— О, это… необычно! — неуверенно выдохнула я, не зная, что ответить в подобной ситуации. — Вы могли бы написать поэму сразу же, как только поговорите с миссис Уолтер. Она звала вас.

— Эли? Чудесно! Надо непременно рассказать ей про светлячков, — мужчина наклонился и, едва касаясь, стряхнул с цветка насекомое в ладонь. Мне почему-то подумалось, что Эллен не будет столь воодушевлена при виде жука. Я оставила мистера Уолтера позади, он шел медленно, любуясь светлячком и подбирая слова для первой строчки поэмы. Женщина все также лежала на шезлонге и при моем появлении приоткрыла глаза. Я сказала, что мистер Уолтер сейчас будет, и предупредила ее о светлячках. Затем я попрощалась с ней и направилась к парадному крыльцу. Но Эллен опять окликнула меня.

— А ты уже была в парниках Дамьяна? — спросила она, и тут же добавила, видя, что я не понимаю о чем речь. — Это то, чем он занимается. Конечно, там нет еще самих парников, но землю уже разметили для построек и привезли много материала и инвентарь. Уже можно увидеть масштаб и сложность затеянной работы.

— Было бы интересно посмотреть, — отозвалась я, поняв, что очень хочу узнать обо всем.

— Тебе надо туда сходить. Это грандиозно! — она говорила с какой-то непреклонностью и даже гордостью. — Мальчик трудится как пчелка с утра до ночи.

Я не стала отвечать, так как, замолчав, Эллен закрыла глаза и откинулась на подушечку.

Подойдя к парадной двери, я громко постучала чугунной розой в пасти льва. Эхо ударов гулко разнеслось в стенах дома. В этот раз я ждала дворецкого гораздо дольше, и мне пришлось еще раз постучать, прежде чем открылась дверь. Без тени узнавания на лице Джордан вперил в меня взгляд своих рыбьих глаз.

— Вам назначено?

Я не стала дерзить ему, как в прошлый раз, а сообщила, что пришла повидаться со своим дедом, графом Китчестером. На заросшем бакенбардами лице дворецкого не отразилось ни единой эмоции, он только кивнул нарочито медленно и уперся взглядом в потолочные балки, больше не интересуясь моей скромной персоной.

— Лорд Китчестер отдыхает. Но мне приказано провести вас к леди Редлифф, когда вы появитесь. Следуйте за мной, мисс Сноу.

Мы прошли вдоль уже знакомого мне коридора и поднялись вверх по лестнице, очутившись на просторной площадке. Крутая лестница вела дальше вверх, а по бокам виднелись узкие дверцы. Как я потом узнала, одна из них вела в восточное крыло дома, а другая, поменьше, на галерею менестрелей. Прямо перед нами был арочный проход такой же, как и в пиршественном зале, только укрытый гобеленовыми занавесями. За ним начиналась длинная полутемная галерея, увешанная картинами и портретами. Мне хватило мимолетного взгляда, чтобы понять, что за картинами не ухаживают. Некоторые из них были засижены до черноты мухами, другие — покрывала туманная пленка, на многих виднелись коричневые пятна сырости.

Мы прошли через галерею и, поднявшись еще по одной лестнице, очутились в небольшой гостиной. Здесь было множество стульев и стеклянных шкафов с хрупкой посудой.

Джордан повернулся и обратился ко мне, упершись взглядом в потолочные балки.

— Подождите здесь. Я доложу о вас.

Он открыл дверь, обитую такой же декоративной тканью, что и стены, и сообщил обо мне. В ответ я услышала холодный голос леди Редлифф, приглашавшей меня.

Я вошла, чувствуя, что волнуюсь. Очутилась я в спальне, большой, но сильно заставленной мебелью, отчего казавшейся тесной и неуютной. Вдоль стен — этажерки с фарфором и высокие напольные часы. В дальнем углу — трюмо, уставленное подставками с различными париками. Место у окна занимала невысокая тахта, застеленная плюшем. Рядом круглый столик с фарфоровой вазой с белыми розами. Но все это я окинула только беглым взглядом. Мое внимание сосредоточилось на женщине, стоявшей перед окном. На ней было платье темно-красного цвета с высоким воротником, скрепленным брошью из гранатов и жемчуга. В ушах — массивные гранатовые серьги. На голове была бардовая шляпка-котелок, расшитая крупным бисером, которая в этот раз не только служила украшением, но и удерживала на голове парик — черные волосы, завитые и уложенные в сетку.

Несколько секунд мы оценивающе рассматривали друг друга. Почувствовав враждебность в ее взгляде, я подняла голову выше и, возможно, когда поздоровалась со старой леди, в моем голосе прозвучало высокомерие.

— Добрый день, леди Редлифф.

На мое приветствие она протянула руку, словно была королевой, а я — ее подданной. И мне показалось даже, будто она ждет, что я опущусь перед ней на колени. Вместо этого я холодно взяла протянутую руку и дерзко потрясла ее.

— Очень мило, что ты пришла, — сказала она, вырывая руку и сжав пальцы в кулак. — Правда, я ждала, что ты придешь раньше.

— Я хочу повидать деда, но дворецкий сообщил, что вы хотели бы со мной поговорить.

Ее глаза сверкнули, но ответила она шутливым тоном:

— Странно, что Джордан за это время не забыл моего приказа. Обычно, то время, что он не проводит перед зеркалом, уходит у него на пренебрежение своими обязанностями.

Я не поддержала ее шутку, понимая, что Элеонора специально тянет время, чтобы ослабить мою бдительность.

— Но что же ты стоишь? Дочка Эдварда не должна ждать специального приглашения, — она указала на стул, придвинутый к столику, а сама села на тахту. Прямая и величественная, только сейчас я заметила, что глаза у нее светло-серые, почти бесцветные.

— Ты ходишь пешком? Наверное, это так утомительно, особенно, для внучки графа, — она посмотрела на меня так, словно хотела проникнуть в мои мысли.

— Я хочу услышать то, что вы собираетесь мне сказать.

Я сидела очень близко к ней и лицом к свету, падавшему сквозь кружевные занавески. А ее лицо оставалось в тени, и я чувствовала, что она специально посадила меня так, ставя в невыгодное положение.

— Я вижу, ты не разводишь пустых разговоров, — мне почудилось в ее голосе одобрение. — Ты не из тех глупых современных девиц, которые падают в обморок при первом же затруднении.

— Можно ли сделать такое заключение за столь короткое знакомство? — парировала я, так как решила, что она должна обходиться со мной как с равной. Я не собиралась выказывать ей почтительность, чего она, по всей видимости, ожидала.

— Мои глаза остались такими же зоркими, как в двадцать лет. А сейчас им помогает еще и богатый опыт, которого не было в молодости. Кроме того, я наблюдала за тобой, когда ты и… эта женщина пришли к нам на обед. Ты сумела себя поставить и вела достойно.

— О какой женщине вы говорите? — спросила я, угрожающе нахмурившись. — Вы, видимо, имели в виду мою тетю — Гризельду Уилоуби? Как-то не верится, что вы могли забыть ее имя.

На лице ее застыла многозначительная, вкрадчивая улыбка, из тех, что предназначены непослушному ребенку, который плохо ведет себя в присутствии посторонних.

— Я не жалуюсь на память, милочка. Но впредь запомни, что я не терплю, когда меня перебивают. Ты должна еще заслужить право находиться в этом доме. Будь покорна — и я, возможно, посмотрю на тебя благосклонно.

Я ощутила, какой силой она обладает. Леди Рэдлифф откровенно давила на меня, и мне было трудно ей не подчиниться. Неважно, что ее тело старо, ее дух был несгибаем, и я осознала, почему боятся Элеонору. У нее были какие-то планы в отношении меня, — ее взгляд сказал мне об этом. Я насторожилась. И твердо посмотрела ей в глаза, так как поняла, что мне придется бороться с ней.

— Дед пригласил меня в этот дом, и, полагаю, вы не будите идти против желаний своего брата и графа Китчестера? А что касается покорности — то увы… С самого детства я была предоставлена самой себе, и никто не позаботился развить во мне подобные склонности. С годами этот недостаток только укрепился. Покорность, подчинение, послушание — в этих делах я полный профан, и если уж вам так захочется просветить меня, то, поверьте мне, ничем хорошим для вас это не кончится.

С минуту леди Элеонора сидела почти неподвижно, но раздражение подняло ее с места, без особой надобности она развернула вазу и оборвала увядшие лепестки, скомкав их и бросив комочки на стол. Снова села, сцепив ладони перед собой. Тяжелые перстни сердито брякнули по столешнице.