Ну-ну. Занимательно. Вообще-то мне сегодня есть что сказать. Я готовилась. Но если Аня будет продолжать в том же духе, я позабуду свои слова.

– Статистика разводов всем известна, – говорит Аня. – И все знают о несчастных браках, которые не заканчиваются разводом. И о средненьких браках, не заслуживших ни праздника, ни развода.

Каких подавляющее большинство, хочется вставить мне.

– На пороге свадьбы никто не верит, что их может ждать развод. Вы, например?

– Я? Нет, – мотает головой Гарри.

– Ну конечно! – фыркаю я. – Чтобы такое да с нами случилось…

– Вступление в брак – одно из величайших усилий веры человечества, – вещает мудрая Аня.

Да уймись ты!

У меня лопается терпение:

– На самом деле не нужно никакой отваги, если думаешь, что у тебя-то как раз все будет путем. Взять хоть нас. Что, храбрыми мы были? Да ничего подобного! Нахальными. И хмельными.

– Вы были идеалисткой, Роза, и все же отважной. Отказаться от всех прочих романтических приключений ради одного человека.

– Вот уж чего не было, того не было! Никогда я себе не говорила: ты, мол, вовек не поцелуешь другого мужчину, покуда жива.

– Разбита еще одна иллюзия, – вздыхает Гарри.

– Прости, но я не настолько серьезна. Я мечтала о семье, а ты хотел жениться, предложение и время казались подходящими. Мне надоело жить самой по себе.

– Стало быть, я просто оказался в нужное время в нужном месте? Вроде мягкой посадки?

– Прекрати, пожалуйста. Как будто у тебя было не то же самое. Женитьба – это всего-навсего запасной выход. Отличный способ спрятаться от…

– Близости? – подсказывает Аня. – Доля правды в этом есть. Как ни странно, женитьба может стать идеальным предлогом, чтобы не вступать в контакты с людьми, только не многие признают это своей побудительной причиной. Супруг или супруга могут заслонить вас от очень многого. Но что происходит в самом начале? Что вызывает желание пожениться? Вы помните свое начало?

– В хорошем смысле? – спрашиваю я.

– По-моему, всему виной была выпивка, – заявляет Гарри.

– Так и есть, – соглашаюсь я. – Все началось с паршивого настроения и нескольких порций джина с тоником. Гарри приглянулся мне после пятой.

– «Лодка и Весло», свадьба Тони. Все пьяные вдрызг.

Мы с Гарри гогочем, как два старых греховодника, а Аня глядит на нас со своей идиотской вежливой улыбочкой.

– Ну довольно, успокойтесь, – урезонивает она нас. – Будьте же серьезны. Вернемся назад.

И, пристыженные, мы на минуту замолкаем. Вдруг, в полной тишине, к моему великому изумлению, Гарри изрекает:

– Если честно, я тогда не мог поверить собственному счастью.

Он обращается только к Ане, меня словно бы и нет.

– Я ведь был ей неровня, Розе то есть. Но я крепко поддал и говорю: ваше лицо, дескать, мне знакомо, не встречались ли мы где раньше. Она в ответ: типа я ей тоже вроде бы знаком. А потом и спрашивает: я с тобой, часом, не спала?

Аня никак не реагирует, чувство юмора у нее на нулях, а я эту историю уже знаю, поэтому тоже помалкиваю, и мгновение спустя Гарри продолжает:

– Когда она согласилась встретиться со мной, не знал, что и подумать. Я ведь ее вроде как в шутку позвал, и в мыслях не было, что она сразу скажет «ладно». Такая красивая девушка. От парней наверняка отбоя нет. Когда она сказала «ладно», я даже подумал – может, это и не так. В смысле, может, она не такая крутая. Но я не слишком долго был на нее в претензии. За то, что выбрала меня.

– То есть вы в ней разочаровались из-за того, что она вас выбрала?

– Типа того. Она же могла любого выбрать. Если бы она была такой, как я думал, она бы нашла себе кого-нибудь получше меня.

Черт бы тебя побрал, Гарри! Как бы не так. Но он по-прежнему не смотрит на меня. Покраснел, что ли? Вот дурак. Аня небось наверху блаженства.

– Почему вы полюбили Розу?

– Полюбил? Трусы хотел с нее стянуть, говоря откровенно. Про любовь ничего и не знал. Все друзья мои переженились. Подумал, это как раз то, что надо. И время подошло.

Гарри скрещивает ноги, разминает пальцы.

– И вы сделали предложение? Сколько времени вы были знакомы?

– Долго. Месяцев шесть.

– И?…

– Ну и однажды ночью… мы занимались сами понимаете чем. Она после всего просто вырубилась и видок у нее был… тот еще. Не самый лучший. Подбородок как-то отвис, рот открыт, с уголка слюни стекают…

Теперь мой черед краснеть. Только этого мне не хватало.

– И я себе подумал: если она мне и такой нравится, значит, она мне подходит.

– Иначе говоря, вы убедили себя, что увидеть ее в неприглядном виде – хороший способ измерить свою любовь?

– Не знаю, такими я словами думал или другими, а только пока она была в отключке, я ей прошептал: как думаешь, не связаться ли нам теми чертовыми узами, и дело с концом?

– Вы сделали ей предложение, когда она пребывала в бессознательном состоянии?

Вот это классное место. Обожаю.

– Ну, типа, примериться. Прикинуть, как это звучит около нее.

– И что?

– И, верите ли, она открыла глаза и говорит: «Ладно».

– Значит, она слушала?

– Похоже на то. Похоже, только прикидывалась, что спит. Чтоб облапошить меня.

А вот это уже бред. Я тогда шевельнуться боялась, а то меня наизнанку бы вывернуло.

– И на следующий день она поймала вас на слове?

– Да еще как! Я и оглянуться не успел, как ее мамаша и папаша уже называли меня сынком. «Не зайдешь ли поужинать, сынок? Бифштекс будешь?» Все ее подружки мне подмигивали, а их приятели хлопали по плечу и угощали пивом.

– Это было приятно? Казалось правильным?

– Это было… в общем, как было, так и было. Забавно, но нормально. Почти все мои приятели уже прошли через это, ну я и думал – значит, это хорошо. Правильно. Мне уже почти двадцать четыре стукнуло.

– Понятно, – говорит Аня своим профессионально-снисходительным тоном. И оборачивается ко мне: – Роза? А вы помните, как влюбились в Гарри?

Я хихикаю и мгновенно проникаюсь к себе презрением.

– Уж не взыщите, но мы с Гарри такие, любовь – это не про нас. И всякая сентиментальная чепуха тоже.

Это про меня и Альпина. Когда он в первый раз сказал, что любит меня, я устроила ему такой секс, какого у меня в жизни не бывало. Да и у него, наверное, тоже.

Аня холодно взирает на меня и ждет. С Гарри она не в пример дружелюбней.

– Ну ладно. Это правда, что он говорит, – все наши друзья переженились. И правда, что я в какой-то мере ощущала себя выше его. Но не больше, чем все женщины ощущают себя по отношению к мужикам. Он казался таким… простоватым. Не знаю. Просто я чувствовала, что соображаю быстрей и в людях разбираюсь лучше.

– И вы полюбили его за…

– А, вот, вспомнила кое-что. Это было в самом начале, у меня к тому времени уже с полгода никого не было. Встречалась с несколькими парнями, но все – не то.

– Они ее все бросили, – вставляет Гарри.

– Один! Только один меня бросил!

– Гарри, не мешайте Розе.

– Виноват.

– Значит, мне почти двадцать пять, я уже, если честно, начинаю впадать в какое-то даже отчаяние, а день выдался кошмарный.

– Какой день?

– Тот, про который я пытаюсь вам рассказать. Темень непроглядная, сырость, тоска смертная, стрижку мне сделали – глаза б не смотрели! И туфли промокли, и чулки тоже. Сижу в кафе и жду.

– Я, кажется, помню, – опять встревает Гарри. – Это в тот раз, когда мы с тобой собирались за подарками на Рождество? Вот до чего ты мне нравилась – я даже был готов таскаться с тобой по магазинам.

– Ага, и после этого – ни разу.

– Можно подумать, тебе нужна помощь, чтобы тратить деньги.

– Ну-ну! – поднимает голос Аня. – Не будем отвлекаться. Роза, вы рассказывали, как в один ужасный день ждали Гарри в кафе.

– Да. Не знаю, почему я все помню про это, – так оно и есть. Просто мистика какая-то. Гарри опаздывал, и я переживала, что он не придет. Что он сообразил, какая я капризная корова. Хотя, если по-настоящему, знала – придет. Печенкой чуяла. Сидела, глазела по сторонам на других покупателей и, помнится, твердила себе: день дерьмовый, работа у меня дерьмовая, стрижка дерьмовая, но я жду своего парня! И это было так здорово! Я все повторяла и повторяла про себя: мой парень идет ко мне на свидание. И он пришел.