- Всех. Никого не оставлю.

Побежали слуги купеческие. Волокут весы большие. Проверили чаши безмена – честные. Не будет обмана. Начался торг. Воины охраняют. Чтобы не дай Боги что… Вешали до вечера. Уже и темнеть начало, когда завершилось дело. Распрощалися, опять друг другу руки подали. Рад купчина безмерно. Не обманул его славянин неведомого племени. Всё честно сделал. Потому достоен узнать кое что… Тихо шепнул, чтобы никто чужой не слышал:

- Слух прошёл, что возле Оловянных Остров ромейская эскадра рыщет. Хотят кого то перехватить. Учти это, воин.

Руку пожал, уехал со своими челядинцами. Охрана лагерная телеги со златом сопровождает, пешими идёт. Смотрит на славов хмурым взором.

- Мал, скачи к лодьям. Пусть гонят телеги сюда. Да еды возьмите. Народ накормить прежде всего нужно.

Сам на помост посреди становища огромного взошёл, осмотрелся – горят костерки. Хватает света. Все его видят. Напряг горло:

- Люди добрые, здравы будьте!

Словно очнулись рабы. Задвигались…

- Выкупили вас из полона братья князья, Брячислав Вещий и Гостомысл Разумник. Посему – будете отныне на их землях жить, долг отрабатывать. А пройдёт срок в три года – станете вольными тружениками. Слово моё крепкое. И обману в нём нет.

Вздрогнули бывшие рабы. Услышав такое – три года, и свобода?  Да не может быть такого… Что ж за работа такая, коли можно за три года выкуп отдать не малый? Сами видели – златом чистым сей воин платил!

- Ночью телеги придут. Начнём вас перевозить помаленьку. А кто в силах - может и сам идти. До земель княжеских морем плыть. Потому будем грузиться на корабли, на которых в путь отправимся. А пока – ждите. Придут телеги, пищу привезут. Потерпите немного, люди добрые. Обещаю, что кончилось лихо ваше. Навек…

Спрыгнул с помоста. Шагнул прочь. А к нему народ потянулся, спрашивают, кто такие князья, что делать надобно будет… Отвечал без утайки. Чистую правду. Что надо будет новые земли осваивать: пахать, сеять, ремёслами заниматься. Оброк платят в общину. Не князьям. Им лишь доля от взятого идёт. Что жить будут в избах, каждому огород да скотину дадут на обзаведение, а там уж всё от них самих зависит. Хлеб же сеют на общинных полях, и собирают всем племенем в амбары, а оттуда уж по потребности выдают. Не обманывают. На воинов посмотрите, да спросите их, как живётся на землях княжеских. А живут там люди со всех краёв света, разных племён. Но дружно живут, ибо главный закон – один за всех, и все за одного. Помогают друг дружке, не обижают никого. А что сладкие речи говорю, да сказки рассказываю? Не привык я лгать. А коли думаете, что сказки  - сами увидите. Не всё у нас легко. Вот только война с соседями кончилась. Да само собой, что победили. А павших? Ну, у нас то их не было. Оружие лучше. Выучка. Измором взяли. Нет, пораненные были, конечно. Как же без этого. Но чтобы насмерть – обошлось...  Охрип и осип уже Крут, на вопросы людские отвечая, да выручили его телеги прибывшие. Мал весь злой – опять до него храмовники прицепились было, да вмешался народ, закричал, волноваться начал. Ушли белые воины. Помрачнел Крут. Плохо дело… Стали самых слабых, да малых, на телеги сажать, жаль, что немного возков. Ни всех не хватает. Остальные сами пойдут. Построились кое-как. Двинулись. Длинная колонна вышла. Первые уже к Арконе подходят, а последние ещё с места не тронулись… Но дошли, хотя кое кто уже из сил выбился окончательно. У пристани костры горят, народ хлопочет. Горожане, что победнее, услыхав про то, что славян из лагеря рабов за градом выкупили, сбежались к лодьям невиданным, а узнав, для чего людей не купили, а выкупили, помощь предложили. Вот и суетятся доброхоты-помощники. Булькает каша сытная, горят костры, на которых воду греют. Несут одёжу из дому, людям одеться надо. Кузнецы оковы сбивают. Некоторые ведь насмерть заклёпаны… И денег никто не просит. Отмахиваются. Стало теплее на душе у Крута – жив ещё Дух Славянский!.. Плачут бывшие рабы – некоторые и забыли, про такое отношение человечье к ним… А люди их уже по баням тащат, что истопили. Отмывают грязь чужеземную, одевают, ведут обратно. Кормят сытно, взводят на лодьи. По местам распределяют. Славяне выкупленные слабы. А их много. Потому, пока очереди на помывку дожидаются, некоторые прямо на земле сырой засыпают. Но движется народ, всё меньше и меньше не пристроенных…  Но смутно на душе у Крута - хватит ли места на всех? Рассчитывали на три тысячи, ка уговорено. А теперь – чуть ли не вдвое… Да подошли тут купцы Арконские, из тех, что победнее – спросили, чем помочь могут. Ответил честно – лодьи нужны. И те, кто ими управлять сможет. Готов заплатить за такое дело. Помялись купцы, поёжились. Не силком ведь их заставляют. Сами пришли…

- Можно  с вами уплыть? Мы хотим с семьями уйти отсюда. А куда – не ведаем. Тогда можем на наши корабли ваших людей взять. Слыхали, что под рукой князей люди хорошо живут. Тут же с каждым годом всё хуже…

Посмотрел на них внутренним взором витязь – честны купцы.

- Согласен. Собирайтесь. Послезавтра в путь идём. Грузите воды побольше.

- А товары какие нужны на новом месте?

- Ткани льняные, утварь мелкая.  Да и всё, пожалуй. Впрочем, сами увидите…

 Поклонились купцы, поспешили обратно – времени то нет… Вскоре ещё лодьи подошли. Немного. Десяток. Но уже легче стало. Подумал Крут, снова Мала в град засылает – пускай едет в мастерские корабельные, готов воевода ещё пять лодий купить дощатых великих. Платит сразу. Лишь бы готовы были. Уехал воин. А работа движется. Уже половину народа на места распределили… Спешат все. Без роздыха трудятся доброхоты – дело ведь святое, родовичу помочь в беде. Из темноты вышел человек, поклонился:

- Ты ли будешь воевода братьев князей, добрый человек?

- Я.

- Позволь два словца наедине молвить?

Нахмурился Крут. Как отрезал:

- От своих воинов у меня секретов нет.

Человек улыбнулся лукаво, но по доброму:

- Не за тебя беспокоюсь. За того, кто с тобой говорить хочет.

И незаметно значок показал. Такой же, над которым давешний сотник посмеялся. Пожал плечами Крут:

- Далеко ли идти?

- Недалече, воевода. Вон к той телеге.

И верно, подъехал возок небольшой, на котором поленья горой сложены. Топливо привезли для костров. На которых пища готовится пленникам бывшим. Сидит на ней дедок с бородой, чем жив – непонятно. Лет под семь десятков ему. Не менее. Дёрнул щекой Крут, но всё же пошёл. Пока дрова скидывали, поздоровался. Дед то светел был. С душой чистой. Тот представился – Жданом его зовут. И он жрец Святовидов. Но не храмовый, а с дальнего Капища. Спросил, в чём помощь нужна. Отвечал ему воевода, что лодьи требуются. Народу уж больно много. На стольких не надеялись, потому и кораблей меньше, чем нужно. Дед улыбнулся, головой кивнул:

- К утру лодьи будут. Десять могу дать. Больших. Хватит?

- Хватит. Сколь просишь за них?

Посуровел тот, головой в сторону храма кивнул, молвил негромко:

- Ничего не надо. Просто пообещай, что раз в год будет приходить корабль к нашему месту молитвенному. А мы уж постараемся на него вам людей найти. Прокша-Провидец предок мой. Потому мне всё и ведомо.

Задумался витязь. Коли так…

- Согласен я, дедушка. Будь по-твоему.

Просиял дедок улыбкой. Потом вновь заговорил:

- Жрецы в Храме словно с ума посходили. Одно на уме – злато. Злато. Злато. Совсем отвернулись от народа, лишь о себе думают. Творят беззаконие, забыли заветы предков наших. Не так давно творили волшебство поганое. Едва Триглав на наши земли не ступил победителем. Заперли Богов наших в заточении. А мы не можем ничего сделать. Лишь ведомо мне, что начинается время смутное, горькое для племён славянских. И вы – единственная надежда. Словом, присылай к нам лодьи раз в году.

- В это время придёт корабль, жрец.

- Не жрец я. Ведун.

Улыбнулся дед, тронул коня. Исчез в темноте. Оттуда донеслось:

- Воевода!

- Да?

Встрепенулся Крут.

- Приготовь  к утру злата шестнадцатую часть пуда. Приедут к тебе гости незваные. Ты уж отдай им те деньги. Сделаешь добро брату названному.