— Иди спать, Добби! — наконец догадался приказать ему Гарри.

Гермиона, разбуженная рыданиями Добби, сонно что-то пробормотала. Гарри тут же лег рядом с ней, и девушка, удобно устроившись на его плече, снова уснула. Гарри попытался последовать её примеру. Он закрыл глаза и подумал, что завтра с утра нужно будет услать куда-нибудь Добби, а ещё было бы так здорово, если бы приснилось, как именно папа разобрался со строгой профессором Макгонагал.

— Что вам, Поттер? — строго спросила Макгонагал, когда увидела вошедшего Джеймса.

— Я бы хотел поговорить с вами, — вкрадчиво произнес он своим мягким и уже взрослым голосом.

Минерва посмотрела на него настороженно.

— Садитесь, Поттер, — наконец, произнесла она и указала на стул напротив своего стола.

— Я хотел поговорить о Лили Эванс, — сказал Джеймс.

— Мисс Эванс? — искренне удивилась Макгонагал. — При чем здесь Лили Эванс?

— Вы слишком строги к ней, — бесстрашно произнес Джеймс.

От удивления Минерва часто заморгала.

— Что значит — слишком строга, Поттер! Вы пришли мне делать замечания? — наконец воскликнула она.

— Нет, что вы, профессор! — Джеймс невинно округлил глаза. — Я пришел сказать вам, что не надо было так ругать Лили. Понимаете, — он доверительно понизил голос, — Лили — это не просто девушка, обычная ученица Хогвартса, Лили — это нежная и очень ранимая душа. Она вашу трансфигурацию учит дни и ночи напролет, она старается так, так, что… — Джеймс закусил губу, подбирая нужные слова. Макгонагал, широко открыв глаза, молча изумленно смотрела на парня. — В общем, она очень старается и плачет, если вы ставите ей низкие баллы.

— Но я не могу из-за слез Лили ставить ей высокие баллы ни за что! — ответила Макгонагал, но сквозь строгость в её голосе явно ощущались виноватые нотки.

Джеймс приободрился.

— А я не прошу вас ставить ей высокие баллы за просто так, — серьезно ответил он. — Лили не любит несправедливости. Просто… — Джеймс хитро и смешливо посмотрел на Минерву, — будьте с ней мягче. Это если вы меня отругаете за плохие баллы, я отряхнусь, выброшу все из головы, а на следующей контрольной напишу все на высший балл из принципа! А Лили… она не такая. Лили требует к себе индивидуального подхода.

— Насколько я поняла, мистер Поттер, вы вызвались быть личным адвокатом мисс Эванс, — Макгонагал постаралась усмехнуться строго, но это получилось плохо.

— Нет, я говорю с вами о Лили как её будущий муж, — просто ответил Джеймс и едва сдержался, чтобы не хихикнуть, когда увидел изменившееся лицо Макгонагал.

— Муж? — изумленно переспросила она.

— Да, будущий, — подтвердил Джеймс. — Только Лили ещё об этом не знает. А я знаю. Поэтому и прошу: будьте с Лили поласковей. Ладно? — Джеймс совсем озорно посмотрел на Макгонагал.

— Хорошо, мистер Поттер, я постараюсь быть более мягкой к мисс Эванс, то есть к будущей миссис Поттер, но при одном условии. Вы будете себя вести на моих уроках прилично!

— Миссис Поттер, — повторил Джеймс и зажмурился, словно пробовал эти слова на вкус. — Звучит отлично. Я согласен, профессор Макгонагал. По рукам!

Джеймс неожиданно растянулся в счастливой улыбке и, схватив печенье из стоящей на столе клетчатой коробки, убежал из кабинета.

Гарри открыл глаза и сладко потянулся. Вспоминая вчерашний вечер и ночные события, сейчас он чувствовал себя так, словно заново родился. Хорошие сны про родителей очень подняли ему настроение, а голова не только перестала болеть, но и была готова к приему новых впечатлений. Гарри посмотрел на лежащую рядом Гермиону. Девушка просыпалась, смешно и даже умилительно открывая глаза. Эх, услать бы сейчас Добби из-под кровати и… Гарри посмотрел на часы. Нет, уже, к сожалению, пора вставать и идти на завтрак. Когда он и Гермиона вошли в Общий зал, влетели совы с газетами. Гермиона кинулась к своему экземпляру «Ежедневного пророка». На первой странице красовалась очень удачная фотография решительно смотрящего на читателей Гарри и заголовок Гарри Поттер обвиняет Волдеморта в гибели своих родителей Гарри читал статью из-за плеча Гермионы. Рон, подбежавший к ним, тоже замер над печатными строками, смешно вытянув шею.

— «Ещё до поступления в Хогвортс, когда я даже не знал, что волшебник, я помнил странный холодный смех и вспышку зеленого света… Дементоры, которые охраняли школу, когда я учился на третьем курсе, вызвали у меня жуткие воспоминания о том, как умирали мои родители. Я слышал их крики, видел зеленый свет смертоносного заклинания», — пробормотал Рон. — Ух ты, Гарри, как ты это так… того… сказал!

— Я такого не говорил, — ответил Гарри, — мои реплики снова подправили!

— А по-моему все замечательно, твои слова, пусть и отредактированные, очень впечатляют! — воскликнула Гермиона.

— Гарри, какой ты красавчик на фотке получился! — услышал Гарри восхищенное хихиканье гриффиндорских шестикурсниц.

Гермиона ревниво сжала губы, Гарри только мельком на них взглянул и снова углубился в чтение.

— Ну слава Богу, хоть слова Дамблдора не переделали на слюнявый рассказ о том, какой я несчастный! — Гарри покачал головой.

— А это что такое? — Рон указал на одну из фотографий в углу страницы.

Гарри посмотрел на неё. Снимок запечатлел тот момент, когда тринадцатилетний Гарри упал без сознания на квиддичном поле. К нему подбегали школьники и преподаватели. При появлении дементоров Гарри Поттер терял сознание, потому что заново переживал гибель своих родителей — гласила подпись под волшебной фотографией.

— Откуда эта фотография? — возмутился Гарри. — Это уже слишком!

Гермиона нахмурилась, но снова взяла себя в руки.

— Зато теперь много людей поверят тебе, Гарри, и тому, что Волдеморт на самом деле убил твоих родителей. А это сейчас очень важно!

Поскольку «Ежедневный пророк» мало кто выписывал, Гермиона увеличила свой экземпляр и повесила на доске объявлений в Гриффиндорской гостиной. А к вечеру Гарри узнал от Луны, что то же самое она проделала в гостиной Рейвеклов.

— Возле стены много учеников спорили, — спокойно рассказывала девушка, несколько отрешенно глядя на Гарри, — но, похоже, большинство верят тебе.

— Спасибо, — Гарри благодарно кивнул.

— А ещё я дала Люси галеон, и она повесила газеты на Гаффелпафе и Слизерине.

— Какой Люси? — удивился Гарри.

— Люси Луш — ужасная ябеда и спекулянтка, — устало ответила Луна, теребя на груди разноцветную ракушку.

— Спекулянтка? — рассмеялась Гермиона.

— Да, она продает презервативы, огневиски и Напиток Грез из-под полы. А за деньги сделает что угодно, даже разденется догола, — Луна слегка улыбнулась.

— И куда смотрит профессор Спраут! — возмутилась Гермиона.

— Спрос определяет предложение, — Луна неторопливо пожала плечами. — Люси многие терпеть не могут, но пользуются её услугами и помогают избежать наказания. Она только Снейпа боится.

— Вот те на! Конкурирующая организация! — Рон ошалело посмотрел на Луну и почесал затылок.

— А ты продаешь Напиток Грез? — в глазах Луны появилось легкое удивление.

— Нет, я только презервативы. А тебе нужен Напиток Грез? — Рон расхохотался и шепнул на ухо Гарри. — По-моему, она его уже обпилась!

Секундой позже он ощутил довольно болезненный подзатыльник.

— Э! — вскрикнул Рон, обернувшись.

На него испепеляющим взором смотрела Гермиона.

— Когда надумаешь выпить эту гадость, будь осторожен, от напитка можно улететь в грезы навсегда, — затуманено заметила Луна. — Не говоря уже о том, что можно попрощаться со школой.

— Я удивляюсь, как ты до сих пор ещё староста школы! — Гермиона недобро посмотрела на Рона, едва Луна отошла от них. — Презервативы он продает!

— Да я их ещё в сентябре все продал! — Рон с удивлением услышал в своем голосе оправдательные нотки. — А теперь мне не до этого, матч на носу!

Гарри прыснул, зажав себе рот рукой. Гермиона, насмешливо глядя на Рона, покачала головой.