– Хм… Ты должна будешь сесть за руль.

– Конечно. – Лаура пожала плечами и проследила за взглядом Бэт. – На что ты смотришь?

– На пустое место на дороге, позади того зеленого авто, со значком стоянки для инвалидов. – Ее плечи резко упали. – На котором стоял мой автомобиль.

– О. – Лаура обняла Бэт за плечи, ведя к своей машине. – Мне жаль. – Она нахмурилась, обдумывая что-то. Потом Лаура посмотрела на Бэт. – Как ты думаешь, Дэвлин могла бы депортировать Трэйси Корбин?

Бэт рассмеялась.

– Я уверена, Дэвид рассматривает эту возможность как раз в данный момент.

15 октября

– Джентльмены. – Дэв отклонилась назад на стуле, прошлась взглядом по лицам каждого члена партии Эмансипации. Она на секунду закрыла глаза, чтобы успокоиться. – Я ни черта не понимаю, почему вы считаете это проблемой. Это – вмешательство в мою личную жизнь!

Председатель партии Эмансипации Брюс Джордан ослабил галстук. Он был только на несколько лет старше Дэв, но его волосы уже были седыми, а лицо покрывали глубокие морщины.

– Никакого вмешательства, мадам Президент. Но когда партия согласилась нанять Лауру Страйер, чтобы она написала вашу биографию, мы не думали, что вы станете… – Он на мгновение смешался, не зная, какие слова лучше использовать. – Хм… мы… м-м-м… мы никогда серьезно не рассматривали физические отношения между вами.

– Хорошо. – Дэв скрестила руки на груди. – Потому что их не было. – Она посмотрела на Дэвида, но тот только пожал плечами. Дэв лично присутствовала здесь. И должна была сообщить обо всем сама. "Большое спасибо, приятель". Дэв сфокусировала взгляд на председателе партии Джордане. – То, что произошло между мной и Лаурой случилось также, как могло случиться у любой другой пары. Несколько месяцев мы работали вместе, помогали друг другу в трудные времена, развивали дружбу, которая, в конце концов, переросла в любовь.

Она остановилась и глубоко вдохнула. Дэв возмущала каждая секунда этих оправданий. Она нацелилась на основной источник противоречий.

– Это не вы, Брюс, были в больнице и держали меня за руку, после ранения. И я не помню, чтобы вы помогали мне, успокоить детей, которые волновались, что их мать могла умереть. – Ей хотелось кричать, что она не должна оправдывать свои действия ни партии, ни любому другому ублюдку на земле. Но это не было полностью правдой, и Дэв знала об этом.

– Дэв… – Мужчина выпрямился на стуле. – Смотрите, вы знаете, что я вас уважаю. У меня нет никаких проблем с вашим… образом жизни. С чем у меня проблема, так это с Национальным Журналом Новостей, который собирается выпустить историю о вас и Лауре на двадцати страницах. У них есть фотографии вас вместе.

– Естественно, так как мы бывали вместе на публике. И в чем тут проблема?!

Председатель Джордан резко ударил ладонями по столу, заставив всех в комнате вздрогнуть. Дэв не пошевелилась.

– Не надо вилять, Дэв. Вы прекрасно, черт возьми, знаете, что электорат не волнует ваша ориентация, но только пока вы не водите народ за нос. Саманта…

Лицо Дэв окаменело, голос стал опасным.

– Не смей вмешивать ее. Ни одного проклятого слова о ней! – Закричала Президент.

Упоминание имени Саманты было табу, и все в партии это знали. После ее смерти они хотели эксплуатировать общественную симпатию к губернатору Марлоу, и чуть не потеряли Дэв из-за этого. Если бы не спокойствие Дэвида, Дэв порвала бы с партией Эмансипации там и тогда. С тех пор, однако, им всегда удавалось побороть свои различия. До сих пор. Брюс Джордан взмахнул руками в воздухе и с отвращением выдохнул.

– Не в этот раз. – Он вызывающе выпятил челюсть. – Дате мне секунду! У нас проблемы, которые никуда не денутся, если их игнорировать. Половина Вашингтона ставит под вопрос вашу этику. У них БОЛЬШИЕ проблемы с тем фактом, что она живет в Белом Доме, под одной крышей с вами и вашими детьми, в то же время, работая на вас. Они полагают, что ваши дети подвергаются действию чего-то меньшего, чем мораль. И, продолжая оплачивать ее работу, партия Эмансипации поддерживает ваше аморальное поведение.

– И партия предпочла бы не быть разрекламированной таким образом?

– Точно.

– И все же, у партии нет проблем с тем, что некий гадский бульварный листок называет меня 'The World's Most Eligible Woman'?

Мистер Джордан выглядел смущенным.

– Дэв, это правда. – "И это – хорошая реклама. Есть разница".

– Черта с два! Первое, я не свободна. Второе, статья в Национальном Журнале Новостей точна. Я видела копию на прошлой неделе, и у меня к ним никаких претензий. Третье, если уж говорить о моей этике, то давайте вспомним, что до Лауры я была одна последние четыре года. Это все хорошо и замечательно, ведь тогда я не 'водила народа нос' ни в чем, – глумилась Дэв. – Но никого не было в моей жизни. НИКОГО. Я закончила свой губернаторский срок и выдвинулась на президентские выбору, В ОДИНОЧЕСТВЕ. – Голос, которым она произнесла последние слова, дал всем понять, что она чувствовала тогда. – Ради Бога, Брюс, ты был с Ольгой более чем двадцать лет, и теперь смеешь критиковать меня за то, что я наконец-то нашла человека, который делает меня счастливым?

– Я говорю не об этом.

– Гадство. Я влюблена в женщину, которая любит меня и обожает моих детей, и, внезапно, я становлюсь безнравственной? Я чувствую, что возвращаюсь к жизни! Не порти все.

– Если бы вы были женаты, это было бы другое дело. – Председатель поерзал на стуле. – Но это совместное проживание…

– Неправильно! – Дэв вскочила на ноги. – Ты, кажется, забыл, что однополые браки еще не во всех штатах юридически разрешены! Мы делаем успехи, да. Но…

– Но! – Председатель тоже вскочил с места. – Это юридически законно в вашем домашнем штате. – Вся его поза выдавала желание накинуться на Дэв. – Или она – просто мимолетное увлечение и способ согреть постель, и у вас нет по отношению к ней серьезных намерений? Потому что если это так…

– Ты, сукин сын! – Дэв двинулась к мужчине, сжимая руку в кулак. Дэвид быстро встал между ними и положил руку на плечо Президента. "Да что такое с Лаурой и Дэв в этом месяце?! Им срочно нужны новые каникулы!"

– Не делай этого. Оно того не стоит. – Он повернулся к Дэв, их глаза встретились. – Ты и я, мы знаем, что ты влюблена в Лауру. Он просто напуган. – Дэвид просительно понизил голос, он знал, что не сможет остановить Дэв, если она действительно решит расквасить Брюсу нос. – Не позволяй ему достать тебя. – Дэвид бросил взгляд через плечо. – Мистер председатель, думаю, в ваших интересах уехать прямой сейчас. Мы можем продолжить эту беседу позднее, когда все остынут и успокоятся. Позвольте нам сделать некоторые расчеты…

– В задницу расчеты, Дэвид! Я НЕ позволю проклятому опросу решать, кого мне любить и кого приглашать к себе домой. – Дэв оттолкнула руку Дэвида, все еще пытаясь добраться до председателя Джордана, в то время как остальные лидеры партии спешно покидали офис.

Дэв и Дэвид остались одни, глядя на расставленные по столу кофейные чашки и разложенные повестки дня, оставленные членами партии, бежавшими из комнаты. Оба взяли себе стулья и спокойно сели, задаваясь вопросом, как, черт возьми, все так быстро покатилось под откос.

16 октября

– Этот, последний – от меня, – Крис вручил пакет сестре. – Счастливого дня рождения, Эш.

– Спасибо, Крис, – Эшли взяла коробку и разорвала обертку. – Ничего себе! Ученая Барби с ее лабораторией! Спасибо, Крис!

Маленький мальчик широко улыбнулся и поправил очки.

– Не стоит благодарности. – Он наклонился к ней и зашептал, прекрасно понимая, что Лаура, мамочка и Эмма слушают его. – А можем мы с Аароном тоже в это играть? Пусть это и девчачьи игрушки. Мы могли бы взорвать лабораторию и похитить Барби!

Эшли собиралась сказать брату, чтобы даже не мечтал, но получила выразительный взгляд от Дэв. Она немного смягчилась.