– То есть Хайнлайн хотел сказать, что даже в такой ситуации люди опирались на симпатию, а не на пресловутое «общественное мнение»! Такой его взгляд на проблему близких отношений близких родственников путешествует у него из книги в книгу. А уж если ты прочитаешь его «Уплыть за закат»!..

– Как много всего мы ещё не знаем, – задумчиво произнёс Андрей.

– Мы не знаем очень многого. А сказать я хотел вот что. Вы с сестрой, как и герои упомянутого мной романа, оказались в необитаемом мире. Вы не встретили близких по духу людей, а взаимная симпатия и глубокое взаимопонимание оказались для вас…

– Как вы правы!.. Как же вы правы!..

Немного подумав, Андрей сказал:

– Но существует же какая-то норма?!. Или хотя бы какое-то понятие о норме… Что-то, кем-то, когда-то сформулированное…

– Стоп, стоп, стоп! Что ты всё о какой-то норме… Так и комплекс недолго развить! Хотя, подожди-ка, Андрей. В своё время Гамбургским сексологическим институтом были сформулированы понятия так называемой сексуальной нормы.

– Серьёзно?!. И что? Наверное, какая-нибудь заумная нудятина получилась, да?

– Почему ты решил, что нудятина?

– Ну, раз понятия эти сформулированы Гамбургским институтом..

– Отнюдь! Всё предельно просто и ясно. Похоже, это именно то, что тебя устроит. Пожалуйста, вот тебе эти критерии: различие пола, зрелость, взаимное согласие, стремление к достижению обоюдного согласия, отсутствие ущерба здоровью и, конечно же, отсутствие ущерба другим людям.

– Поразительно! Как будто кто-то кратко сформулировал мои, растекающиеся по древу, мысли…

– Да? А как тебе понятие индивидуальной сексуальной нормы?

– А есть и такое?

– Ну, а куда ж без него-то! Согласно индивидуальным нормам, Андрей, признаются разновидности сексуального поведения, не исключающие и не ограничивающие совершение полового акта, который может привести к зачатию, и не характеризующиеся стойким избеганием половых сношений.

– Господи, да кто ж их будет избегать-то?!..

– Как это кто? А монахи, Андрюша.

– М-да… о них я как-то забыл.

Андрей задумался. Переоценка ценностей? Пересмотр своих взглядов? Какую тяжёлую работу проделывает сейчас его сбитый с толку, загнанный в угол мозг? Я не знал. А он так мне ничего и не сказал.

Вдруг я вспомнил, что собирался рассказать Андрею об одной семье, с которой был знаком тридцать лет назад. Видимо, не случайно судьба свела меня с этими людьми, подготовив морально к встрече с таким человеком, как мой необычный гость.

– Я уже говорил, что в истории человечества полным-полно подобных случаев. Даже более того, я сам был знаком с такой семьёй, где муж и жена были родными братом и сестрой.

– Правда?

– Правда, правда! Один мой приятель, у него ещё и старший брат был, вот они оба были детьми такой же пары, какой являетесь вы с Людой.

– И у них было всё нормально? Ну, я хотел сказать, этот ваш приятель, он не был… каким-то не таким?

Андрею явно не хотелось произносить слово «дефективный». Как говорится, – не буди лихо, пока тихо.

– Нет, конечно! Он был обычным хулиганом. Да мы все были хулиганами!

– И они… ну, братья эти, они что, вообще ничем от окружающих не отличались? – осторожно спросил Андрей.

– Для тех, кто не знал об их семейной тайне, они вряд ли чем отличались от окружающих. Я же, например, всегда отмечал, что отец и мать моего приятеля здорово похожи между собой, а всё семейство выглядит… ну, как выводок, что ли… Не знаю, как выразить… Но не думаю, что непосвящённые обращали на это внимание.

– А вы-то, каким образом в посвященные угодили? – с удивлением в голосе спросил Андрей. Мне так же послышались нотки недоверия.

– Мамаша другого моего приятеля просветила… И мне, и своему сыну рассказала…

– Зачем?!..

– Она не хотела, чтобы её сын знался с этой семьёй. А поскольку я – приятель её сына, ещё и с тем пареньком тоже дружил, она и меня предостерегла от сношений с дьявольским семенем – так она называла обоих братьев.

– И какое это на вас произвело впечатление?

– Да никакого! Нам было тогда… кажется, лет по тринадцать-четырнадцать. Не помню точно…

– А сама-то она откуда об их семейной тайне узнала?

– Её муж и эти… поженившиеся брат и сестра были родом из одной деревни.

– И что… Вы о дальнейшей судьбе этих братьев что-нибудь знаете? Ну, там… были ли у них дети? И… всё такое…

– Да, конечно. Ребята потом вполне удачно перемешали свои гены с генами обычных людей, и дети от этих браков – вполне нормальные дети.

Андрей смотрел на меня огромными, удивлёнными глазами.

Оказывается, были люди, бросившие вызов обществу и не побоявшиеся в этом обществе жить. И было это не когда-то, а вот сейчас – в наши дни!

Вдруг по его лицу пробежала тень сомнения. Было видно, какие-то мысли снова терзали его.

– А как им удалось оформить брак? И вообще, брак у них был официальным, или так – жили – не тужили? – спросил он.

– Самым, что ни на есть официальным! Правда, чтобы его оформить, этой девушке сначала пришлось уехать на заработки в какую-то южную республику и там – «потерять» паспорт. При оформлении нового документа она «сменила» отчество, и половина дела была сделана. В те времена, а это происходило в конце пятидесятых годов, в республиках Средней Азии ни одному начальнику паспортного стола не пришло бы в голову послать запрос на её родину чтобы уточнить данные. А потом, кажется в Ленинграде, она оформила фиктивный брак с каким-то пареньком, с которым её братец вместе служил в армии. Ну и при «разводе» она не забыла оставить себе фамилию «бывшего мужа».

Потом, они с братом перебрались в Москву, где и «познакомились», работая на стройке. И никому бы в голову не пришло, что они родственники, пока на той же стройке не появился парень из их родного колхоза – муж той самой тётки, которая нам всё это и рассказала. Вот так-то! Они с ним, конечно, провели «воспитательную беседу», но… сам знаешь, люди молчать не умеют, – закончил я свой краткий инструктаж для желающих избавиться от прошлого.

Что творилось сейчас в голове этого молодого человека, мне даже представить трудно.

– Вы мне прямо бальзам на душу пролили! – сказал Андрей, заметно повеселев.

– Ну, раз у тебя такое настроение, давай, вот о чём поговорим. Ты ведь хотел позвонить своей сестре?

– Нельзя! Вы же сами сказали, что меня там уже пасут.

– Ерунда! Я, кажется, кое-что придумал! Тут всё зависит от тебя и от твоей памяти.

– Только если это не опасно для вас и для Люды.

– Так. – Я посмотрел на часы. – Сейчас без четверти двенадцать. Ого! Скоро наступит завтра, а мы с тобой всё ещё ни в одном глазу, как говорил один мой знакомый покойник.

При слове «покойник» настроение Андрея едва заметно изменилось, но, в общем, он не выглядел подавленным.

– У твоей сестры есть мобильник? – спросил я, переходя к делу.

– Да! Только… номер я не вспомню.

– А это и не нужно! Ты вспоминай, у кого из ваших общих знакомых есть мобильный телефон, в памяти которого может оказаться номер твоей сестры.

– Класс! Вы гений! Ну, конечно же, у Лысого и у Ленки! – Андрей так возбудился, что кошка мигом слетела с его колен и, дико озираясь, пыталась сообразить, что здесь произошло.

Вдруг Андрей резко изменился в лице:

– Да, но ведь я их номеров тоже не помню! – с отчаянием в голосе почти прокричал он.

– Это я тоже предусмотрел. Я же знаю, что все мобильные номера хранятся в памяти телефонов, и, как правило, их никто не помнит. Нажал на кнопку «Вася», и Вася уже на проводе! Так ведь?

– Да, это так. Но как же быть?

– Давай договоримся, что такими понятиями как «Лысый» и «Ленка», телефонная база МГТС не оперирует. Понятно?

– А зачем вам «база»?

– А это на тот случай, если ты не помнишь номера домашних телефонов своих «Лысых».

– Здорово! Вы уж меня извините, но мне кажется, что я не зря от вас не сбежал.

Мы оба разразились хохотом, и в этот момент я подумал, что в такой тишине, которая сейчас стоит на улице, наши восторженные вопли и смех слышны за версту!