— Что ж, тогда все в порядке, — бодро сказала она. — Поехали.

5

Гостиница «Беркли» по сравнению с мотелем номер сорок девять стояла ступенькой выше. Здесь были цветные обои, а над кроватью висела репродукция акварели, на которой в стиле импрессионистов был изображен мост Золотых Ворот в предрассветном тумане. Ничто не было привинчено к полу, а окна выходили на балкон, откуда открывался вид на пригород.

— Можете приковать меня к душу, но я должна помыться, — подбоченившись, заявила Кэтлин. Волосы ее рассыпались по плечам. — Правда, здесь не хватает полотенец.

Эм Джи едва держался на ногах. Возможность выспаться в настоящей постели сломила его решимость. Он с трудом выдержал процедуру регистрации и чуть не лопнул от досады, пока ночной портье тщательно выписывал счет за номер, который они оплатили вперед, а потом еще долго копался в ключах, словно женщина, пересчитывающая предметы любимого ею фарфорового сервиза. Потому, когда они наконец оказались в номере, Тобину было все безразлично, в том числе и сказанное Кэтлин. Черт побери, он еле слышал произносимые ею слова, но смысла их уже не понимал и потому просто кивнул.

Он думал, что Кэтлин бросит на него убийственный взгляд, однако она промолчала. Затем взяла трубку, соединилась с ночным портье и попросила немедленно прислать недостающие полотенца.

— Эм Джи…

Он снова кивнул. Все было правильно.

Почувствовав прикосновение ее руки, Тобин опустил глаза и увидел, что девушка стоит рядом с ним, тревожно глядя на него большими нежными голубыми глазами. Он всегда был неравнодушен к большим голубым глазам. Особенно когда они смотрели на него с нежностью.

— Не надо, — проворчал он.

Будь у Эм Джи силы, он бы так не сказал. Но, черт побери, откуда же тогда взялась у него энергия, чтобы испытать возбуждение при прикосновении девичьих пальцев к его руке.

Она приподняла бровь.

— Что «не надо»?

Эм Джи попытался улыбнуться, но вместо этого только вяло пошевелил рукой.

— Вы слишком беспокоитесь обо мне. Я в полном порядке.

Взглянув на девушку еще раз, он нахмурился. Кэтлин показалась ему еще прелестней. От прически осталось одно воспоминание: пышные, мягкие локоны обрамляли девичье лицо, и ему неудержимо захотелось погрузить в них пальцы и утонуть в шелковистых глубинах ароматных волос, вознаграждая себя за все лишения последнего месяца…

— Вы не хотите снять с меня наручники до Прихода горничной? — спросила Кэтлин.

— Конечно, не хочу.

Это вызвало у нее приступ смеха.

— О да! Зрелище будет превосходное. Вы отрываете дверь, но горничная не только не дает вам полотенец, но тут же вызывает полицию.

Эм Джи ухитрился улыбнуться.

— Не волнуйтесь, — заверил он, снова проведя ладонью по лицу и удивляясь тому, что оно было чисто выбрито. — Я еще не выжил из ума.

Кэтлин уставилась на кончики своих туфель.

— Снимите с меня наручники.

Он бессильно уронил руку и отвернулся.

— Нет.

Это заставило ее поднять голову.

— Почему?

— Потому что у меня нет выбора. Пока я не освобожу вас, об этом не может быть и речи.

— Я думала, вы доверяете мне.

Эм Джи вздохнул.

— Я действительно доверяю вам. Но никому не позволю обвинить вас в сговоре со мной.

— Но я ничего скажу.

— Даже под присягой? «Скажите, советник, он все время держал вас в наручниках? Нет? Тогда почему вы не пытались бежать? Почему позволили этому человеку уснуть, а сами не воспользовались хотя бы телефоном, не говоря уже о том, чтобы огреть его настольной лампой по голове?»

Кэтлин усмехнулась.

— До этого не дойдет.

— Потому что у вас роман с прокурором?

Она взвилась как ужаленная.

— Скажите спасибо, что вы вооружены, а то я и вправду огрела бы вас туфлей! Алекс — как раз тот человек, который вам нужен. Он помог бы вам, если бы вы захотели.

— Парень, который обвинил меня в убийстве?

— Парень, который провел три грандиозных процесса над бандами мошенников. В таких делах он собаку съел.

— Но он не может гарантировать, что я не попаду в тюрьму, — терпеливо объяснил Эм Джи. — Это означает, что у меня нет никаких шансов. Отсюда следует только одно: вы не имеете права лгать. Я все время держал вас в наручниках. Я угрожал вам пистолетом. Все, что вы делали, вы делали по принуждению. Конец истории.

Она посмотрела на него, как на ребенка.

— Продолжайте, Эм Джи. Интересно, что будет, когда вы уснете? Мебель здесь не привинчена к полу. Я могу подкатить кровать прямо к двери.

Он снова провел рукой по лицу. Вероятно, это было последнее средство, позволяющее ему держаться на ногах.

— Я прикую вас к себе.

Похоже, эти слова заставили ее мгновенно замолчать. Как раз вовремя, потому что в дверь деликатно постучали.

— Прикройте наручники, — приказал он, оборачиваясь к двери.

У Кэтлин испуганно округлились глаза. Эм Джи умышленно отвернулся, чтобы не испытывать угрызений совести от того, как собирался с ней поступить.

Горничная была молодая и разбитная. Однако она обо всем забыла, едва бросив взгляд на стоящего перед ней стройного мужчину в черной куртке и джинсах.

— Эй… — начала она срывающимся от волнения голосом, прижав к груди полотенца, словно это была книжка для автографов. — Как, разве вы не…

Попала пальцем в небо, понял Эм Джи. Собрав последние силы, он послал ей улыбку в двести ватт и прижал палец к губам.

— Меня здесь нет, — намекнул он и подмигнул с таким видом, словно речь шла о секрете, известном только им двоим.

Глаза девушки стали размером с блюдца.

— Ух ты! А вы что, кино здесь снимаете или…

Интересно, с каким артистом она его спутала? Впрочем, неважно. Он готов разыграть из себя кого угодно, хоть Кэри Гранта инкогнито, а она пусть думает, что хочет.

— Репетирую новую роль, — как бы признался он, подходя к девушке вплотную. — Буду играть преступника, скрывающегося от полиции. Вот я и подумал, что надо поискать подходящее место, похожее на… Ну, вы меня понимаете? Ничем не напоминающее Беверли-Хиллз. Намек ясен?

Она вспыхнула, а затем хихикнула.

— Если бы вы действительно убегали от полиции, то никогда не потребовали бы полотенца, — сообщила девица. — Это же значит привлечь к себе внимание.

Эм Джи принял задумчивый вид.

— Что ж, спасибо. Обязательно скажу Стивену. Сами знаете, он частенько торопится и забывает о реалиях. Кроме того, последний фильм, который он снимал, был о пиратах.

Позади него раздалось деликатное покашливание, и Эм Джи обернулся. Горничная превратилась в соляной столб и опять начисто забыла о полотенцах. Он снова улыбнулся и протянул руку.

— Ну что ж, поскольку я еще никуда не бегу, пользоваться полотенцами мне не возбраняется, так ведь?

Это привело ее в чувство.

— О да… — Тяжело вздохнув, девушка наконец рассталась с полотенцами. — Извините…

Эм Джи подарил ей еще одну из тех улыбок, которые надолго западают в душу.

— Спасибо, что поднялись к нам.

Млея от восторга, горничная что-то пролепетала в ответ и вышла. Эм Джи осторожно закрыл за ней дверь.

— Как вам это удается?

По примеру горничной прижав полотенца к груди, он обернулся и обнаружил, что Кэтлин смотрит на него в упор. Она стояла, скрестив на груди руки и вздернув подбородок. Взгляд ее выражал крайнее неодобрение. Понадобилось несколько секунд, чтобы забыть о чертовски мягких и пушистых полотенцах, которые были только что из сушки и пахли Мылом и теплым воздухом. Ах, какая роскошь… Ему хотелось положить на них голову и уснуть мертвым сном.

— Что именно?

Кэтлин махнула рукой в сторону двери.

— Бедная девочка теперь неделю не сможет связать двух слов. Ей-Богу, она решила, что вы Роберт Редфорд.

Эм Джи слабо улыбнулся.

— Все дело в нахальстве.

Она сделала шаг навстречу и покачала головой.

— А днем вы были настоящим Джеком-Потрошителем. Что же будет завтра?