Странный звук заставил нас посмотреть в сторону Воррока-старшего.

Он так и стоял в дверях, прикрыв лицо узкой рукой с массивным серебряным перстнем на пальце и беззвучно хохотал.

— А жаль, — мигом сориентировался оборотень-младший, понимая, что нахлобучка откладывается. — Я-то думал, что только Риана такое читать может, и не позеленеть. А тут такое полезное для клана приобретение.

— А Мара на что? — подозревая, что в покое почитать мне больше не удастся, я неохотно встала. Не валяться же у них под ногами?

— Меня тоже не надолго хватает, — смущённо улыбаясь протянула девушка. — Мир?

— А мы что, ссорились? — не поняла я. — Я ещё спасибо сказать хотела и книгу с собой взять, перед сном почитать.

— Вот уж нет, — отрезал Моррин. — Отдай.

— Взамен на пилку для ногтей, — немедленно начала я торг. — Я видела, она у тебя есть.

Правда. Я сначала глазам не поверила, когда он, настрогав стружки со своего стола достал из ниоткуда изящную пилочку и принялся наводить порядок на когтях.

С другой стороны, чему удивляться? Так за собой следить, как эта троица — не каждому дано. Мара никогда не появлялась с утра с неуложенными волосами, Мар тоннами закупал всевозможные крема и духи, а подтянутого даже в полумёртвом состоянии Моррина вообще было себе невозможно представить в тапочках или тех же „трениках“. Он бы скорее удавился.

Постепенно я начала понимать, почему их величество так реагировал на мои подколки на тему блох.

— Она алмазная. Раз — и нет твоего ногтя, — предупредил Мор, ошарашенно помолчав.

— А у меня акрил, — отозвалась я, пряча останки некогда ухоженного „френча“, на который я разорилась по случаю выпускного. — Отросли, а поддерживать негде. Раз — и ноготь сорвала. Остаётся только спилить, потому что ножницы не берут, а обгрызть — гордость не позволяет.

— Покажи! — подскочил Мар.

— Фигу! — руки демонстративно отправились в задние карманы джинсов. — Не красиво.

— Хочешь пилку — покажи, — упёрся Моррин. — Научный интерес. Чем можно так укрепить человеческие ногти, чтобы их ножницы не брали.

Пришлось извлекать одну руку, что поприличнее выглядела.

Рука пошла по кругу. Такое ощущение, что за всё то время, что я провела в замке ни один из них на мои ногти и не посмотрел. А я-то комплексовала…

— Странное соединение, — резюмировал Воррок-старший, судя по виду с трудом удерживаясь от того, чтобы попробовать ноготь на зуб. Маньяк! — Не органика — точно.

— Химия в кубе, — я наконец отобрала конечность. — Сохнет при ультрафиолетовом излучении.

Мара выпустила один коготь и сравнила.

— Наши всё равно твёрже, — прозвучал вердикт.

— Вот тебе твоя пилка, — искомый предмет материализовался в руке оборотня.

— А тебе вот твоя книга, — просияв, я немедленно всучила ему фолиант. — Отдам вечером.

Ногти пилить долго не пришлось: пилка и впрямь была рассчитана на платину.

Кое-как приведя ногти в порядок, я залегла в бадью, предавшись размышлениям. Мар — нахал, вломился в незапертую дверь и уселся рядом.

„Ну давай я тебе спинку потру. Может, передумаешь по поводу личного демона?“.

— Мар, брысь! — я тут же занырнула до подбородка.

„Нет, я серьёзно! — в противовес словам он ощутимо давился от смеха. Вот, чудо мстительное! — Будет у меня свой человек. Знаешь, какя редкость?“

— Изыди, нечисть! — я швырнула в него тяжёлой щёткой для волос. Следом полетела мокрая мочалка, за ней — деревянная табуретка. Которой едва не прибило Воррока-старшего, который как раз тоже открывал дверь. Что за проходной двор они из моей комнаты устроили?

— Ты что тут забыл? А ну, пошли! — он схватил братца за пушистое ухо и выволок вон под жалобный визг воспитуемого. — Алёна, Зариэль сегодня к ужину будет. Никаких этих твоих „джинсов“.

Ещё один на мою голову. Как будто Мары не хватает.

Так и быть, пострадаю во благо себе любимой.

Всё моё знакомство с понятием „эльф“ ограничивалось исключительно кельтским фольклором и несколькими прочитанными от нечего делать фэнтезийными книжками (очень, кстати, захватывающими оказавшимися). Одно в корне противоречило другому. Первые (оригинальные) были маленькие и с крылышками, а вторые (придуманные намного позже) — высокомерными человекообразными занудами с непроизносимыми и сложно читаемыми именами. Зато фейри и „Мабиногион“ мы изучали в рамках институтской программы (я едва мозги не вывихнула в процессе чтения!), а у эльфов, придуманных фантастами, возникло великое множество поклонников и подражателей. Даже эльфийскую речь изобрели, подвиды, привычки и обычаи. Однажды, мы с Дашкой, моей институтской подругой, наткнулись в Интернете на генератор эльфийских имён и решили пожертвовать пару минут на это бесполезное занятие. В результате, Даша выяснила, что её, оказывается, зовут Firiat, что означает — Тёмный огонь, а моё имя перевелось как IIvanna, что означало — Туманный лес. Дашка переводу обрадовалась, сочтя вполне романтичным, а я своё мнение оставила при себе, ни Туманным лесом, ни Засушливыми пампасами называться не желая наотрез. На чём наша эльфийская эпопея и закончилась.

А тут — настоящий эльф! А вдруг, потенциальный кавалер? Раз уж я, скрепя сердце, решила, что с оборотнями дел иметь не буду.

Я даже напрягла фантазию, придумывая заказанное платье, изобразила нечто шёлковое сочно-бордового цвета и, прихватив листок со своими заметками, отправилась на ужин.

Картина маслом!

Ухо Маркина пламенело, просвечивая даже сквозь волосы и, кажется, зримо увеличилось в размерах. Жертва братского произвола бросила на меня обиженный взгляд. Я выразительно подняла брови.

— А нечего врываться к девице без стука, — и повернулась ко второму участнику. — Вас, молодой человек, это тоже касается. Я тебе, конечно, свою нравственность доверила, но свободный вход только для блондинов. К вопросу об оных, платье тебя устраивает? Не испугается меня ваш эльф?

Я покрутилась перед Ворроком-старшим.

Тот молча уставился мне куда-то в солнечное сплетение. В жёлтых глазах мелькнуло странное выражение, поддающееся только на редкость шизоидной расшифровке: как будто и устраивает, но, то, что устраивает — абсолютно не устраивает его самого.

— Вполне. В таком духе дальше и продолжай, — наконец определился он.

— Спасибо. За это возвращаю пилку.

— А блондин скоро и так здесь будет, — пробурчал Мар, потирая пострадавший участок головы.

— А кроме ерунды, — я села напротив Моррина. — В твоих записях есть упоминание о возможности снять проклятие.

— Лучше бы не было. И без того всё запутано, а тут ещё и это, — вздохнула Мара. — Девицу нужно в процессе то ли обесчестить, то ли прибить, то ли и то, и другое.

Встав, она направилась к младшему брату лечить последствия воспитания.

— Да что ж такое? — я покачала головой. — Всё на девицах завязано.

— Такого рода проклятия все как одно очень оригинально сконструированы… — процедил оборотень сквозь зубы. — Я в процессе умирания что-то слышал, но, сама понимаешь, как-то не очень сосредоточиться удалось. Вот и вышло, что девица нужна человеческая, а что с ней делать… В книгах — много чего есть, а конкретно моего случая и нет.

— Так в чём проблема? Одну ведь уже прибили. Раз ничего не получилось, значит остаётся второй вариант. Наловите ему девиц по округе и всего делов. Пусть экспериментирует, — я взглянула на Мару. Та покачала головой.

— Так нельзя. К тому же, там что-то уж очень порочное требуется, а что — не ясно.

Я пожала плечами.

— Тогда, давайте побольше девиц наловим. Если с идеями напряг, или знал — но забыл, то могу своих подкинуть. Или вон у Мара в книжке подсмотри. Там, небось, порочностям — числа нет. А чтобы уж наверняка — можно тебя самого к кровати привязать. Пусть девицы фантазию напрягут. Не представляешь, чего только в голову не приходит на основе одной только теоретической базы, — я бросила взгляд на Мару. Она молча кусала губы, чтобы не рассмеяться.