— Нервы лучше водкой лечить. Это я тебе со знанием дела говорю, — наставительно сказал майор. — На, возьми. — Он протянул раскрытую пачку.

Бер сделал затяжку, закашлялся. Втянул в лёгкие очередную порцию дыма, пристроил поудобнее между колен автомат и сказал:

— Поехали что ли.

Капитан уже ждал. Его сопровождали те же самые четверо бойцов и водитель БТРа. В этот раз они приехали на двух бронированных УАЗах. Саша и Слава вышли из газели, поглядывая на всякий случай по сторонам.

— Привет ОМОНу, — громко поздоровался Вячеслав.

— И вам не кашлять, — Коновалов вышел вперёд и протянул длинную руку с ковшеподобной ладонью для пожатия. — Показывайте добытое чудо-юдо.

Откинули брезент. Показали. Омоновцы долго обалдело разглядывали чужака, передавали из рук в руки ожерелье и пояс. Особенно впечатлились размерами втягиваемых в пальцы чёрных когтей и рельефных мышц задних конечностей.

— Быстрые твари? — поинтересовался один из омоновцев, кажется, при первой встрече он представился Вадимом, но Бер не помнил точно. Память на имена Сашу регулярно подводила, даты и номера телефонов запоминались легко, а разные ФИО приходилось переспрашивать. Это приводило его в смущение, и он подолгу обращался к новым знакомым нейтрально, разными словесными ухищрениями выстраивая разговор так, чтобы не обидеть собеседника своей не внимательностью.

— Стремительные и прыгучие, — подтвердил Саша. Он накрыл труп куском брезента, — посмотрели и хватит. Лучше подскажите, куда его теперь?

Коновалов снял с головы сферу вытер со лба пот.

— С собой заберём. Определим в холодильник, пусть начальство дальше думает. Надеюсь ещё не все мозги просрали. Вам с нами нельзя, боюсь, конфискуют ваши стреляющие игрушки и вся недолга. К военным соваться, дохлый номер по той же причине, ещё пристрелят в придачу.

— Как скажешь капитан. Последуем твоему совету. Тебе виднее, а то мы обустроились на выселках, люди к нам не заглядывают, новостей не приносят. Скоро связь с миром потеряем, — отчего-то развеселился Вячеслав. — Кстати, откуда холодильник? Электричества же нет.

— В десятой поликлинике резервный генератор запустили, а там морг, — разъяснил капитан.

— Понятно.

— Ты говорил, что разговор к нам имеешь? — Коновалов развернулся, бросил на заднее сидение машины шлем затем предложил Вячеславу, — Пойдем, присядем в сторонку, покурим, побалакаем за жизнь.

Слава согласно кивнул, перекинул на сгиб руки свою штурмовую винтовку и следом за капитаном отошел в сторонку.

Говорили они долго, за это время Бер успел вызнать, как обустроили жизнь на базе спецназовцы и рассказать, какой удобный дом выбрал себе клан. По поводу самоназвания общины бойцы пару раз пошутили, дескать, не высоко ли замахнулись, прям как мафиози, но в конце концов согласились, такая форма общественных взаимоотношений в неспокойное время возможно лучший выход.

Спустя минут двадцать переговорщики подошли к замолчавшим, при их приближении, бойцам и Александру.

— Перегружайте труп в УАЗ, — скомандовал своим людям капитан и в ответ на вопросительные взгляды добавил. — Всё в порядке.

Омоновцы споро перенесли завёрнутого в брезент гнолла из газели, к багажнику первого УАЗа и не без труда запихнули его внутрь. Затем быстро заняли свои места в машинах, развернулись и умчались восвояси.

— О чём договорились? — провожая взглядом, пыльное облако, поднятое колесами уезжающих автомобилей, поинтересовался Бер.

— У нас скоро пополнение, — ответил Вячеслав. — Причём существенное.

— Дай угадаю, — Саша поднял очи к небу и почесал небритый подбородок, будто пытался решить сложный вопрос.

Глядя на эту картину, Слава попросил:

— Не дурачься.

— Хорошо не буду. — Легко согласился Бер. — Поехали домой, по дороге расскажешь, что и как.

Повесть, рассказанная капитаном, не укладывалась в голове. На днях погиб генерал-майор Вишневский. Официальная версия, продвигаемая новым руководством базы ОМОНа в лице подполковника Селиванова, была самоубийство. Генерала нашли в собственном кабинете с дыркой в виске. Личный пистолет генерала валялся на полу. Жаль конечно старика. Говорят, нервы не выдержали, семья осталась на земле и мысли живы они или нет, безусловно, давили на психику и всё бы ничего, если бы не одно но. Подполковник Селиванов слыл редкой сволочью и до катастрофы ходил в товарищах с полковником Дробышем. Связывали их, какие-то дела на земле, только всё на уровне слухов, никаких доказательств нечистоплотности.

Сразу после смерти Вишневского его зам развил бурную деятельность. Первым делом объявил всему личному составу, что они вливаются в состав команды Дробыша, чтобы «Сохранить наследие человечества и порядок присущий людям с гордостью носящих на своих плечах погоны» — так процитировал Коновалов слова нового руководства. После короткой речи на построении всем стало понятно, что в собственной смерти, вполне возможно, сам генерал не участвовал.

Тем более, выше упомянутый полковник стал родоначальником раскола в Зареченске и повинен во многих смертях. Боевые действия среди спецназовцев не одобрялись, в большинстве своём они вполне адекватные люди, к тому же многие обременены семьями, подчинялись командирам лишь по привычке и растерянности. Не часто тебя переносит в другой мир, где нет привычных ориентиров для собственного сознания, кроме вдолбленного устава и семейных ценностей.

Когда воинский порядок, не подкреплённый такими материями как родина, патриотизм, конституция и так далее, входит в противоречие с безопасностью родных и близких, не трудно догадаться, что выберет нормальный человек. Вот омоновцы и начали выбирать. Капитан Коновалов и его сослуживцы решились сделать трудный шаг. Уйти из привычного окружения в более безопасное для жён и детей, с их точки зрения, место. Стать частью клана. Где если и придётся воевать, то не по приказу, а исходя из более веских причин — защита собственного имущества и жизни, например.

— Капитан обещался прибыть не с пустыми руками. Привезёт патронов, консервы, муку, — майор крутанул руль, объезжая яму на дороге. — Надеюсь, запасётся всем побольше.

— Было бы не дурно. — Саша внимательно смотрел в боковое окно. Машина огибала огромную кучу бетонных обломков. Сколько здесь погибло людей, и много ли имелось в здании этажей, не понять. Этот район новостроек Бер помнил плохо. — По приезду нужно приготовить комнаты поселенцам. Когда новенькие намереваются прибыть?

— Дня через три, четыре.

— Успеем. Главное, чтобы с нашими характерами сошлись. Ссоры нам ни к чему. — Выказал свою озабоченность Александр.

Бер краем глаза заметил движение. Он резко повернул голову. Никого. Он решил, что показалось, и уже собирался перевести взгляд вперёд, как снова увидел, точнее будет сказать, почувствовал, словно тень проскользнула меж полуразрушенными домами.

— Тормози, — почти выкрикнул он.

Майор резко утопил педаль в пол. Газель резко встала, заставив тела пассажиров по инерции качнуться вперёд. Будь скорость выше, столкновения головы с лобовым стеклом Сашка не избежал бы.

— В чём дело? — набросился на Бера Вячеслав.

Саша, не отвечая выбрался из кабины, притулил приклад автомата к плечу, опустился на одно колено и взял в прицел угол девятиэтажки, от которого остался один подъезд. Два других обрушились, из-за чего уцелевший обрубок дома казался сиротливой, нищей каланчой.

— Там, кажется, кто-то есть, — не громко, но так чтобы майор услышал, сказал Саша.

— Когда, кажется креститься надо, — проворчал Слава, но с сидения водителя вылез и присоединился к товарищу. — Чего там?

— Сейчас проверю, — Саша дёрнулся встать, но его удержал за рукав Вячеслав.

— Совсем страх потерял, — майор в негодовании аж зашипел, — не хватало нарваться на старых знакомых. Вдвоём можем не справиться.

— Нет там гноллов. Я чувствую, там нечто другое. — Бер простым рывком освободил ткань лёгкой куртки из захвата и двинулся вперёд. — Наш дом близко. Паршиво когда рядом бродит некто, а мы ни сном, ни духом, опасная тварь или нет.