— Ну, могли, например, писать о том, что его замок обветшал и требует ремонта… Или что герцог собирается купить новых скаковых лошадей, — предположила Нэнси-Мэй. — В любом случае папа даст ему денег столько, сколько необходимо, а я получу титул герцогини.

Девина улыбнулась:

— По-видимому, деньги для вашего отца — сущий пустяк.

— Спасибо. Кстати, — воскликнула Нэнси-Мэй, — ты выглядела бы более привлекательной, если сняла бы свое траурное платье!

— Я в нем приехала из Англии, — ответила Девина. — А недавно здесь, в Америке, умерла моя тетя. Откровенно говоря, у меня и нет других нарядов.

— Ну, маму твой внешний вид вполне устраивает. Она считает, что люди, состоящие у нее на службе, должны выглядеть достаточно скромно и не привлекать к себе внимания. Честно говоря, я боялась, что она не возьмет на работу такую симпатичную девушку, как ты. Но остальные претендентки были так безобразны, что ей пришлось смириться с твоей приятной внешностью.

— А миссис Вандерхольц считает это недостатком? — удивилась Девина.

— В данном случае безусловно. Она опасается, что ты будешь привлекать внимание мужчин и тем самым составишь мне конкуренцию!

— Ну что вы! — возразила Девина. — Об этом не беспокойтесь!

— Вот и замечательно, — сказала Нэнси-Мэй. — Через неделю мы поплывем с тобой в Англию и обязательно подружимся.

— Скажите, пожалуйста, а миссис Вандерхольц не боится отпускать вас в путешествие одну, только со мной?

— Господи, о чем ты говоришь! — воскликнула Нэнси-Мэй. — Вместе с нами поплывет жена британского посла. Она срочно возвращается в Англию к больной матери. Послезавтра она заедет к нам, ведь мама из-за сломанной ноги не выходит из дому.

— Как ей не повезло, — сочувственно отозвалась Девина.

— Да, — согласилась Нэнси-Мэй, — но в одном я уверена: она сделает все возможное и невозможное, чтобы к моей свадьбе с герцогом быть на ногах!

— Я поняла, что будущую помолвку с герцогом ваши родители держат в тайне? — спросила Девина.

— Это тайна, о которой знают все. И рассказ о ней начинают такими словами: «Поклянись, что никому не скажешь…»

Девина улыбнулась и подумала про себя, что Нэнси-Мэй — веселая, жизнерадостная девушка и с хорошо развитым чувством юмора.

— Ты спросила, с кем я поеду, — продолжала Нэнси-Мэй. — Так вот, Кроме жены посла, которая наверняка окажется чопорной и нудной, меня будут сопровождать горничная и два детектива.

— Два детектива? — изумленно переспросила Девина.

— Я же бесценное сокровище! — усмехнулась Нэнси-Мэй. — Неужели ты думаешь, что мне — дочери миллионера — позволят путешествовать одной? Меня охраняют с самого раннего детства. Я помню, как завидовала оборванным чумазым мальчишкам, весело игравшим на улице, когда проезжала мимо них в экипаже в сопровождении двух детективов — один сидел спереди, а другой на козлах.

— Боже мой! — воскликнула Девина. — Я даже не подозревала, с какими проблемами сталкиваются богатые наследники!

— Теперь будешь знать, — не без гордости сказала Нэнси-Мэй. — Я не сомневаюсь, что пароходная компания имеет свою службу безопасности и ее люди тоже будут не спускать с меня глаз. А уж как станут стараться стюарды и горничные, которым доверят приносить мне кофе по утрам! В общем, если под каждой кроватью не окажется по сыщику — считай, нам повезло!

— Вы меня пугаете, Нэнси-Мэй. Наверное, я поступила опрометчиво, согласившись сопровождать такую важную особу, как вы. А вдруг с вами что-нибудь случится, например, вы упадете за борт… Виновата ведь во всем буду я!

— Теперь поздно отступать назад, — быстро сказала Нэнси-Мэй. — Представляешь, каким ужасным было бы мое путешествие в компании с одной из тех старых дам, которые предлагали нам с мамой свои услуги! Они бы меня замучили своими постоянными наставлениями и опекой!

— Бедные дамы… Я чувствую себя немного виноватой перед ними. Они так мечтали получить эту должность!

— Не волнуйся, ты свои деньги отработаешь сполна, Девина, — сказала Нэнси-Мэй. — Мама снабдит тебя таким количеством инструкций, что мой совет тебе — выкинуть их сразу же подальше.

— Я должна добросовестно выполнять свою работу, — возразила Девина, но в ее глазах мелькнули озорные огоньки.

Она хотела что-то добавить, но дверь в гостиную распахнулась, и на пороге возник лакей.

— Миссис Вандерхольц желает немедленно видеть мисс Каслтон, — торжественно объявил он.

— Ну, что я говорила? — воскликнула Нэнси-Мэй. — Сейчас мама начнет отдавать тебе распоряжения. Советую тебе, Девина, не воспринимать их всерьез, потому что я буду вести себя на «Мавритании» так, как захочу!

— Я уже догадалась об этом, — тихо ответила Девина и поспешила к двери.

За ее спиной раздался веселый смех Нэнси-Мэй.

Должность компаньонки мисс Вандерхольц оказалась не такой легкой и простой, как поначалу представлялось Девине. Последняя неделя перед путешествием была весьма насыщена делами, и Девина практически не имела времени ни дня общения с Нэнси-Мэй, ни для того, чтобы побыть одной и отдохнуть. Каждое утро начиналось с просмотра и примерок бесчисленных нарядов мисс Вандерхольц, а затем Девина в сопровождении одной из престарелых родственниц совершала многочасовые походы по магазинам и покупала огромное количество вещей и предметов, которые могли бы понадобиться Нэнси-Мэй в путешествии. Пожилая дама относилась к порученному делу с особым рвением. Увидев, например, в магазине подходящую пару перчаток, она заставляла Девину обойти еще с десяток магазинов, после чего они возвращались обратно и покупали ту самую, первую, пару. Еще больше времени отнимало посещение обувных секций, казавшихся Девине бесконечными. Она с удивлением и недоумением видела, что огромные суммы денег тратятся на исполнение малейшей прихоти молодой девушки, собравшейся в путешествие.

Возвращаясь вечером домой, Девина чувствовала себя настолько уставшей, что засыпала мгновенно, лишь только ее голова касалась подушки. Если же выпадала свободная минута, девушка с интересом изучала роскошное убранство особняка. Многие детали обстановки смотрелись безвкусно и грубовато, но французские гобелены вызывали у Девины восхищение, и она подолгу разглядывала вытканные на них сюжеты. Севрский фарфор[2] и греческие скульптуры ей нравились меньше, а бронзовые статуэтки, изготовленные якобы по заказу венецианского принца, не произвели на девушку никакого впечатления.

Из каких только стран не присылали хозяевам особняка мозаику, фарфор, эмали и мебель! Картины голландских мастеров висели на стенах рядом с иконами из России, а мрамор для отделки стен был добыт из древнего карьера в Северной Африке времен римского владычества. Обстановка дома Вандерхольцев не только поражала Девину своей роскошью, но и позволяла немного узнать о странах, в которых она никогда не бывала. Иногда она предавалась мечтам, как, вернувшись домой в Англию, будет рассказывать своим друзьям и знакомым о жизни американских миллионеров.

В огромном обеденном зале, где можно было свободно разместить не одну сотню людей, Девина с интересом рассматривала старинные серебряные сервизы с гербами знатных семейств из многих стран Европы. В течение последней недели миссис Вандерхольц почти ежедневно устраивала в этом зале приемы, на которые съезжался весь высший свет Нью-Йорка, а также многочисленные родственники Нэнси-Мэй, желавшие попрощаться с ней перед отъездом в дальние края.

Наблюдая за гостями и прислушиваясь к их разговорам, Девина выяснила, что цель поездки Нэнси-Мэй в Англию ни для кого не является секретом. Иногда родственники обращались к Девине с вопросами, которые забавляли ее, а порой ставили в тупик.

— Скажите, — интересовалась одна пожилая дама, — а где герцог хранит свою корону, когда не носит ее?

— А правда, что своих скаковых лошадей герцог поит исключительно шампанским? — спрашивал другой гость.

Как жалела Девина, что отца ее нет в живых и, вернувшись домой, она не сможет посмеяться вместе с ним над подобными глупостями! Единственное, что утешало ее — Бог услышал ее молитвы, и она получила место компаньонки мисс Вандерхольц. По вечерам, оставшись одна, Девина опускалась на колени возле массивной кровати из красного дерева и обращалась к Богу с горячей благодарственной молитвой.