А. Г. Воронцовой-Дашковой
Всё реже всплески водяные
И скрип уключины сухой,
Лишь осень в заводи глухой
Полощет пальцы ледяные.
Двоится эхо над рекой —
Протяжный голос повторений,
Ряд музыкальных ударений,
Еще не связанных строкой.
И в небе мертвое крыло,
Как некий образ стихотворный,
Роняет капли крови черной
На замедленное весло, —
И над пустынным островком
(Пример падений иль парений),
Колеблемые ветерком,
Летят обрывки оперений
В таком безмолвии, в таком, —
Весь мир заполнен тишиной
И шорохом и сожаленьем,
Души тревожным изумленьем,
И высотой и глубиной.
* * *
А. Н. Кожиной
Под топот беспокойных ног
Выходят скрипки на арену, —
Прелюдия или пролог,
Подготовляющий измену.
– Оле, оле! — поджарый бык,
Как контрабас, копытом роет,
Пузырчатая пена кроет
Его изжеванный язык.
И точно соблюдая меру,
Усердно пляшет дирижер, —
Кармен глядит, глядит в упор
На золотистого тореро.
Здесь смерть уже на волосок, —
Как эти флейты загрустили,
Как эти плечи опустили
Ознобом тронутый платок.
– Оле, оле! — Не всё ль равно, —
Два сердца связаны до боли,
Им в каждой музыке дано
Встречать друг друга против воли…
А сад мучительно поет,
Деревья обратились в звуки, —
– Я ранен, милая, — и вот —
Все скрипки поднимают руки.
* * *
Беззвездный мир и тишина,
Мир позднего благоуханья,
В саду глубокая волна
Таинственного задыханья.
Вот дрогнет ветка в стороне,
Тяжелый лист перевернется,
И ночь, вздохнувшая во сне,
Вдруг каждым деревом проснется.
Всё шире призрачных ветвей
Торжественное колыханье,
Всё ощутимей меж бровей
Прохлады близкое дыханье.
Как будто осень лишь ждала
В аллеях душных этой встречи, —
Она вплотную подошла
И тронула меня за плечи.
И наклонясь из темноты,
В лицо мое глядит тревожно
И хочет угадать черты,
Признать которых невозможно.
* * *
Влюбленный в ночь, я ночи жду, —
Был долог день тяжеловесный, —
Как пахнет сыростью в саду
И нежной плесенью древесной —
Сойди, благословенный мрак,
Заполни все земные щели, —
Ни лая хриплого собак,
Ни подлой человечьей трели.
Лишь сердца бой. Издалека,
Послушная живому звуку,
Безмолвья темная рука
Мне слабо пожимает руку.
В пустынном небе ни звезды,
Но кое-где меж облаками
Как бы росистые следы,
Оставленные каблуками.
Закинув голову назад,
Сорвать воротничок позорный —
Где это было? Ночь и сад,
Глубокий вздох и шорох черный.
* * *
И. Б. Дерюгиной
Туманной осени пора,
Зари последней позолота, —
В саду редеющем Забота
Глядит в большие вечера.
Она проходит по аллее,
Сырыми листьями шуршит
И, отдыхая иль жалея,
Домой вернуться не спешит.
От пряди легкой и небрежной
Тень голубая на виске,
И ягоды рябины нежной
В ее рассеянной руке.
Душа смущенная не знает,
О чем поет, зачем грустит, —
Прощается иль вспоминает,
Иль ласточкой летит, летит —
Но эти сумерки вдыхая,
Так долго слушает она,
Как будто музыка глухая
Ей в каждом дереве слышна.
* * *
В. Н. Осипьян
Я выйду ночью как-нибудь,
Тихонько сяду у порога,
Чтоб помолчать, чтоб отдохнуть,
Взгрустнуть иль помечтать немного.
Всё будет пусто вкруг меня,
Ни друг, ни враг не станет рядом,
И только два иль три огня
Зажгутся над соседним садом.
Я буду в тишине ночной
Смотреть на отблески живые, —
Вздыхая, ветка надо мной
Уронит капли дождевые.
Как слезы, дальним холодком
Они щеки моей коснутся,
И, может быть, в душе проснутся
Воспоминанья ни о ком —
О тени легкой и незримой
В воображаемой стране,
Приснившейся когда-то мне
В бессоннице неповторимой.