— Что тут скажешь… — Жаклин растерялась: такой заботливости она не ожидала.

— Молчи и обуздай свою страсть к бродяжничеству, пока мы не заберем Тони домой. Там безопаснее.

Жаклин не стала спорить: он затронул гораздо более интересную тему.

— Все собиралась спросить… Где ты живешь в Ланкашире?

— Долина грез, прелестная деревушка Лоудэй…

— Что ж, если Тони на следующей неделе выпишут, мне следует уже сейчас связаться с агентством по продаже недвижимости.

Не забыть бы купить карту, подумала она.

— Это еще зачем? — резкий вопрос Роджера прервал ее размышления.

— Подыскать подходящий дом.

Роджер, чертыхаясь, свернул на стоянку возле гостиницы, заглушил мотор и повернулся к Жаклин с искаженным от гнева лицом.

— По-моему, следовало бы пожить с Тони хоть какое-то время, прежде чем удирать…

Жаклин вспыхнула от гнева.

— Удирать? Мне просто надо где-то жить. Как нам обоим известно, Тони будет жить в твоем доме — во всяком случае, пока, — где меня вряд ли примут с распростертыми объятиями.

— Тем не менее, именно там ты и поселишься! — тоном, не допускающим возражений, заявил Роджер.

— Ты же этого не хочешь!

— В первую очередь я забочусь о Тони. Если ты надеешься сблизиться с сыном, то должна жить с ним рядом, в одном доме. Может, мне это и не нравится, но я готов пойти на уступки.

Последнее прозвучало совершенно для нее неожиданно.

— Не ожидала… Постараюсь не попадаться тебе на глаза, — пообещала она охрипшим от волнения голосом.

— Наверное, тебе это не удастся. — Он ухмыльнулся. — Нужно быть совсем уж слепым, чтобы не заметить твоего присутствия… Не знаю, как ты, а я просто с ног валюсь.

Роджер вышел из машины, Жаклин последовала за ним, теряясь в догадках. Откуда в нем вдруг такая перемена? Вчера был вне себя от злости, а сегодня проявляет заботу о ее здоровье и безопасности. Нелогичность его поведения выбивала из равновесия и в то же время возрождала в душе смутную надежду на лучшее. Несмотря на внешнее отчуждение, она ему не совсем безразлична… Или она ошибается? Жаклин пробрала дрожь. Ничего, скоро выяснится, что творится у него в душе…

Глава седьмая

Обнаженные плечи и ноги Жаклин уже через час порозовели. Она легко загорала, но все же предпочла в этот жаркий, солнечный день не рисковать и, прежде чем заняться цветочными клумбами, намазалась специальным кремом, предохраняющим кожу от солнечных ожогов.

Услышав за спиной смех и звук льющейся воды, Жаклин обернулась. Тони пытался окатить Роджера водой из шланга для наполнения переносного бассейна. Оба весело хохотали.

С того самого дня, как они привезли Тони в поместье Роджера, стояла жаркая, сухая погода. Жаклин и Тони наслаждались теплом и солнцем, стремились как можно больше времени проводить на воздухе. В отличие от Роджера, который целыми днями сидел в своем кабинете. Мальчику пришлось пустить в ход все свои уловки, чтобы выманить его сегодня из дома и упросить наполнить бассейн на лужайке. Против ожидания, Роджер не рассердился и взялся за дело с таким рвением, что Жаклин только диву давалась, наблюдая за ним.

Он стоял, заложив руки в карманы, весь в блестящих каплях воды, сверкая белозубой улыбкой. Жаклин поймала себя на том, что жадно разглядывает его позолоченное солнцем тело, прикрытое лишь джинсовыми шортами, облегающими мускулистые бедра. Ее глаза скользнули вниз, по крепким загорелым ногам к босым ступням. Роджер и одетый волновал ее, но в таком виде просто сводил с ума, вызывая непреодолимое желание.

Он переменил позу, и взгляд Жаклин переместился выше, к его широкой мощной груди. Она представила себе, как ласкает его спину, чувствуя под пальцами горячую кожу, и кровь бросилась ей в лицо, дыхание участилось. Огромным усилием воли Жаклин подавила желание вскочить и броситься к нему.

Ее смятение каким-то таинственным образом передалось Роджеру. Он перестал смеяться, обернулся, его зеленые глаза оглядели всю ее соблазнительную фигуру — от длинных стройных ног до высокой груди, вздымавшейся под тонкой тканью. Соски ее мгновенно напряглись, выдавая возбуждение. Потом их глаза встретились, и, несмотря на разделяющее их расстояние, Жаклин почувствовала его волнение.

Мир вокруг них перестал существовать, и неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не Тони. Мальчик окликнул Роджера, тот повернул голову, и в ту же секунду чувственное напряжение исчезло. Жаклин опомнилась, прерывисто вздохнула, внутри у нее все дрожало от пережитого потрясения.

Выходит, она заблуждалась! В последнее время он держался так холодно, так отчужденно. У нее создалось впечатление, что Роджер сумел побороть свое влечение к ней. Между ними установились вполне корректные, прохладные отношения людей, вынужденных жить под одной крышей, но не испытывающих друг к другу особой симпатии. Ни словом, ни взглядом он не давал понять, что ее присутствие вызывает в нем хоть какие-то эмоции. Его равнодушие повергало Жаклин в уныние, но она почти смирилась со своей участью и только сейчас поняла, что он все эти дни притворялся! И как искусно! Если бы не этот взгляд, полный затаенной страсти, она бы ни за что не догадалась, каковы его истинные чувства. Лишь на секунду маска холодного безразличия спала с его лица, открыв Жаклин тайну, которую Роджер так ревностно оберегал: его по-прежнему неудержимо влечет к ней! Ей бы радоваться, ведь в ее скудном арсенале появилось мощное оружие. Но радости не было… Почему она чувствует себя такой беззащитной?

На террасе, вдоль которой тянулись цветочные клумбы, послышались шаги. Жаклин подняла голову и увидела Кэтлин Модин с подносом в руках, на котором стояли несколько стаканов и запотевший графин с лимонадом, собственноручно приготовленным Салли Смоук, экономкой Роджера.

— Салли уверена, что вы умираете от жажды, — сообщила гувернантка, ставя поднос на металлический столик.

Жаклин отложила в сторону тяпку и сняла нитяные перчатки.

— Наша Салли — просто сокровище! Как это она догадалась?

Она поднялась на террасу, налила в стакан лимонаду и с наслаждением осушила его.

— Салли — лучшая реклама своим кулинарным талантам, — подхватила Кэтлин, рисуя в воздухе округлые контуры пышной женской фигуры.

— Точно, — кивнула Жаклин и перевела глаза на Роджера и Тони.

— Как вам Тони? — спросила Кэтлин, проследив направление ее взгляда. — Посмотрите, как он посвежел, окреп. О болезни, слава Богу, и думать забыл. Между прочим, к вам он стал относиться гораздо лучше. Даже Салли заметила, что Тони прямо-таки расцвел, и дело тут не только в том, что он выздоровел.

И хоть Жаклин избегала таких разговоров, суеверно боясь сглазить свое счастье, это было правдой. Слишком рано утверждать что-то определенное, Тони все еще немного дичится, но от прежней открытой неприязни к матери не осталось и следа. Похоже, им удалось найти общий язык, пусть и под влиянием обстоятельств: ведь они были почти неразлучны. За что, между прочим, Жаклин следовало благодарить Кэтлин Модин. Гувернантка тактично держалась в тени, чтобы дать ей возможность почаще бывать с сыном наедине.

Жаклин играла с Тони в его любимые игры, читала ему вслух сказки, иногда рассказывала о своих шведских родственниках. Как ни странно, Тони мог слушать ее часами, забрасывая вопросами. Мальчика интересовало буквально все, и Жаклин порой приходилось делать над собой усилие, чтобы прерваться, иначе эти беседы грозили затянуться далеко за полночь. Каждый такой разговор все больше сближал их. О своем отце, однако, Тони говорил очень редко, ничего о нем не спрашивал, если невзначай и упоминал о нем, то с явной неохотой. Кэтлин оказалась права: Тони знал, что отец не любил его, но он так же сомневался в любви матери.

Да и можно ли винить его в этом? — думала Жаклин. Конечно нет. Она должна доказать сыну свою любовь. И готова горы свернуть, чтобы Энтони поверил ей!

От этих мыслей Жаклин отвлек сын, вбежавший на террасу. Его разрумянившееся личико сияло, глаза искрились веселым смехом.