Глава 5

Ночью Грейс не спалось. Она ворочалась на своем водяном матраце, и он тяжело вздыхал и сочувственно булькал. В час ночи Грейс решила, что ей ни за что не уснуть и решила спуститься на кухню, где в холодильнике лежал стакан фисташкового мороженого — ее любимого, и «жестоко расправиться» с большей его частью. Грейс накинула поверх шелковой пижамы халат и, не включая свет, стала осторожно спускаться по лестнице. Как оказалось, не одна она мучилась бессонницей: в кухне «сумерничали» родители. Услышав обрывок разговора, Грейс в нерешительности остановилась. Говорили о ней и о ее недавнем заявлении.

— …Ты же знаешь, что я очень беспокоюсь о Грейс, Джи… — Девушка поняла, что отец беспокойно ходит по кухне.

— Я тоже, Кэл. Но что мы можем поделать?

— Мы можем отговорить ее… Запретить в конце концов! Грейс еще слишком молода!

— Запретить?! Дорогой, это просто смешно! От этого зависит будущее Грейс. Она сама должна выбирать, что ей делать. Несмотря на то, что ты считаешь Грейс еще ребенком, она очень самостоятельная. Гораздо самостоятельнее, чем ты себе это представляешь. Кроме того, наша девочка очень здравомыслящая, очень умная и… особенная. И очень упрямая.

— Да уж, если что вобьет в голову — ничем не выбьешь.

— Вся в тебя… — кротко поддакнула Джи, и Калеб невольно усмехнулся.

— Так что нам теперь делать? — почти обреченно спросил он.

— Нам остается только быть сторонними наблюдателями, целиком и полностью положившись на Грейс, и оказывать ей всестороннюю поддержку и даже, в случае необходимости, помощь.

— Меня не слишком устраивает подобная перспектива, — пробурчал Калеб, который привык действовать, а не быть сторонним наблюдателем.

— Наш младший «птенчик» вырос, оперился и теперь готов покинуть родительское гнездо, — философски заметила Джи.

— Она выросла слишком быстро… — грустно сказал Калеб. — Это чертовски тяжело осознавать…

— Ты прав, милый…

Грейс повернулась и тихонько побрела обратно. Она совсем не ожидала «попасть» на подобный разговор. Ей стало грустно. Она не рвалась покинуть отчий дом, но и не собиралась провести с родителями всю жизнь. Она просто не ожидала, что ее родители относятся к этому так… болезненно.

Вот Фил нашел прекрасный выход из сложившейся ситуации: несмотря на то, что у него было собственное жилье, он предпочитал постоянно околачиваться здесь. И у Джека тоже есть своя квартирка, — совсем некстати вспомнила Грейс. Но он тоже предпочитал гостеприимство Митчелов собственному дому.

А вот подруга Грейс, Эмили, и вовсе не собиралась покидать отчий дом. Тем более что у нее был отличный предмет для подражания: ее собственные старшие брат и сестра, имевшие свои семьи, продолжали жить в доме родителей.

— Огромная семья — это прекрасно! — с энтузиазмом говорила Эмили. — На крайний случай, если мы все друг друга здорово «достанем», в доме предусмотрено несколько запасных выходов. Нужно еще принимать во внимание занятость членов нашей семьи, а также размеры дома. Он такой большой, что я иногда по нескольку дней не встречаю некоторых домочадцев!

Потом Грейс так устала думать об этом, что у нее голова заболела. Уж если ей суждено провести ночь без сна, так пусть она проведет ее, строя планы по возвращению Ричарда «на путь истинный», а, не мучаясь совершенно никчемными угрызениями совести по поводу того, что она уже выросла и пытается найти свое место в жизни!

Итак, предложение Джека. Если уж говорить честно, то оно совершенно дурацкое. Впрочем, как ни странно, предложение это начинало казаться Грейс все более привлекательным. И она решительно запретила себе думать о новом научном статусе Джека. Ведь он вчера сам настаивал на этом. В конце концов, для Грейс он действительно остался тем же Джеком!

Таким образом, Грейс имеет почти готовый план и согласие Джека в нем участвовать — это два больших «плюса». Большим же «минусом» было то, что ее план может полететь в тартарары из-за Эмили. Ведь Грейс — теперь она уже проклинала свой длинный язык! — успела шепнуть о своем «интересе» подруге, а Эмили такая болтушка, что второй такой не сыскать на всем белом свете. Доверять ей какую-нибудь конфиденциальную информацию — все равно, что сразу сообщить об этом по центральному каналу телевидения и заодно опубликовать в газете на первой полосе!

Если дела действительно обстоят так плохо, то Ричард может заартачиться «из принципа» и делать все наперекор здравому смыслу. Мало того что он всего лишь мужчина, ему придется явно не по вкусу новость, что Грейс «наметила» его в качестве «жертвенного ягненка» и решила заполучить со всеми потрохами! А может быть, его «роман» с Тиной и есть ответный ход на эту новость? Почему эта мысль не пришла ей в голову раньше?! Ведь это так очевидно! Сначала он делает комплименты, мило улыбается и вообще… Увивается вокруг нее целый месяц, как кот вокруг миски со сметаной, а потом выдает такой фортель под занавес!

«Тогда, — мрачно подумала Грейс, — мнимый роман с Джеком — мое единственное спасение! Пусть Ричард увидит, что на самом деле он ни капельки мне не нужен! Ни вот столечко! И пусть потом расхлебывает последствия своих отношений с акулой-Тиной!

— С чего начнем? — совсем по-деловому осведомился Джек на следующий день.

Грейс не спала почти всю ночь, строя самые немыслимые планы и предположения, и теперь чувствовала себя просто отвратительно.

— С самого начала, — кисло сказала она.

Джек с интересом смотрел на Грейс, ожидая, что из нее тут же «польются» слова, как из маститого оратора.

— Для начала поговорим о правилах поведения… — проскрипела Грейс, усаживаясь за стол и, не глядя на Джека, принялась ворошить какие-то никому не нужные бумаги.

— Я знаком с этикетом, — коротко отозвался Джек. — Что дальше?

Из-за подобной самонадеянности Грейс захотелось его щелкнуть по носу.

— Джек, у нас с тобой роман… То есть как бы роман, — терпеливо начала она. — Ты имеешь хоть малейшее представление, как себя ведут влюбленные?!

— А… э… Кое-что мне об этом известно… — осторожно промолвил он.

— Я так и знала, — сказала Грейс, прекрасно понимая, что означает «кое-что» Джека.

Ровным счетом ничего он не знал! И настоящего романа у него тоже никогда не было. Грейс была в этом почти уверена. Может быть, так, мелкие увлечения… Грейс тут же поймала себя на странной мысли, что «мелкие увлечения» Джека — при всем их содействии в накоплении полезного опыта — ей уже не нравятся.

— Извини, что я спрашиваю, но я просто должна это знать… — Грейс собралась с духом и выпалила: — У тебя кто-то был, Джек? Я имею в виду… серьезные отношения.

— Тебя это не должно касаться, Грейс! — тут же холодно отрезал он.

— Мне вовсе не нужны имена! Но я должна быть уверена, что ты знаешь, на что идешь!

— Я знаю, — так же холодно заявил он. — На всякий случай хочу тебя заверить, что, кроме всего прочего, я очень способный и легко обучаемый.

— Джек, этому нельзя вот так просто научиться, — продолжала упорствовать Грейс. — Это либо есть, либо этого нет.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь сложность проблемы. Это будет просто небольшой спектакль. Мы ведь имели в виду что-то вполне обыденное вроде легкого флирта, а не практическое применение ядерной физики.

— Да, но в некоторых случаях основы легкого флирта куда сложнее, чем вся твоя ядерная физика! — с досадой воскликнула Грейс, решив, что Джек неисправим. Как он не понимает, что это не просто раз-два: механически обнял, «клюнул» в щеку и вот уже все поверили, что они безумно увлечены друг другом?!

— Что не так, Грейс?

— Во-первых, ты слишком сдержан. Клянусь, в игуане больше резвости, чем в тебе.

На лице Джека дернулся мускул.

— Ты предлагаешь мне скакать вокруг тебя, точно клоун по арене в цирке?!

— Прости, это было не слишком уместное сравнение. Я просто хотела сказать, что ты слишком… Холодный, понимаешь? Влюбленность предполагает взрыв чувств, бурные эмоции, страстные взгляды… А я ни разу не видела тебя злым или обиженным. Я честно пыталась припомнить хоть один случай, когда бы ты… сорвался и не могла. Потому что таких случаев не было. И даже когда я всех доводила до белого каления своими выходками, один ты ни разу на меня не прикрикнул.