И снова никто не отозвался, лишь хрипло и басовито забрехала собака сторожа у въезда в дачный поселок.

В просвет туч на несколько мгновений проскользнула луна и осветила ближние к дому окрестности. Этих мгновений хватило, чтобы Анна успела разглядеть странную дорожку из выгоревшей травы, принятую ею сперва за лунную. Начиналась она в десятке метров от домика и обрывалась у сетки, разделявшей участки, будто споткнувшись — обо что-то большое и темное, валяющееся на земле. Осторожно спустившись по ступенькам, женщина подошла к заборчику из рабицы и тут только поняла, что это «большое и темное» — ее муж Василий. Он лежал ничком, в неудобной позе, и, казалось, крепко спал. Вася не шевелился. Его волосы были опалены. Пахло жженой тканью и еще чем-то, знакомым, но с тошнотворным оттенком. Это был запах горелого мяса.

Анна отшатнулась. Ее короткие волосы встали дыбом. Сознание помутилось, и она упала без чувств тут же, рядом с телом мужа.

Лай сторожевой собаки, сменив тональность, перешел в вой, наводящий жуть и тоску.

…Гроза, теперь совсем не страшная, громыхала уже где-то далеко…

Дело № …

Вовка сидел у окна и пялился на улицу. Скукотища! Никто из ровесников в этом году в деревню не приехал, одна пузатая мелюзга. «Вот ведь просился у родителей в лагерь, — сердился он, — так нет, отправили к деду с бабкой: они уже старенькие, им помогать надо. Ага, как же. Они вон сами со всем справляются, прямо как пионеры. И воды всегда полные фляги, и траву бабушка Нина непонятно когда успевает повыдергать. И всё свое твердят: «Отдыхай, внучек, наработаешься еще, успеешь». Короче, полный абзац! Ну что, скажите, здесь делать? Коровам хвосты крутить? Так и коров-то на всю Ивановку осталась одна, у бабы Юли».

К дому подъехал на велосипеде мальчишка лет семи. Он с лихим разворотом, подняв клубы пыли, затормозил напротив окна и позвал:

— Вовка, айда купаться!

— Не-а, не хочу, — Вовка поленился даже из окна высунуться, чтобы ответить.

Велосипедист так же лихо развернулся и укатил в сторону речки.

В комнату заглянула бабушка Нина.

— Вовчик, ты бы пошел погулял, что ли! Смотри, день какой славный!

— Бабуль, да скучно мне с этими малявками.

— Ой, Вовка, а давно ли сам был таким же? — улыбнулась бабушка, а сама подумала: а и правда, неинтересно ему уже с малышней, совсем большой вырос. Десять уже.

— Нынче и грибы припозднились как на грех. Да и то, какие тут грибы — жара вон какая стоит, и дождей нет давно, — посетовала бабушка Нина. — А так бы хоть с дедом за сыроежками сходили в лес за дальним покосом. Грибы немудрящие, простые, а в жарехе лучше их нету. Может, и я с вами пошла бы. Хотя нет, ноги мои так далеко уже отказываются гулять.

Бабушка отправилась на кухню. Чуть погодя крикнула оттуда:

— Ну, тогда телевизор посмотри, что ли, кино какое-нибудь.

— Ба, ну какое кино…

Настроение у Вовчика совсем испортилось. Телевизор смотреть ему не хотелось — в это время никаких детективных сериалов. Книги читать — тоже. «Черт, еще целый месяц тут торчать», — совсем сник Вовка и сонно зевнул.

Мимо дома с косой на плече снова, как и накануне, прошагала соседка, тетя Оля. «Интересно, куда это она? — тут же проснулся Вовка. — Коровы у них нет, куры перед домом пасутся. Зачем же им еще травы-то?» Не успел он проводить ее взглядом, как увидел другую соседку, тетю Наташу. Она тоже была с косой и шла в том же направлении, что и первая «косилка», как он обозвал тетю Олю.

Тут уж любопытство не дало усидеть на месте и выгнало Вовку на улицу. Бабушка только и успела проговорить в спину: — И правильно, Вовка, проветрись, чего сиднем-то сидеть.

Мальчик выскочил из дома, даже не переобувшись, в шлепанцах, и двинулся за «косилками». К тому времени вторая из женщин нагнала первую, и они, смеясь и переговариваясь, пошли вместе. Вовка следовал за «двойным объектом», делая вид, будто ему абсолютно нет до них дела и он просто прогуливается, причем совершенно случайно в ту же сторону, что и тетеньки. Но те не обращали никакого внимания на юного «шпиона». И лишь раз оглянулись и помахали рукой: привет, мол, пацан! Вовка, застуканный «преследуемыми», остановился, наклонился, вроде как занозил ногу, и буквально на несколько мгновений потерял их виду. А когда выпрямился, женщин уже не было видно.

Мальчишка, теперь уже не прячась, резво побежал по улице, рискуя потерять тапки, и вертя головой по сторонам. Странно, но тети Оли с тетей Наташей нигде не было. Они как сквозь землю провалились. Он заглядывал во все дворы, но «косилок» так нигде и не нашел. Спустился к речке. Там была одна детвора, плескавшаяся у берега, да незнакомая городская женщина в широкополой шляпе, сидящая в тенечке от кустов ивняка. Видимо, приглядывала за купающимися детьми или внуками.

Пацаненок, приезжавший за ним на велике, увидев Вовку, закричал: «Вовчик, иди к нам! Мы тут в подводников играем». Но мальчик лишь отмахнулся: не до вас.

Вернувшись домой, взял чистую тетрадку, ручку и на первой странице вывел: «Дело № 1. Люди с косами».

Название ему понравилось.

Почесал в затылке. Что писать дальше, юный сыщик не знал. Потом подумал и добавил: «Подозреваемые: тетя Оля и тетя Наташа». В чем именно подозреваемы две добропорядочные деревенские жительницы, по такой лаконичной записи было непонятно. Не знал пока об этом и сам детектив. Его фантазия иссякла, и он отложил составление отчета до тех пор, пока информации не станет больше, чем на две строчки.

На следующий день история с «косилками» имела продолжение, к которому наш следопыт был уже готов. Когда тетя Оля и тетя Наташа, опять с косами, прошли мимо дома, Вовка, сидевший у ворот, чуть погодя отправился вслед за ними. На нем были темные очки, дедова серая фетровая шляпа и старый бабушкин болоньевый черный плащ, бывший ему почти по щиколотку, а потому перевязанный в поясе бельевой веревкой. Получился этакий «человечек в черном» — незаметный и бесстрашный. Вовке было ужасно жарко, он вспотел, однако стойко терпел неудобства маскирующего наряда, продуманного им, кажется, до мелочей. Одного не учел наш герой: «люди в черном» из фильма в общей толпе были действительно незаметны, словно тень. Они уж точно не выделялись как Вовка — в этом нелепом наряде посреди пустынной деревенской «стрит» он был похож на вороненка, важно шагающего по своим неотложным делам.

В конце улицы женщины свернули во двор учительницы Клавдии Ивановны. Вовка, миновав калитку, спрятался за старой березой у плетня. Место наблюдения было выбрано им идеально: отсюда был хороший обзор и отличная слышимость.

Учительница, одинокая старенькая женщина, стояла на крылечке, держась за перильца, и кого-то благодарила: — Девочки мои, какие вы молодцы! Спасибо вам! Вы ведь всю травищу выкосили, мне-то самой уже не под силу. Теперь вон какая красота. Дай бог вам здоровья, девчонки!

Вовка огляделся вокруг: никаких девчонок рядом и в помине не было, только тетя Наташа и тетя Оля. Но какие же они девчонки, они тетеньки взрослые. Но именно их так смешно называла Клавдия Ивановна, а они и не спорили. Ответили только:

— Клавдия Ивановна, ну что вы! Мы рады вам помочь. Вы же наша классная, самая лучшая учительница.

— Да будет вам, девочки, когда это было…

— Нам немножко осталось, за баней докосить, и всё, готово, — сказала тетя Наташа.

— Хорошо, вы заканчивайте, а я пока самовар поставлю. Чай будем пить, — хозяйка вошла в дом, а ее взрослые ученицы, обогнув его, пошли к бане.

«Так вот они куда ходили, — стукнул себя по лбу Вовка. — Тут я их и потерял. А они, значит, сразу за дом в сад пошли, вот я их и не увидел. Теперь понятно».

Вовка, взмокший до невозможности, снял с себя ненужный теперь сыщицкий плащ со шляпой и побрел домой. Там он в отчете о «преступлении» добавил еще одну запись: «Дело закрыто, потому что жертвов нет», забросил тетрадь на этажерку и пошел на речку.