— О, я должна! — запротестовала Арабелла ему в плечо. — Я не могу называть вас… я не могу называть вас… Роберт!

— У вас очень хорошо выходит называть меня Робертом, и вы обнаружите, если постараетесь получше, что через очень небольшой промежуток времени это имя очень легко будет слетать с ваших губ.

— Ну, если это доставит вам приятное, я постараюсь, — сказала Арабелла.

Она внезапно выпрямилась, как будто ей в голову пришла какая-то мысль, и порывисто сказала:

— О, мистер Б… я хочу сказать, дорогой Роберт! — есть одна несчастная женщина, которую зовут Болтливая Пег, она живет в том ужасном доме, где я навещала бедняжку Бертрам, а она была так добра к нему! Вы не думаете…?

— Нет, Арабелла! — твердо сказал мистер Бомарис. — Я не думаю!

Она была разочарована, но покорна.

— Нет? — сказала она.

— Нет, — сказал мистер Бомарис, снова притягивая ее к себе.

— Я думала, мы могли бы взять ее из этого жуткого места, — предложила Арабелла, гладя отвороты его сюртука задабривающей рукой.

— В этом я вполне уверен, любовь моя, но в то время, как я готов принимать в свое хозяйство бродячих дворняжек, я должен положить предел на леди по имени Болтливая Пег.

— Вы не думаете, что она могла бы научиться обязанностям горничной или чему-нибудь в этом роде? Вы знаете…

— Я знаю только две вещи, — перебил мистер Бомарис. — Во-первых, она не получит места ни в одном моем доме; а во-вторых, — и это гораздо более важно, — я обожаю вас, Арабелла!

Арабелле так понравилось это признание, что она потеряла всякий интерес к Болтливой Пег и целиком посвятила себя гораздо более приятной задаче — убедить мистера Бомариса в том, что его весьма бурные чувства она полностью разделяет.