Альфия Умарова

О видах на урожай, альфа-самцах и кусочке счастья

Информационный повод

Рабочий день в редакции «Замочной скважины», судя по суете в ее коридоре, был в самом разгаре. Из одних кабинетов народ выходил, в другие входил. Люди разговаривали по мобильному, кивая проходящим мимо коллегам в ответ на приветствие. Кто-то пил кофе из пластикового стаканчика, стоя у окна или прямо у кофе-машины. С кучей конвертов и пакетов в руках и сумкой на длинном ремне через плечо из одной двери в другую курсировал долговязый парнишка в очках, видимо, курьер. Между всеми лавировала с ведром и шваброй техничка тетя Маша — именно так было напечатано на бейджике, прикрепленном к ее синему рабочему халату. Беспорядочность и бесцельность блуждания сотрудников и посетителей этого муравейника напоминали броуновское движение, и пожилой женщине было совершенно непонятно, как в такой атмосфере здесь делают газету, выходящую немаленьким тиражом. Сама-то тетя Маша эту газету не читала — зрение подводить стало последнее время, но что в киосках ее раскупают, видела своими глазами.

Словом, жизнь здесь кипела.

Не пустовала и импровизированная курилка — на площадке между этажами, на запасной лестнице. Здесь сильно сифонило в любое время года в оконные щели — чем не вентиляция. В качестве пепельницы на низкий подоконник была водружена симпатичная, распиленная надвое черепная коробка неизвестного науке животного. Как острили курящие — почившего в бозе от рака легких. Вообще-то курить здесь запрещалось. Начальство периодически гоняло отсюда любителей подымить, но без особого эффекта.

Представлявшие сильную половину издания «бурильщики» — так называли себя в шутку сотрудники «Замочной скважины», нещадно дымили и говорили обо всем сразу: о проигрыше футбольной сборной, победе хоккеистов, последнем из законов, что ущемил права автомобилистов, очередной оранжевой революции… У женщин, точнее, двух девушек: пухленькой блондинки Лидочки из рекламного отдела и субтильной брюнетки Инги из новостного, были свои животрепещущие темы. Появившаяся на площадке Светлана Петровна, худенькая женщина с большими серыми глазами, всегда тихая и молчаливая, в общем разговоре не участвовала. В редакции она работала всего вторую неделю и еще не познакомилась со всеми накоротке. «Мне бы ваши проблемы, свиристелки», — читалось в ее грустных глазах.

А у «свиристелок» голова шла кругом, столько всего надо было знать наверняка: своя ли грудь у Стеллы из коммерческого, страдает ли булимией Анжелина Джоли, беременна или нет Оля из бухгалтерии, и какая из диет все-таки лучше — банановая или кефирная. Обе, несмотря на разность в комплекции, усиленно на них сидели, однако румянец на щеках Лиды и ее цветущий вид вызывали явное недоверие. Надо заметить, не лишенное оснований: питаясь птичьими дозами некалорийной еды, быть такой упитанно-счастливой просто невозможно. «Точно у холодильника по ночам пасется», — подозревала Инга, с чувством собственного превосходства глядя на Лидкины пышные формы. Себе она позволить такого не могла: по пути к заветному идеалу надо было срочно избавиться от всего лишнего. «Минус еще три кило, и я влезу в то бикини, что отхватила на распродаже, и здравствуй море…» — уносилась она в голубые турецкие дали.

— Вы что, забыли о планерке? — неожиданный вопрос вернул размечтавшуюся худеющую Ингу и всех остальных к реальности. Анечка, секретарша главного, с бесконечными ногами, берущими начало, кажется, прямо из подмышек, прицокала на высоченных шпильках в курилку в поисках страдающих амнезией. Обе девицы уставились на нее почти с ненавистью: Аня отличалась отменным аппетитом, ела всё подряд и весила не больше рождественской индейки. И как ей это удается?!

— «Сам» рвет и мечет, а вы тут… — добавила с укоризной «индейка» с кукольным личиком, словно об этом перманентном свойстве главреда никто не знал.

— Идем, идем, — курильщики гуськом потянулись в коридор, к кабинету «самого».

«Интересно, как Анька называет его в постели, — мелькнуло в голове у Лидочки. — Витечка или Витюша? А может, ВиктОр? Как Гюго». И прыснула в кулачок, самой стало смешно от нелепости сравнения: где Гюго, а где их Виктор Николаевич, любитель клубнички во всех видах.

В кабинете главного редактора Виктора Николаевича Жемчугова, стареющего вальяжного мужчины с тщательно зачесанной лысинкой, затянутым под ремень брюшком и черными усиками в стиле чикагских гангстеров (подкрашивает он их, что ли?), уже собрался весь редакционный совет. Здесь были креативный директор Вадим Синицын с томными манерами капризного мальчика, дизайнеры Сергей и Майк, пофигисты и позитивщики, уже упоминавшиеся Лидочка с Ингой и журналисты Тимур Кравцов и Марина Васильева. Тут же суетилась около своего босса и Анечка, заглядывая ему одновременно в глаза и рот, чтобы прочитать в них его грядущие желания и распоряжения. Отличная секретарша!

Восседающий в кожаном кресле с высокой резной спинкой Виктор Николаевич, строго оглядев поверх очков в тонкой золотой оправе подчиненных, расположившихся наконец за длинным прямоугольным столом, и, не увидев среди них новенькой, кажется, Свешниковой, попросил Аню:

— Пригласи и эту… как ее…

Анечка с готовностью подсказала:

— Светлану Петровну?

— Да, — подтвердил он, — Светлану Петровну. Пусть поприсутствует, узнает, так сказать, работу газеты изнутри.

Виктор Николаевич и сам не понял, зачем позвал сюда Свешникову. Но у него появилось какое-то смутное чувство, когда он принимал ее на работу, что когда-то давно он уже видел эту женщину и был с ней даже знаком.

Длинноногая газель тут же бросилась выполнять поручение шефа.

Через пару минут к собравшимся присоединилась и слегка удивленная Светлана Петровна, которой по ее должности — литературного редактора — присутствовать на планерках было не обязательно.

— Итак, — начал Виктор Николаевич, — номер практически готов. Нет статьи на главный разворот. Какие будут предложения? — и обвел взглядом коллектив.

— Может, напишем про аварию, которая случилась недавно на объездной? — робко спросила Лидочка. — Помните, там еще люди погибли…

— Я тебя умоляю, Лидия, мон шер, — манерно растягивая слова и грассируя, прервал ее Вадим. — Ну о чем ты говоришь? Подумаешь — авария. Банальщина! Да там и погибло-то всего пятеро. Нет, это не информационный повод. Надо что-то другое.

— А давайте напишем про развод Джигурды и Анисиной! — радостно встряла Инга.

— А они что, разводятся? — вяло поинтересовался Сергей.

— Не знаю, но ведь могут, — не стала врать анорексичная новостийщица. — А разве это важно?

— Да мне-то по фиг, даже если это правда, — так же честно ответил мастер дизайна.

— Господа, господа, давайте серьезнее, — призвал к порядку хозяин кабинета. — А почему молчат акулы пера? — вопрос был адресован Тимуру и Марине.

— Можно про найденных в городских коммуникациях «мутантов» написать и фоток нащелкать. Да шнягу придумать, типа они там с голодухи друг друга жрут, — Тимур был как всегда неистощим на идеи.

— Ой, как интересно, — поверила наивная Лидочка, — там правда нашли этих мутантов?

— Ага, — вклинился Майк, — там этих мутантов — завались. Жить-то надо где-то бедолагам. А без света и нормального хавчика мутирует кто угодно, — добавил он, хохотнув.

— А-а, — догадавшись, разочарованно протянула менеджер по рекламе, — так это обыкновенные бомжи. А я-то думала… — Лидочка обиженно надула свои и без того пухлые губы.

— А что, — не унимался Тимур, — они выглядят вполне себе по-мутантски. Рожи опухшие, сами грязные, зубов пять штук на двоих… И разговор уже сильно отличается от литературного.

— Нет, опять не то, ребята, — вернул разговор в нужное русло креативный Вадим. — Надо что-то погорячее. Ну, не знаю, гуляющий по городу педофил, к примеру, на счету которого куча изнасилованных. Как детишки в страхе по ночам просыпаются, в лифт боятся заходить, писаются…