меня возьми,
45 Кой-что перепадать могло.
VIII. – Бернарт, а я в былые дни
Слагал, простец, хвалы одни,
Но мне ничто не помогло.
вернуться

72

Поэт осмеливается на это, хотя и скромно подчеркивает, что он не видел ее наготы. Эта оговорка не лишает, конечно, лирическую героиню чувственной притягательности для поэта, почти никогда не впадающего в любовных славословиях в столь свойственную многим трубадурам абстракцию.

вернуться

73

Отрада Глаз – «сеньяль» (см прим. к XX).

вернуться

74

Поэт вспоминает о своих обязанностях развлекать публику пением, заставляющих его скрывать свои страдания; однако и об этом он сообщает в песне, предназначенной тоже для слушателей, но приобретающей благодаря подобной оговорке больше психологической убедительности.

вернуться

75

Поэт тут вряд ли не впадает в юмористический тон, выражая ненависть к изобретателю зеркала, льстящего самодовольству гордой красавицы. Опять-таки бытовая деталь, приземляющая образ Донны

вернуться

76

Поэт раскаивается в том, что вопреки куртуазному смирению слишком поспешил порвать с Донной. Правда, он опять молит ее о любви, но именно строптивость его чувства придает жизненную правду нередко слишком статичной теме поклонения.

вернуться

77

Пейроль – не следует отождествлять его с поэтом, жившим в конце XII и начале XIII столетия. Это мог быть и один из жонглеров Бернарта. Нет надобности, однако, строить какие-либо предположения, если проще всего счесть и эту тенсону, подобно песне XV, за спор поэта с самим собою.

вернуться

78

Бернарт – К. Аппель (указ. соч., с. 278) думает, что этим именем обозначен какой-то другой Бернарт, а не Бернарт де Вентадорн, и на этом основании относит всю тенсону к числу его сомнительных произведений. Но тема любви как источника поэтического творчества настолько характерна для Бернарта, что нет нужды искать для тенсоны другого автора, если предположить, что Вентадорн анализирует излюбленную тему с разных точек зрения.