– Почему перекрыта дорога? – спросила я, глядя на длинную железную решётку,

преграждавшую путь на центральный бульвар города.

– Вампирам предложили временное перемирие, отдав эту территорию, – ответил Ветер.

– Не может быть! – воскликнула я. – А как же люди, которые живут там?

Спрыгнув с мотоцикла, я подошла к решётке и, просунув пальцы меж прутьев, устремила

свой взгляд в сторону многоэтажных жилых домов.

– Тебя это правда интересует? – спросил он, закурив.

Я сама удивилась тому, что они заботили меня, что мне вообще было какое-то дело до их

участи. Обернувшись к нему, я пожала плечами и перешла к вопросу, который волновал

меня изначально:

– Зачем ты снова спас меня, Ветер? Конечно, ты можешь в очередной раз отвергнуть этот

факт, но я ни за что тебе не поверю. Мне неизвестно, где я, что со мной происходит, но я ещё

не глупое порождение города, я не послушная марионетка, которой можно внушить всё, что

угодно! Твоя ложь ничего не изменит, поэтому просто скажи мне, зачем?

Закончив говорить, я посмотрела ему прямо в глаза. Я ожидала чего угодно, но только не

прямого ответа.

– Потому что мне нравятся такие бунтари, как ты, – сказал он. – С ними веселей, чем с

жертвами несчастной любви, жертвами деспотичных родителей, травли одноклассников,

незаслуженной двойки.

– Что ты имеешь в виду? Какие бунтари? – уточнила я.

Он сделал последнюю затяжку и, бросив окурок в клумбу, достал новую сигарету. Пошёл

мелкий дождь.

–Такие, которые твердят, что будут жить лишь по собственным законам, бросают вызов

природе, кричат ей, срывая голос: “Смотри, я не твоя ничтожная букашка! Я вою не под

твоей луной. Я буду жить только по моим правилам, которые требует мой собственный,

созданный тобой, разум!”

Его слова встрепенули мою душу, как перепуганную птицу. Я думала ответить ему, и уже

было открыла рот, чтобы произнести первые слова, но передумала. Он попал в точку, но из

его уст всё это звучало так нелепо…Посмотрев на его довольное лицо и хитро прищуренные

глаза, на меня накатила волна раздражения.

– Сколько можно курить! – сказала я, выхватив у него сигарету и швырнув её на тротуар.

Не знаю, зачем я так поступила, но как только я сделала это, мне стало гораздо лучше. Ветер

и бровью не повёл, лишь взглянул на меня с небольшим любопытством. Затем позади меня

раздался знакомый голос.

– Иллюзия!

Я обернулась и увидела Радугу, которая приветливо махала мне рукой с той стороны

решётки, укрывшись под ярким кружевным зонтом; рядом с ней стоял Мир, и, судя по всему,

он не был так же рад встрече, как моя бывшая соседка. Словно маленькая пёстрая колибри, в

своём атласном корсете и пышной малиновой юбке, она перелетела через железное

ограждение и кинулась ко мне на шею. Поведение Радуги удивило меня, равно как и её

дальнейшие слова.

– Прости, – прошептала она, обняв меня. – Я тогда наговорила тебе всяких глупостей и

вообще вела себя ужасно. Надеюсь, ты не сильно на меня обижаешься? Тебе не нужно

обращаться, мы всё равно можем дружить с тобой. Мир сказал мне…

– Куколка, ты слишком много болтаешь, – прервал её вампир, внезапно возникнув перед

нами. – Забудь о том, что я говорил тебе. Она никогда не станет тебе подругой – она выбрала

обывателей.

Он презрительно посмотрел на меня, я ответила ему таким же взглядом. Потом я вздрогнула,

услышав его голос, хотя он не произнёс ни слова. Я слышала о том, что вампиры могут

проникать в сознание людей, но никогда ещё не испытывала на себе их телепатическое

воздействие. “Что ты делаешь? – мысленно спросил он. – Что за ничтожный путь ты себе

избрала?” Продолжая смотреть ему в глаза, я постаралась ответить ему подобным образом,

сохраняя молчание: “Я всего-навсего спасаю себя от заблуждений, от противных, глупых и

чужеродных вещей”. Он услышал меня. “А, быть может, ты просто бежишь от себя? Ты так

уверена, что мы враги?”

Я не успела ответить ему, Радуга, недовольная возникшим молчанием и напряжённой

обстановкой, потянула его за рукав, нарушив телепатическую связь.

– Не говори так! Она всегда была и будет моей подругой. Иллюзия пока не всё понимает, но

она обязательно поддержит нас.

Сказав это, она перевела взгляд на Ветра, который всё это время безучастно наблюдал за

происходящим. – О, я узнаю этого парня! Привет, котик. Ты меня помнишь?

– Даже лучше, чем ты думаешь, – ответил он.

Радуга довольно улыбнулась и повернулась ко мне.

– Иллюзия, пойдём с нами жечь город! Будет много воплей, крови и дикого веселья.

Можешь взять с собой своего симпатичного друга.

Она сказала это, словно предлагала нам сейчас просто пойти вместе поесть мороженого в

парке. Как сильно она изменилась. Возможно, она впервые за долгое время чувствовала себя

такой властной, способной защитить себя от грязных лап деспотичного и жестокого города,

отомстить за унижения и свои оплёванные растоптанные мечты. Как ни странно, но я

впервые подумала о ней как о живом человеке. Я увидела маленькую беззащитную девочку,

раздавленную грубой и похотливой жестокостью, которая беспощадно навалилась на её

хрупкое чистое тело всей своей отвратительной смердящей тяжестью. Её отчим был

настоящим монстром, я в этом уверена; по своей сути Радуга не была кровожадна, а до

своего обращения была доброй девушкой и никогда не проявляла вспышек агрессии, но

теперь ей хочется отомстить за все причинённые ей страдания, месть стала её жизненной

целью, и только она может принести ей удовлетворение. Я в этом не сомневаюсь.

– О чём ты говоришь, милая, – сказал Мир, играясь с её блестящим локоном, – наша

гуманистка трепещет даже от одной мысли о насилии. Разве она может по достоинству

оценить наши забавы?

– Это бессмысленно, – твёрдо произнесла я. – Оставив после себя сожжённый дотла город,

вы ничего не добьётесь. Ваша разрушительная энергия не принесёт вам ничего, кроме

пустоты и собственной гибели.

Сказав это, я осеклась: похожие слова внушал мне Саша. Он говорил, что я чёрствая, что,

закрывшись от любви, я всю свою нерастраченную созидательную энергию превратила в

разрушительную силу, направила её на умирание, запрограммировав себя на смерть.

Говорил, что моя сублимация бесплодна и ни к чему не приведёт.

– Интересно, тогда, решив умереть, ты думала также? – вторгся в разговор Ветер.

Я не ожидала подобного вопроса, поэтому не сразу нашла, что сказать. Зачем он спросил

это? Конечно, я так не думала и не желала пустоты. Или всё-таки желала? Нет. Скорее всего,

нет, однако ничто во мне не противилось ей. Помимо страха смерти у меня был ещё один

страх, который был сильнее первого – я боялась, что моему братику может быть плохо и

одиноко там, где он оказался. Конечно, я допускала мысль, что его вообще может уже нигде

не быть, но пустота меня не пугала.

– Твой вопрос не к месту, – ответила я, посмотрев на Ветра недовольным взглядом.

С одной стороны, я радовалась тому, что он до сих пор не уехал на своём мотоцикле, не

исчез через несколько минут после нашего разговора, как он любил это делать, что он,

наконец, признался мне в истинных мотивах своих поступков. Но, с другой стороны, ему

трудно доверять, и я не могу быть уверена в том, что он не плетёт для меня искусную

паутину, желая заманить туда мой разум, пустить в него свой ядовитый сок и растворить его

без остатка. В сущности, никому здесь нельзя верить, но выбора у меня нет.

– Ну и каков он? – шепнула Радуга, хитро подмигнув мне.

Мне было хорошо понятно, о чём она спрашивает, но что-либо растолковывать ей у меня не

было желания, поэтому я позволила ей думать всё, что угодно.