Но то письмо, которое я получила в апрельское утро, было необычно коротким для ее красноречия. Обескураженная этим, я вышла в весенний сад, где укрылась в оранжерее. В этот раз тетушка со свойственной ей прямотой в серьезных вещах сразу перешла к главному:

"Дорогая Найтингейл! В нашей деревне произошло несчастье, — я вздрогнула, прочитав эти слова. — Не знаю даже, как относится к случившемуся: как к спасительному избавлению или как к тяжелой трагедии. Но думаю, что и то, и другое в этом случае будет правильным. Вчера утром погиб Руфус Пешенс. Я сама не поверила, когда прибежали мальчики и сообщили. Решила — это глупая шутка. И отчитала их. Стыжусь, что могла подумать такое в подобную минуту, но на моем месте любой, услышавший эту историю, подумал бы о шутке.

Помнишь ли ты чучело ворона, которое стояло над дверью и своим жутким видом пугало людей? Ты однажды сказала, что Руфус часто стоял перед ним. Он будто воображал, что сам Гавриил может заговорить через ворона и сообщить благую весть об избранности его Богом. Так вот, мистер Пешенс, видимо, дождался своего часа! Это жуткое чучело свалилось ему на голову! Все бы ничего. Он бы отделался шишками, если бы от сильного толчка не упал и головой не ударился о каменные ступени. Удар оказался смертельным.

Бедная Тильда не приходит в себя с того момента, как увидела мужа. Это она обнаружила его на крыльце с окровавленной головой. Доктор пытался привести ее в чувство, но она в состоянии глубокой апатии. И ни на что не реагирует! Ливингтон говорит, что такое бывает от сильного шока. Не думала, что, сухая и с виду бесчувственная Тильда может так переживать потерю мужа. Это уже в укор мне, так как я была слепа к ней. Мы с Фини волнуемся за ее умственное состояние. Но пока она не пришла в себя (надеюсь, это произойдет в скором времени) всю организацию похорон я и уважаемая миссис Додд взяли на себя.

Что касается нашей Сибил, то она поживет в Сильвер-Белле. Бедняжка сильно горюет, несмотря на жестокосердное к ней отношение в этой семье. Смена обстановки пойдет ей на пользу. А уж, Финифет позаботится о ней как следует! Бледные щеки и худую фигурку, старушка приняла за вызов своим кулинарным талантам. И со всей решимость взялась сделать из Сибил пухленькую лакомку. Уже сейчас я слышу запах творожных лепешек…"

Я закончила читать. Пока я была поглощена письмом, в оранжерею пришли старшие девушки за зеленью для ужина. Они весело переговаривались, собирая в корзины укроп и редис. Увидев меня, одна из них позвала меня, но я не ответила, задумавшись над случившимся.

О такой нелепой смерти я еще не слышала! Но все в жизни бывает… Мистер Пешенс и сам был нелепым в своем показном благочестии. Надеюсь, что на небесах, которым он так театрально поклонялся, ему простят его неправедное тщеславие и жесткое обращение с Сибил… Но, что это я! О мертвых не говорят плохо. Чем эта трагедия обернется для подруги? С одной стороны, тетушка права — это могло быть избавлением. Теперь над Сибил не будет висеть, словно дамоклов меч, страх перед дядей. Но еще неизвестно, что станет с Тильдой Пешенс! Она может не оправиться, и тогда девушке придется неотлучно быть с ней.

Поднявшись в комнату, я тут же написала ответ. В течение двух недель с нетерпением ждала письма от тети Гризельды. Когда оно пришло, в нем было уже больше оптимизма, присущего ей. Тетушка сообщала, что Тильда Пешенс пришла в себя. Но стала еще более нелюдимой и мрачной, чем до несчастия. Похоже, потеряв человека, которого любила, ей сделалось все равно — жива она или мертва. Также ей стала безразлична и племянница. Первые дни Сибил ходила в Равен-Хаус, убиралась и ухаживала за теткой. Но однажды обнаружила, что двери дома заперты. На ее стук вышла служанка и сказала, что миссис Пешенс не желает видеть свою племянницу. Теперь Сибил окончательно поселилась в Сильвер-Белле и "цветет на глазах", радуя Финифет.

В письме тети было небольшое послание и от Сибил. Читая его, я поняла, что, несмотря на горестные переживания, девушка испытывает противоречивые чувства. С одной стороны, она горевала о потери близкого человека и разрыве отношений с тетей, но с другой — чувствовала себя свободной и полной надежд. Живя у нас, она стала помогать тетушке с шитьем и увлеклась этим делом. Особенно ей удавались эскизы платьев. Обучившись у тети Гризельды на портниху, она надеялась в будущем устроиться в швейную мастерскую Солсбери.

Таким образом, Сибил попала к нам в Сильвер-Белл. Я знаю, что и после она продолжала ходить к дому Пешенсов, но тетка ее так и не приняла. Кроме того, девушка продолжала помогать мисс Хатсон в церкви, так как та все еще мучилась с больными ногами.

Когда я приехала на лето, тетя предоставила нам полную свободу действий. Как и я когда-то, Сибил заново познавала мир, поэтому с охотой шла на любые приключения. Мы гуляли и делали, что хотели. Конечно, в разумных пределах.

— Умная голова в петлю не полезет, а глупая — везде найдет, где стульчик поставить! — поговаривала тетя.

Вот в таких благоприятных для авантюр условиях и произошло второе происшествие.

До этого я не обращала внимания на свою внешность и впечатление, которое произвожу на противоположный пол. Я знаю, что не отличаюсь красотой, как Виолетта. И внешность моя самая заурядная. Но меня никогда не заботило, что мужчины от мала до велика не падают к моим ногам, сраженные наповал. Однако тетушка уверяла, что во мне есть что-то особенное, изюминка, делающая меня привлекательной.

— Пусть Виолетта красавица, но ты намного лучше ее! В тебе есть изюминка…нет, целое "изюмище", что привлекает к тебе людей. Ты интересная, а это гораздо важнее!

— Но чем же я интересная?

— Всем, что в тебе есть! У тебя необычное лицо. Живое и яркое. На него хочется смотреть без устали, наблюдая, как меняется выражение, с каждым владевшим тобой чувством.

— Ну, на лицо Летти тоже хочется смотреть.

— Да, но оно пустое. Без очарования ее лицо все равно, что крючок без наживки. Одна лишь красота — надоедает. Это как любоваться красивой вазой. Сначала ты ей восхищаешься, а через пару дней ее рисунок кажется скучным и однообразным.

— Это не мешает мужчинам влюбляться в нее.

— Влюбляться — это одно. Для этого дела большого ума не надо. А вот полюбит ли кто ее?!

И хотя у меня не было причин не верить тете, все равно ловила себя на том, что заглядывая в зеркало, я иногда желала хотя бы чуть-чуть быть такой же красивой как Виолетта.

Каждый год в августе после того, как основные полевые работы заканчивались, устраивался большой праздник. Он проходил недалеко от Гаден-Роуз на большой поляне, огороженной с одной стороны стеной леса, а с другой — глубоким оврагом. Весь окрестный люд с нетерпением ожидал предстоящего веселья и начинал готовиться задолго до гуляний. Тетя со смехом говорила о начинавшейся суматохе:

— Мы живем слишком тихо. А этот обычай очень хороший повод встряхнуть свою затекшую от долгого ничегонеделанья часть тела! Вот и стараемся вовсю.

Вокруг шла усердная подготовка. В Сильвер-Белле постоянно крутился кто-нибудь из комитета, а вездесущая миссис Додд беспрерывно отправляла посыльных в Солсбери и окрестные деревни. На поляне, где будет проходить праздник, устраивали кострища. Мужики складывали поленья, смолили бочонки и швыряли их на кучи наваленных веток. Нетерпение ощущалось по всей округе: будут песни, пляски и всеобщее веселье.

Праздничный переполох захватил и нас. Сибил, которой предстояло впервые оказаться на подобном гулянии, ни о чем другом не говорила. Должна признаться, что я тоже ждала этого дня. Для меня всегда было большой радостью не спать допоздна, а ближе к полуночи отправляться вместе с тетушкой на праздник. Мы садились в скрипучую повозку, которой правил словоохотливый парень, и отправлялись через лес на поляну. Я до сих пор помню, как меня охватывала дрожь, когда мы ехали, покачиваясь, по темному лесу, а над нашими головами шумели деревья, сплетаясь длинными ветвями в полог. Вокруг возбужденно перешептывались люди, а в руках мужчин горели факелы, освещая в лесной тьме восторженные лица и вереницу повозок.