Лорд Ирем улыбнулся своим мыслям.

Крикс несколько секунд украдкой наблюдал за доминантом, а потом не утерпел и все-таки спросил:

– Значит, вы поговорите с мастерами?…

Рыцарь вздохнул, подумав про себя, что с большим удовольствием надрал бы скрытному мальчишке уши.

– Да, разумеется, поговорю. Только пообещай, что постараешься больше не делать глупостей. Меня не покидает ощущение, что ты в очередной раз впутался в какую-то дурацкую историю. Пойми: то, что ты остался жив после вчерашней ночи – это почти чудо. А чудеса такого рода редко повторяются. Ты понял?

– Да, лорд Ирем.

– Ладно… – сказал калариец, знавший цену таким заявлениям по опыту общения с Элиссив. – В таком случае, мне больше нечего тебе сказать. Рам Ашад позаботиться о тебе, а когда встанешь на ноги и будешь чувствовать себя достаточно здоровым, возвращайся в Академию. Мастера будут предупреждены. Я зайду в Лакон сегодня же, как только разберусь с делами в Верхнем городе. И помни – никому ни слова о Безликих и о том, что было прошлой ночью.

Лорд Ирем встал и потянулся за плащом.

Крикс едва не задохнулся от восторга. Он сможет вернуться в Академию! Его радости не омрачила даже мысль, какое несмываемое темное пятно оставила на его репутации история с недавним исключением.

Крикс не мог не понимать, что еще долго будет слышать за спиной смешки и перешептывания:

"Нашли на улице… да, совершенно пьяным… нет, уже под утро. Он, наверное, всю ночь там пролежал!". Но ему было наплевать. "Дан-Энрикс" точно знал, что побратимы будут на его стороне и станут дружно возмущаться подлостью Дарнторна и его приятелей.

Доминант уже дошел до двери, когда Крикс сообразил, что до сих пор не поблагодарил его за помощь.

– Мессер Ирем! – позвал он, стараясь приподняться на подушке. – Подождите… Я просто хотел сказать – спасибо вам за все. Вы уже второй раз мне помогаете. Сначала Жабья Топь, теперь Лакон…

Лорд Ирем обернулся и насмешливо прищурился.

– Не стоит благодарности. Уверен, если ты и дальше будешь продолжать в таком же духе, как сейчас, то этим дело не закончится. А я пока не подряжался всякий раз вытаскивать тебя из неприятностей.

И рыцарь аккуратно притворил за собой дверь, не дожидаясь, пока Рикс найдется, что ответить.

Мальчик опустился на подушки, думая о том, что дорого бы дал за право как-нибудь при случае отплатить мессеру коадъютору той же монетой. И увидеть, как с лица каларийца пропадает эта нестерпимо ироничная полуулыбка, а во взгляде наконец-то появляется простое человеческое раздражение.

Но о такой возможности пока что можно было лишь мечтать.

XIII

За окнами дворца уже совсем стемнело.

Император спал. Дверь в его опочивальню была приоткрыта, и лорд Ирем иногда ловил себя на том, что он прислушивается, стараясь различить любой случайный шорох, который мог свидетельствовать о повторном покушении на жизнь правителя. Рыцарь прекрасно понимал, что главная опасность миновала, но не сомневался, что после вчерашней ночи еще долго будет наблюдать за каждым шагом друга с удесятеренным вниманием. А Император, разумеется, станет подшучивать над его мнительностью и упрекать за бесполезное усердие. И пусть.

Устроившись в своем любимом кресле в кабинете Валларикса, Ирем чувствовал себя измотанным и совершенно обессилевшим. А вот на сидящем напротив коадъютора седом и худощавом человеке, возраст которого не поддавался даже приблизительному определению – он выглядел одновременно молодым и старым, а еще точнее – неподвластным человеческому времени – все тяготы минувшей ночи совершенно не оставили следа.

И в этом была главная причина, по которой рыцарь оставался здесь, вместо того, чтобы дать себе хоть немного отдохнуть после сражения с Безликими и хлопотливого "улаживания" проблем с бастардом. Да, по большому счету, главная причина заключалась не в правителе, а именно в Седом. Лорд Ирем часто замечал, как странно присутствие этого человека действует на остальных людей. Валларикс, например, рядом со Светлым словно сбрасывал с плеч тяжелый груз, который нес все остальное время. Лицо Императора заметно прояснялось, исчезала напряженная морщинка над бровями, и правитель делал то, на что был неспособен в остальное время – просто отдыхал, передоверив всю ответственность кому-нибудь другому.

Слуги, если им случалось ненароком встретиться со Светлым во Дворце, выглядели так, как будто их внезапно осеняла мысль, что завтра будет праздник, и вместо приевшейся работы их ждут ярмарочные балаганы, танцы и дешевое вино.

А вот лорд Ирем чувствовал азарт и странное волнение, словно вчерашний рекрут, переброшенный из тренировочного лагеря на настоящую войну. И даже сильная усталость не могла заставить коадъютора подняться и, признав, что он устал, отправиться в свои покои, расположенные в гостевом крыле Дворца.

Кроме того, шанс поговорить со Светлым выпадал не так уж часто, а вопросов к нему у мессера доминанта накопилось очень много.

Некоторые из них звучали нелепо в его собственных ушах. Ну например, ему давно хотелось знать, откуда Светлый узнает про все, что происходит во Дворце и за его пределами. Или как попадают к Императору его записки, вроде той, с предупреждением. И где, в конце концов, находится загадочный Туманный Лог, если Седой с одинаковой легкостью может попасть оттуда хоть в Адель, хоть в самую далекую провинцию?

Естественно, лорд Ирем слишком уважал себя, чтобы смешить своего собеседника подобными вопросами.

Охотнее всего он спросил бы у Князя, что им теперь делать с Олваргом. Ведь нападение на город могло повториться, а повторной помощи от Альдов ждать не приходилось. Чудеса не повторяются – кажется, именно так он сказал Криксу?…

Вспомнив о бастарде, лорд невольно сбился с мысли и задал своему собеседнику совсем другой вопрос.

– После того, как я второй раз съездил в Приозерное по поручению Валларикса, я усомнился в том, что десять лет назад мы сделали разумный выбор, – сказал Ирем. – Я все понимаю, Чернолесье – это отдаленное, глухое место, где ребенка можно было относительно надежно спрятать, но подобных мест в Империи не так уж мало. Я уже не говорю об этом Валиоре… – рыцарь покривился. – Такому человеку я бы не позволил присмотреть даже за своей лошадью или собакой. Было просто неразумно доверять ему ребенка.

Седой бесстрастно посмотрел на рыцаря.

– Я выбрал для Рикса то, что будет для него лучше всего. Уж кто-то, а ты, Ирем, должен бы знать, что "лучше" не всегда значит "приятнее".

– То есть "лучше всего" ему было жить без имени в деревне, где его считали парией?… – желчно осведомился Ирем.

– А тебе не кажется, что ты отмечаешь только то, что тебе выгодно отметить? – возразил на это Светлый. – Попытайся посмотреть чуть шире, рыцарь. Может быть, его приемные родители не так уж плохи, если они вырастили мальчика таким, каким он стал? Или ты полагаешь, что они тут ни при чем?

– Как знать. Наставник Хлорд, с которым я однажды по беседовал в Лаконе, именно так и сказал, – хмыкнул лорд Ирем.

Седой слегка пожал плечами, словно говоря, что не желает даже обсуждать подобную нелепость.

– Я доверяю тайной магии, сэр рыцарь. Если спрашивать у Изначальных сил совета в выборе пути, то нужно быть готовым, что такой путь вряд ли будет легким. Но, в конечном счете, тем, кто ищет легкой и спокойной жизни, ни к чему советы Изначальных сил.

– Да, но почему крестьяне? – не сдавался коадъютор. – Неужели тайной магии было угодно, чтобы мальчик рос среди навоза и даже не знал, с какой стороны держат меч?…

– Я бы мог найти для мальчика приемного отца из рыцарского рода, и тогда его таланты к воинскому делу обнаружились бы, разумеется, гораздо раньше, – согласился Князь. – Но только вряд ли он дожил бы до того момента, когда смог бы как-нибудь их проявить. Вспомни лорда Дарена, усыновившего ребенка в тот же год, когда мы увезли бастарда из Адели. В его замке перебили всех, не исключая даже слуг и мальчиков с конюшни. Вспомни про Маршанк, где глава городского магистрата тоже пожалел какого-то подкидыша – и где теперь тот город?… Не забудь, что поиски "дан-Энрикса" велись в первую очередь в рыцарских замках и в имперских городах. Отдать его в крестьянскую семью было гораздо безопаснее.