Когда упрочившаяся и окрепнувшая государственная власть начинаетобращать большее внимание на внутреннее устроение государства,распри частных лиц, их семей и родов по поводу всяких (уголовных игражданских) обид начинают признаваться ею явлением нежелательным.И вот тогда то на место прежнего неорганизованного порядка охраныправ устанавливается новый.
При этом, однако, мыслимы различные дороги. Большинствоизвестных нам народов, запрещая месть и самоуправство, создаютпостепенно особые судебные органы, которые и решают споры от именигосударства, выводя свою компетентность и силу не из какого — либосоглашения сторон, а из понятия государства и власти. Говоря иначе,государственная власть, запрещая самоуправство, сама берет на себярешение споров и защиту попранных прав.
Римский народ, однако, избрал себе иной путь — не путь созданиягосударственных судов, а путь усвоения и обобщения института третейскихсудов. Древнейшая римская государственная власть лишьпрекращает физическую борьбу сторон и затем заставляет спорящих такили иначе прийти к соглашению о третейском суде, который затем иразберет спор по существу.
Все это и отражается, как в драматической картине, в описанномвыше ритуале legis actio sacramento. Прежде всего,государственная власть не вызывает ответчика; она появится толькотогда, как стороны сошлись сами. В акте vindicatio иcontravindicatio стороны обращаются отнюдь не к магистрату сосвоими заявлениями, а исключительно друг к другу; каждая из сторонготова от слов перейти к делу: каждая накладывает на вещь своюvindicta, которая является символом копья; обе готовы вступить вреальную борьбу за вещь. Но в этот моменте вмешиваетсягосударственная власть своим приказом: « mittite ambo rem!»(«оставьте вещь оба!» ). Борьба прекращена, и сторонам ничегодругого не остается, как вступить на тот путь, который, каксказано, был и без того уже частым, — на путь соглашения отретейском суде. Это соглашение и создается посредством provocatiosacramento и окончательно заключается в торжественном акте litiscontestatio. Собственный разбор иприговор произойдет уже у третейского судьи (judex privatus), injudicio; производство же in jure является историческим отложениемтого времени, когда государственная власть ставила своей задачейтолько предотвратить возможную борьбу сторон и перевести спор напуть мирного разрешения. Вместе с тем опять — таки выясняетсяадминистративно — полицейская цель начальственного участиямагистрата.
Если pignoris capio и manus injectio возникли как формы дляосуществления долговых претензий, то, напротив, несомненнодревнейшей сферой legis actio sacramento были именно споры о вещи,то есть о праве собственности. Перенесение этой формы на иски изобязательств явилось продуктом уже дальнейшего развития.
В историческое время судьями in judicio являлись светскиечастные лица. Однако, название процессуального залога sacramentumи известие о том, что он шелпервоначально в кассу понтификов, а также то обстоятельство, что вболее позднее время словом sacramentum обозначается присягасолдат, — все это заставляет предполагать, что в эпохудоисторическую legis actio sacramento имела иной характер.Sacramentum и здесь, вероятно, представляло присягусторон: остановленные властью в началеборьбы, стороны подтверждали свои претензии присягой, и тогдаестественно возникал вопрос, кто из них присягнул ложно, а этоподлежало, как указано выше, суду понтификов. Признанный присягнувшим ложнодолжен был уплатить известный штраф, как сумму expiatio(религиозное очищение). По мере прогрессировавшей эмансипациисветского права от сакрального эмансипировался и гражд. процесс:исчезла присяга, а прежний сакральный штраф превратился в денежныйпроцессуальный залог; вместо понтификов судить in judicio сталисветские judices privati («частные судьи»).
Рассмотренные три формы legis actio являются древнейшими; своимикорнями они уходят далеко вглубь доисторических времен. Напротив,две последние формы принадлежат уже к новейшим историческимнаслоениям. Legis actio per judicis postulationemестьупрощенная форма, при помощи которой можно добиться приговора безриска для той или другой стороны потерять сумму процессуальногозалога, и именно этому обстоятельству она, вероятно, обязана своимпроисхождением. Legis actio per condictionem является ужебесспорным созданием республиканской эпохи.
Изложенный анализ древнеримских процессуальных форм показываетнам и в этой области переходную стадию: с одной стороны — сильныеще переживания времен примитивного самоуправства, с другой стороны— государственная власть уже начинает проявлять свою деятельность всмысле регламентирования частных отношений. Во всех областях мыприсутствуем при зарождении правового порядка, при его первых, ещенерешительных шагах.
§ 9. Так называемая реформа Сервия Туллия и падение царскойвласти
Эпоха, которую мы охватываем общими скобками под именем царскогопериода, отнюдь не является временем какой — либо неподвижности; напротяжении этого периода происходили, конечно, разнообразныеизменения в общественной жизни и в правовом строе. Однако,наступило время, когда жизнь стала в радикальное противоречие ссамыми основами этого строя и потребовала радикальных реформ. Идействительно, римское предание сообщает нам о таких реформах,приписывая их предпоследнему царю — Сервию Туллию. Так же, как имногое другое, это предание современными историками, однако,подвергается критике и сомнению.
Некоторые из ученых относят эти реформы уже к республиканскомупериоду; думают даже, что они являются не продуктом единогозаконодательного акта, а суммой многих частичных изменений. Но еслиа priori можно предположить, что римское предание изображает намход реформ не совсем так, как было в действительности, то, с другойстороны, и предлагаемые взамен гипотезы современных ученых нередкоочень рискованны и мало убедительны.
Как было указано выше, древнеримский общественный игосударственный строй был всецело рассчитан на коренных,изначальных жителей общины, опирался на их родовую организацию.Позднейшие переселенцы, плебеи, стоя вне патрицианских родовыхсвязей, стояли и вне политической жизни: они не принимали участия врешении общественных дел, но зато не несли и общегражданскихповинностей — военной, податной и т. д. Это были своего рода«захребетники», «Hintersassen» (термин, обозначающий безземельныхкрестьян в поместье феодала, нем.) общины, для которых de jure Римоставался чужбиной.
Такое положение дел могло не возбуждать внимания лишь в тевремена, когда подавляющим элементом населения были патриции, акласс пришельцев — плебеев был немногочислен. Когда же этотпоследний класс значительно разросся и пустил прочные корни в Риме,его изолированное положение делалось все более и более общественнойаномалией. С одной стороны, сами патриции мало — помалу привыкаютсмотреть на плебеев, как на постоянную составную часть римскогонаселения; с другой стороны, плебеи, для которых интересы их новойотчизны, Рима, делаются все более и более небезразличными, начинаютобнаруживать стремление к участию в общинных делах.
Существует предание, что уже Тарквиний Прискимел мысль составить из плебеевновую (четвертую) трибу на равных правах с прежними, но его попыткаразбилась о сопротивление жрецов. Пришлось остановиться накомпромиссе: из среды плебеев были выбраны некоторые familiae ивключены под именем gentes minores( «младшие роды») в состав прежних трех триб.Насколько достоверно это предание, трудно сказать. Gentes minoresдействительно существуют впоследствии среди патрицианских родов, нотаково ли их происхождение, как говорит римское предание,неизвестно. Как бы то ни было, если даже реформа Тарквиния Прискаподлинная историческая правда и если она действительно имела в видуплебеев, — она не изменила основных принципов государственногостроя, а только пополнила старые организации новыми лицами.