Из этих тяжких раздумий меня вывел тихий меланхоличный голос Урия Гипа, который интересовался, как долго пробуду я в его стране и какова цель визита. (Замечу в скобках, что обо всем этом сказано в визе посольства). Услышав ответ на родном языке, он не выразил никакого удивления и лишь вежливо осведомился, говорю ли я по-английски. Впоследствии я не раз убеждался, что англичане считают вполне естественным, если не обязательным тот факт, что чужеземец знает их язык, плохо ли, хорошо ли — это уже другое дело. Однако мне почему-то кажется, что в глубине души им все-таки приятно услышать из уст неведомо откуда взявшегося чужеземца родную речь. Во всяком случае, в желтых глазах человека за конторкой промелькнуло что-то похожее на удовлетворение, и он, поставив штамп в паспорте, пожелал мне приятного пребывания в его стране, а я, проскользнув мимо его поста, оказался, наконец, в…

Тут автор делает паузу, чтобы обратиться к справочной литературе и уточнить, куда же, собственно, он прилетел. Это вопрос отнюдь не праздный, как может показаться на первый взгляд. Судите сами. В моем паспорте стоит штамп британского посольства в Москве с пожеланиями приятного путешествия в Соединенное Королевство. Между тем в анкетах, которые пришлось заполнять перед отъездом, везде фигурировала Англия. Справочники сообщают, что под этим названием жители Британских островов, к коим относятся не только англичане, но и шотландцы, ирландцы, уэльсцы, подразумевают юго-восток страны без Шотландии и Уэльса. Британия же — это Соединенное Королевство без Северной Ирландии.

Таким образом, не погрешу против истины, когда скажу, что прилетел именно в Англию, ибо Лондон, если верить карте, расположен на юго-востоке Соединенного Королевства. Впрочем, и этот термин не совсем точен. В последнее время в Шотландии, Северной Ирландии и Уэльсе растут националистические и сепаратистские тенденции.

Однако, как говорят французы, вернемся к нашим баранам. Да простится мне это сравнение, но со стороны наша группа и в самом деле походила на стадо заблудших, потерявшихся в невообразимом вавилонском столпотворении огромного аэровокзала Хитроу (30 миллионов пассажиров в год!). Заблудшими мы оставались, впрочем, недолго, до тех пор, пока нас не выудил из космополитической толпы наш пастырь в образе молодой хрупкой женщины в простеньком черном пальтишке и с порывистыми движениями. Ее светло-голубые глаза излучали доброжелательность и теплоту. Это была наш гид мисс Вайлори. Погрузив чемоданы на специальные тележки, в изобилии стоящие на первом этаже вокзала, и толкая их перед собой (эта «малая механизация» весьма удобна), вся процессия гуськом последовала к автобусу. Здесь молодой смуглолицый водитель быстро забросил нехитрый туристский скарб в багажник, мы вошли в автобус с непривычной левой стороны, там, где у нас сидит шофер, и он повез нас в Лондон по левой стороне дороги. Казалось, что встречные автомобили обязательно врежутся нам в передок или в борт. Пожалуй, это и было первым самым сильным ощущением на английской земле. Еще полбеды, если встречным окажется какой-нибудь легковес — «Пежо» или «Датсун». А если им будет вон тот двухпалубный красный автобус дабл-деккер, словно мастодонт, возвышающийся над своими меньшими собратьями, число которых по мере приближения к центру растет в геометрической прогрессии.

Между тем Вайлори, или по-русски попросту Валерия, не обращая никакого внимания на возможную катастрофу, приветствует советских журналистов от имени фирмы «Прогрессив турс лимитед», шофера Сэма и себя лично. Они с Сэмом рады, что нас встретила солнечная погода. Надолго ли — это вопрос другой. Речь гида переводит переводчица «Интуриста» Валентина. Валерия и Валентина… Похожи не только их имена, но и в их облике, манерах можно уловить нечто общее; доброжелательные, любезные, веселые, они быстро нашли общий язык (не только английский!) и прекрасно дополняли друг друга.

Пригород незаметно переходил в город, и мы уже едем по району Чизик. Когда-то здесь была деревня, жители которой славились умением варить сыр (чиз — по-английски сыр). Отсюда и название. В скромном двухэтажном Чизике берет начало широкая Вест-Кромвель-роуд. Вскоре она отбрасывает приставку Вест, чтобы стать широкой, застроенной солидными, однако сравнительно невысокими зданиями, улицей. Как мы вскоре убедились, англичане не очень любят высокие дома.

Промелькнуло массивное, отмытое от вековой копоти и потому светлое здание музея естественной истории. За ним показалось сверхсовременное здание универмага «Харродс», в котором «можно купить все, даже бутерброд из слоновьего уха». Легенда гласит, что один из покупателей, простодушный американец, приняв за чистую монету рекламу, потребовал этот неаппетитный бутерброд и услышал в ответ: «Извините, сэр, но у нас кончился хлеб». Разумеется, это лишь забавный анекдот. Кому всерьез может прийти мысль готовить бутерброды из уха такого симпатичного животного, а тем более есть их. Гораздо съедобнее так называемый гамбургер — распространенный в США бутерброд с котлетой, сдобренной специями. Мы как раз и проезжаем мимо американского ресторана, где готовят эти самые гамбургеры. Вайлори назвала его «великим американским несчастьем», подразумевая при этом пристрастие американцев к этим бутербродам. Американский ресторан сменил русский, носящий странное название «Борщ и слезы».

Автобус уже свернул с респектабельной Кромвель-роуд на боковую улицу, и мы оказываемся в районе Челси, где живет лондонская богема. Здесь в свое время жила знаменитая четверка битлзов, а еще раньше — Оскар Уайльд.

За окном, словно в замедленном фильме, сменяют друг друга массивные старинные дома, стеклянно-бетонные современные билдинги, памятники… Гуще, назойливее становится реклама. Проехали мимо решетчатой ограды парка. По календарю начало ноября, последнего месяца осени, а мощные дубы в пышном зеленом уборе, ярко зеленеют газоны, цветут розы. А ведь Лондон лежит на одной параллели с Воронежем. Но тут климат мягкий, морской. В общем, парк как парк, если бы не одна деталь: ворота его заперты на замок, и ключи от него имеются только у нескольких человек. Парк в центре города — частное владение.

Мы уже кружим по самому центру — сердцу Лондона. Пикадилли, Стрэнд, Пэлл-Мэлл, Флит-стрит, Уайтхолл, Трафальгарская площадь… Знакомые издавна по литературе, фильмам названия. Узкие старинные улицы забиты автомобилями. Они медленно движутся сплошным потоком, в считанных сантиметрах один от другого. И только мастерство и опыт лондонских водителей, дисциплинированность пешеходов позволяют избежать, казалось бы, неминуемого столкновения. Если столкновения мы и избежали, то пробки миновать не удалось. Застряли как раз напротив стеклянной витрины кафе, и компания молодых людей за столиком приветствовала нас высоко поднятыми бокалами. Вот вам и сдержанность англичан! Однако об этом позже. Выбравшись, наконец, из пробки, автобус нырнул в длинный туннель и вынырнул из него на Кингз-уэй (Королевский путь). Этот путь оказался действительно королевским: широкий, прямой, нарядный. В пробку мы больше не попали, вопреки пессимистическому предсказанию одного телевизионного репортера. После ввода в строй этого туннеля он с чисто английским юмором заявил:

Быстро миновав неожиданно короткий Королевский путь, мы свернули влево, на Нью-Оксфорд-стрит, которая переходит просто в Оксфорд-стрит, одну из центральных торговых улиц Лондона, а та, в свою очередь, переходит в Бэйсуотер-роуд, который переходит… и так далее.

Слева промелькнула высокая мраморная арка (Марбл-арч), которая никуда, собственно, не ведет, если не считать, что с этой арки начинается знаменитый Гайд-парк. Долго едем вдоль его ограды; там, где она кончается, автобус сворачивает вправо и, проехав несколько тихих и зеленых улочек, останавливается возле четырехэтажного белого здания в викторианском стиле. На его фронтоне красуется гордая вывеска: «Ройал парк хотел» («Королевский парк-отель»). Вскоре мы убедились, что название находилось в известном противоречии с уровнем комфорта этого одного из 800 отелей Большого Лондона. Однако это так, к слову. Главное же заключалось в том, что мы в Англии и первый, самый длинный день, завершился вполне благополучно.