Она как услышала - тихо прошипев сквозь зубы что-то неразборчивое. А потом вдруг оттолкнулась и, совершив головокружительный прыжок, быстро ударила. Но на этот раз повелитель Алиары был готов и не пропустил момента, когда Дракон встретил ее парные клинки своим необычным мечом. Он даже успел заметить, как удивленно дрогнули его губы, но раздавшийся следом протяжный и гулкий звон скрещенной стали заставил эльфов поморщиться, как от зубной боли, и невольно зажать уши руками - удар был поистине страшен. И не менее страшен оказался ответ Создателя. Даже дневной свет померк перед тем, как полыхнуть еще одной красновато-зеленой вспышкой. Снова грянул гром, болезненным молотом шарахнув по загудевшей голове. Казалось, поединщиков должно было тем более оглушить, раскидать по разные стороны зала. Отбросить прочь, как слепых котят, заставив корчиться от боли в вывернутых пальцах и тихо подвывать, старательно зализывая свежие ожоги. Однако ничего подобного не случилось - вместо этого на каменных плитах снова завертелся серо-черный стальной вихрь, вокруг которого маленьким смерчем закрутилась поднятая с пола пыль.

Потом - еще одно мгновение благословенной тишины. Еще один миг для изумленно-неверящих взглядов. Еще один росчерк черного клинка, от которого на пол плавно слетел срезанный кусочек кожаной куртки. И еще одна мимолетная гримаса от Гончей, движения которой приобрели вдруг странную вкрадчивость, словно у голодного зверя, вплотную подобравшегося к лежке чуткого оленя. Они стали еще более плавными, тягучими. Вокруг Белки, казалось, загустел сам воздух, заставляя ее ступать медленно и осторожно. Ее ноздри беспрестанно шевелились, губы сжались в идеально прямую линию. Побелевшее, почти как мраморное, лицо теперь напоминало равнодушную и бесстрастную маску, и только глаза жили на нем своей собственной жизнью - пылающие нечеловеческими зелеными огнями, подвижные, чуть прищуренные, цепкие, настороженные и... по-прежнему опасно холодные.

Дракон не стал ждать, когда она восстановит дыхание, которое так и не успела сбить. Он начинал испытывать беспокойство: с человеческим мальчишкой было что-то не так. Он без особого труда выдержал две полноценных атаки, увернулся от чрезвычайно хитрого удара, не получил ни единой опасной раны, хотя за свои царапины Дракон успел ему отомстить. По крайней мере, сумел почувствовать, как кончик меча пропорол мягкую куртку и едва не увяз в надетой под нее (поразительно прочной!) броне. Так что мальчишка не только не новичок, но и не дурак. Более того, пожалуй, быстрее него у Дракона еще не было противников. Быть может, только собратья его опережали, но и то... гм, не все. А этот пока не запыхался. И сердце у него бьется подозрительно ровно. Тогда как глаза горят... горят... все ярче и ярче...

Он замер и неверяще уставился в два блистающих изумруда, в которых тугой спиралью переплетались зеленые леса и голубое небо. В которых ярче яркого блестело весеннее солнце, ледяные водопады с гор сливались в любовном танце с разливными лугами. А смеющиеся золотые искринки то и дело превращались в причудливые узоры на поверхности спокойного лесного озера... и только невесть откуда взявшийся ветер не давал ему покоя. Порывистый, поистине ледяной ветер, несущий с собой запах смертельной угрозы. Этот странный ветер тревожно раздувал его крылья, выворачивал наружу суставы, мешая слететь за заманчиво уютную полянку и окунуться в воды забвения. Ветер гнал его прочь, тревожил чуткие ноздри, предупреждал, отваживал. Наконец, сердито хлестнул по лицу, заставив инстинктивно зажмуриться и отвернуться, а потом...

Дракон коротко выдохнул и, мгновенно придя в себя, едва успел отшатнуться, пропуская перед собой чужие клинки, едва не распоровшие ему горло. Затем отпрыгнул подальше, оставляя между собой и досадливо зашипевшей Белкой как можно большее расстояние, а затем неверяще поднял взгляд: так и есть, эти глаза... уже совершенно зеленые... невозможно зеленые! Но они так и манили, так и звали окунуться в чудесный сон. В них хотелось смотреть, хотелось окунуться, забыть обо всем и тонуть, тонуть, тонуть...

Он с огромным трудом заставил себя отвести взор. А затем, неожиданно поняв, что разочарованный мальчишка тоже не рискует атаковать, хрипло спросил:

- Кто ты?

Белка промолчала. Однако нападать, как ни странно, не спешила. И вообще, ничем не показала собственного состояния. Только Таррэн и Элиар сумели распознать ее растерянность от внезапного понимания: чары не подействовали. Ее верные, ненавидимые, проклятые в веках, но совершенно безотказные чары на этого ящера почти не подействовали! У нее никогда не было осечек! Никогда магия рун ее не подводила! Но теперь получается, что Драконы этой магии неподвластны?!

"Скверно, - подумала Гончая, безошибочно подметив, как чужак упорно отводит взгляд. Но при этом по-прежнему не упускает ее из виду и напряженно думает, лихорадочно что-то вспоминает. - Очень скверно. Похоже, наши руны и их магия отличаются сильнее, чем мне казалось. Или это мы ее так изменили, что она перестала действовать на НИХ? А может, он вообще в этом плане непробиваемый? Или же дело в крови?"

- Кто ты? - так же хрипло каркнул Дракон, жадно изучая ее хрупкую фигурку. Пытаясь понять, узнать, почувствовать, наконец, что за тягостное ощущение терзает его весь поединок. Поначалу смутное и слабое, сейчас оно едва не кричало, предупреждая о чем-то. Но в чем дело - он не понимал. Не помнил, на свою беду. И поэтому, пожалуй, во второй раз в жизни растерялся. - Кто ты? Что ты такое?

Белка мельком покосилась на отрешенное лицо Тиля, рядом с которым за короткие мгновения поединка нарисовались каменные физиономии перевертышей. Мгновенно оценила образовавшуюся в дальней стене дыру, сквозь которую услышавшие шум Охотники пробрались в зал и теперь настойчиво выталкивали оттуда лишних свидетелей. Наскоро пробежалась глазами по надежно отгородившему их пламени, бледному до зелени Элиару, по вискам которого градом катился пот. По мужу, в глазах которого застыла тревога пополам с надеждой. Поспешно отвернулась, чтобы не увидеть там еще и мольбу, а затем нахмурилась и тут же встряхнулась. Но Дракон не нападал. Он все еще стоял поодаль, пораженный до глубины души, силился разглядеть в ней что-то новое, но, похоже, никак не мог.

- Ты... не человек! - наконец, выдохнул он сквозь узкую прорезь шлема. Наверное, ауру рассмотрел, нелюдь. Или учуял что-то. А выдохнул хорошо, мощно: из ноздрей едва дым не повалил. Интересно, он под шлемом человеком выглядит или действительно с зубами?

Белка, легонько крутанув свои клинки, неприятно улыбнулась.

- Ты прав.

- Ты... ты - что-то иное!

- Снова прав, - на ее губах мелькнула и пропала мрачная усмешка. - Чтоб ты знал, ящер: таких, как я, на Лиаре когда-то называли Гончими. Стражами. Охотниками. Убийцами Серых Пределов. Почти треть мира принадлежала нам. Правда, она была не слишком обитаема, но не в этом суть. Главное, она была НАШЕЙ. Среди тварей, боя, крови и боли. Мы всегда были один на один со смертью. Всегда на шаг впереди нее. Но тебе не понять. И никогда не узнать, каково это - жить на кончике чьих-то зубов, каждую ночь танцуя на Озере Крови в свете полной луны.

Дракон недоверчиво окинул ее взглядом с головы до ног. В который уже раз. Но она такая маленькая! Такая хрупкая, невесомая! А бьет с такой силой, что даже ему нелегко держать удар! А скорость! А гибкость! Держит удар, как равная! А эти глаза, наконец! Такие же, как у него! Проклятие! Совершенно такие же!!! Тогда как запах... этот странный, едва уловимый, но невыносимо притягательный запах, который стал ощутим буквально сейчас...

- Нет... - он вздрогнул от шальной мысли. - Этого не может быть!

- Нас всегда было мало, - пожала плечами Белка, не опуская мечей. - Жалкие десятки Гончих на сотни Волкодавов и Сторожей, на сотни тысяч самых обычных людей. Гончими становились единицы - наиболее удачливые, везучие и живучие, как хмеры. Я тоже из таких, Дракон, и даже немного больше. Но это было давно. Очень давно. А теперь вообще остались только я и те, кому я еще только передаю это знание. На самом деле я - реликт, ящер. Почти такой же, как ты.