Жаклин приняла душ, надела голубое шелковое платье, сделала макияж «для выхода»: она решила пообедать в ресторане гостиницы.

Сидевшие в зале мужчины проводили ее восхищенными взглядами, что несколько улучшило мрачное настроение Жаклин и укрепило ослабший боевой дух. Однако обедать в одиночестве — не слишком большое удовольствие, поэтому она быстро съела заказанные блюда и вернулась в номер. Рассеянно уставившись на экран телевизора, она пощелкала пультом, но ничего смотреть не хотелось. Жаклин испытывала все большее беспокойство.

Мысли вернулись к Роджеру. Почему его так долго нет? Он просто хочет ее позлить! Пытается лишний раз показать, что давно вычеркнул из своей жизни. Выходит, у нее никого нет, кроме Тони, но и в том, что ей удастся добиться расположения сына, она не может быть уверена. Сердце сжала такая тоска, что Жаклин вскочила и заходила по комнате.

Нет, она не в силах здесь оставаться! Шел уже первый час ночи, но ее это не остановило. Переодевшись в брюки и свитер, Жаклин подхватила сумочку и пиджак, спустилась вниз и взяла такси. Раз Роджер бросил ее одну, она поедет в больницу и побудет с сыном.

Гувернантка искренне обрадовалась ей. Женщины немного поболтали, понизив голос, потом Кэтлин ушла, и Жаклин осталась наедине со спящим Тони.

Жаклин наклонилась, чтобы поцеловать его в разрумянившуюся щечку. Золотой крестик на цепочке, подаренный дядей Свеном, блеснул на тонкой шейке. Как хорошо, что они подружились: Тони полезно знать, что Роджер не единственный его родственник.

Она придвинула к кровати стул, села поудобнее, и вскоре на нее снизошло спокойствие, которое ей уже однажды довелось испытать у постели сына. На столике лежала книжка, которую читал мальчику Свен. Жаклин раскрыла ее и невольно увлеклась, погрузившись в волшебный мир сказки. Она так углубилась в чтение, что не сразу почувствовала на себе внимательный взгляд Тони.

С минуту они молчали, потом Жаклин отложила книгу.

— Тебе надо спать, — шепнула она с улыбкой.

В больших светло-серых глазах Тони отразилась неуверенность.

— Ведь ты уже была здесь раньше… Сидела и смотрела на меня.

— Когда ты был совсем маленький, я часто сидела у твоей кроватки. Мне становилось легче и казалось, что все не так уж плохо, — просто сказала Жаклин.

— Почему ты от меня ушла? — спросил мальчик с присущей ему прямотой.

В глазах Жаклин блеснули слезы.

— Я бы… никогда!.. Так уж случилось, меня обманули… Я тебя очень люблю и всегда любила, но не знаю, как это доказать.

— Тебе Роджер нравится? — вдруг спросил Тони, испытующе глядя на мать.

Жаклин порадовалась тому, что слабый свет ночника не позволяет разглядеть, что ее щеки вспыхнули румянцем.

— Очень.

— Жалко, что он мне не отец!.. Мой настоящий папочка говорил неправду.

К горлу подступил комок. За этими простыми словами таилась такая бездна детского страдания, что у Жаклин перехватило дыхание.

— Знаю. Да, Роджер не такой, ему можно верить.

Тони в упор смотрел на мать.

— Роджер говорит, ты хочешь со мной познакомиться поближе. Зачем? Я должен уехать с тобой?

— Все зависит от тебя, — мягко сказала она. — Мне бы этого очень хотелось, но только если ты согласишься.

— Хорошо, — быстро сказал Тони, — потому что я никуда от Роджера не поеду.

Жаклин с трудом подавила обиду.

— Не беспокойся, сейчас я хочу только одного — подружиться с тобой.

— Тебе нужны мои деньги? — с подозрением спросил мальчик.

— Разумеется, нет! — Жаклин снова покраснела, теперь — от досады. — У меня своих денег предостаточно. Выброси, пожалуйста, из головы эту глупую мысль раз и навсегда.

Последнюю фразу она произнесла более резко, чем намеревалась. Это все из-за Питера, какой же он все-таки подлец! Ее рука, потянувшаяся было к сыну, сама по себе отдернулась, слезы обожгли веки, из груди вырвался горький смех, больше похожий на рыдание.

— Видишь, Тони, я даже не смею дотронуться до тебя… Боюсь, оттолкнешь.

Она неловко поднялась и подошла к окну, ругая себя последними словами за несдержанность.

— Жак… Жаклин…

Услышав свое имя, впервые произнесенное тихим детским голоском, она чуть не задохнулась и порывисто обернулась. Тони повел плечами.

— Наверное, мы могли бы дружить… Хочешь?

— Очень! — радостно воскликнула Жаклин и тут же осеклась, наткнувшись на настороженный взгляд сына. Не следует забывать, что перед ней ребенок, не знающий, кому верить. Поглубже спрятав свою радость, Жаклин села на прежнее место и взяла в руки книгу. — Хочешь, почитаю? — предложила она. — Так ты быстрее уснешь.

— Там про девочку-русалку… — напомнил Тони, укладываясь на бок. — Мне дядя Свен начал читать.

Украдкой смахнув с ресниц слезы, Жаклин нашла нужную страницу…

Под утро она собрала сумку и выскользнула из палаты. Тони давно уснул, предоставив матери возможность спокойно подумать в тишине. Кажется, в их отношениях наступил перелом, хотя об успехе говорить рано. Незачем анализировать, как и почему это произошло, нужно постараться укрепить возникшее между ними хрупкое доверие.

Подавив зевок, Жаклин свернула к лифтам и застыла на месте. На стуле у стены, вытянув перед собой ноги и засунув руки в карманы элегантного пиджака, дремал Роджер. Вот это сюрприз!

Интересно, давно ли он здесь сидит и почему не зашел в палату? Даже не переоделся, хотя, вероятно, заглянул в гостиницу и обнаружил ее отсутствие.

Жаклин ступала почти бесшумно в своих парусиновых туфлях без каблуков, но Роджер открыл глаза, повернул голову в ее сторону, встал и молча смотрел, как она подходит. От его внимательного взгляда не укрылась бледность ее осунувшегося лица и темные тени под глазами.

— С ума сошла? Думаешь, Тони будет лучше, если ты сляжешь? — пробормотал он.

Жаклин, проходя мимо него к ближайшему лифту, возразила:

— Обойдется.

— Трудно поверить, глядя на тебя… — усмехнулся Роджер и двинулся за ней.

Жаклин слишком устала, чтобы терпеть его насмешки.

— Неужели ты не в состоянии понять, что иногда мне просто необходимо побыть рядом с Тони, чтобы убедиться: все это не сон?

Когда двери лифта раскрылись, Роджер, взяв Жаклин за руку повыше локтя, провел в кабину и нажал кнопку цокольного этажа.

— Это не сон, — сказал он. — Неужели тебе нужно все время искать этому подтверждение?

— Еще как нужно! Тебе, видно, этого не понять. — Жаклин отвернулась, губы у нее задрожали.

Они вышли из здания больницы навстречу солнечному летнему утру.

— Машина вон там… — Роджер махнул рукой в сторону стоянки.

Жаклин чувствовала усталость, но одновременно и удовлетворение. Когда Роджер, обогнув машину спереди, уселся за руль и завел мотор, она немного помолчала, но все же не выдержала:

— Как прошел обед?

— Великолепно…

Не очень-то разговорчив. Жаклин уставилась в окно. Вряд ли он расскажет ей подробности своего свидания.

— Приехал за мной… Проверяешь?

— Я сразу догадался, где ты. Хотел отвезти домой. Ничего больше. Надеялся, ты оценишь мою заботливость…

— Обед, конечно, затянулся и плавно перешел в бурную вечеринку до утра… — съязвила Жаклин и чуть не откусила себе язык, услышав довольный смешок Роджера.

— Что ты себе вообразила? Ночь страстной любви? Хелен была бы польщена, скажи я ей об этом.

— Хелен? — насторожилась Жаклин.

Зеленые глаза Роджера скользнули по ее лицу.

— Специалист по маркетингу. Я с ней иногда советуюсь. Хелен угостила меня царским обедом, а потом мы несколько часов провели в страстных спорах о преимуществах разных методов вторичного использования отходов производства.

— Всю ночь?

— Часов до двух. Остальное время я потратил на то, чтобы приспособиться к крайне неудобному стулу в больничном коридоре.

Жаклин не верила собственным ушам.

— Почему?

— Считай, что это благородный жест с моей стороны. Понятия не имел, когда ты вернешься. Мне очень не нравится твоя манера разгуливать ночью по городу. В это время по улицам бродят разные подозрительные типы.