Однако возможно, и потому должно быть принято в общей связи со всем описанием, что македонские стрелки и легкая пехота сломили персидскую оборону у переправы, а затем всадники, быстро переправившись через реку, смяли немногочисленную персидскую конницу на этом крыле и перешли в преследование ее. А между тем главным силам фаланги приходилось тяжело. Фалангисты, спускавшиеся в ущелье Пайя, осыпались стрелами персов, а когда они, встретив при своем продвижении вперед массу непроходимых мест, появились на противоположном берегу в разрозненных рядах, то на них напали находившиеся на службе у персов греческие наемники - гоплиты и снова сбросили их вниз. Историки постоянно подчеркивают беспорядок в боевом строю македонян, причем до сих пор это объясняли исключительно естественной расстроенностью рядов фаланги вследствие продвижения ее через скалы, неравномерно окружавшие реку. Но после того как мы себе уяснили, что кавалерия правого крыла вообще не могла перейти среднее течение Пайя, а должна была для этой цели отделиться от центра и сделать обход, - мы можем отнести это обнажение левого крыла фаланги к той же расстроенности рядов, которую подчеркивали историки. Нетрудно себе представить, как фалангиты взбирались на противоположный берег, где их встретил сильный отпор, после чего фланговой атакой греков они были оттеснены назад в реку.

 На левом же фланге, где была сосредоточена персидская конница, атака македонян (если только вообще дело дошло до атаки) не только была отбита, но персы со своей стороны перешли в наступление на левый берег реки и поставили фессалийцев в трудное положение.

 Исход сражения определился тем, что правый фланг македонян, охватывавший неприятельские ряды, пришел на помощь своему с трудом державшемуся центру. Вслед за частями, с которыми царь сам совершил переход, он пустил через ту же брешь еще два отделения фаланги, и в то время как он преследовал со своими всадниками и гипаспистами неприятельские части, - как защищавшие переправу, так и те, которые стояли с ним рядом и тоже пустились в бегство (кардаки), - оба подоспевшие отделения фаланги обратились против левого крыла греческой фаланги. Царь Дарий, который со своей свитой стоял, очевидно, за греками или в месте стыка греков с кардаками, увидев, что его левый фланг разбит, счел битву проигранной и обратился в бегство. Под впечатлением этого бегства и фланговой атаки фалангитов греки бросили берег реки и отступили.

 До этой минуты чаши весов стояли в сущности наравне, так как персидская кавалерия правого крыла была настолько же сильна, а может быть, даже и сильнее находившейся против нее части противника, насколько правое крыло македонян было сильнее левого крыла персов.

 Можно было ожидать, что персидская конница нападет с фланга со стороны моря на македонскую фалангу точно так же, как со стороны гор македоняне напали с фланга на греков. Но этого не произошло.

 Причину приходится искать не столько в личном и тактическом превосходстве македонян, в более крепком воинственном духе бойцов Александра, сколько в направлении военных замыслов обеих сторон. Македоняне вели наступательный, персы - оборонительный бой. Мы уже знаем, как греки под предводительством Мильтиада при Марафоне были вынуждены особыми обстоятельствами вести оборонительный бой, но в известный момент Мильтиад перешел из обороны в наступление, и это наступление было его победой. Персы при Иссе рассчитывали вести исключительно оборонительный бой. Они имели перед собой настолько трудноодолимое препятствие, что всякая мысль о наступлении заранее исключалась. В первоисточниках нигде точно не сказано, почему персидская конница правого фланга, которая билась особенно храбро, численно значительно превосходила врага и преодолела реку, все же не одержала победы. Из совокупности всей обстановки нам придется, несомненно, заключить, что этого не случилось потому, что это не входило в намерения высшего командования. Прежде всего источники сообщают, что сражение на этом фланге началось значительно позже, чем на другом. Александр хорошо рассчитал удар своим правым флангом там, где сейчас же после перехода реки он был уверен в своем превосходстве, и задержал левый фланг. Кроме того, как мы теперь узнали, дно реки настолько каменисто, что сильно задерживало продвижение кавалерии как вперед, так и назад. Когда начался бой на этом фланге, он уже был; вероятно, решен на другом. Если бы персы пошли навстречу македонянам с тем же духом боевой готовности к наступлению, как македоняне шли на них, то совершенно нельзя сказать, почему, имея перевес на правом фланге, они не могли бы победить совершенно так же, как

Александр победил на своем.

В одном из источников (у Курция) рассказано о притворном бегстве, при помощи которого фессалийские всадники удержали своего противника: это была трактовка самих всадников, приписывавших успех собственной заслуге; но "притворное" бегство легко могло очень скоро обратиться в настоящее, если бы противник со своей стороны не замешкался в преследовании, а продолжал рубить. Но персы расположились за рекой и за ее прибрежными скалами и еще укрепили высокие берега: бой велся так, чтобы использовать это преимущество. Неудивительно поэтому, что кавалерия, даже если она побеждала, не выходила далеко за эту линию: совместных действий с другими частями по ту сторону реки ей нечего было ждать. Она в лучшем случае удовольствовалась бы тем, чтобы после удавшейся атаки вернуться на прежние свои позиции.

 Совершенно по тем же причинам фланговое расположение персидского отряда на горах оказалось недействительным. Под натиском македонских войск этот отряд сразу отступил к вершинам гор и ничего другого сделать не мог. Если бы он принял бой в то время, когда главные силы персов неподвижно держались на своих позициях, он, несомненно, был бы разбит. Снова перейти в наступление и ударить в тыл македонскому войску раз в тот момент, когда оно завязало бой с главными силами перемешали войска, которые Александр выставил в виде заслона. Очевидно, персидские фланговые отряды ожидали, что македоняне, разбитые и преследуемые персами, снова пройдут мимо них, - или, по крайней мере, что по ходу главного сражения они будут вызваны на наступление; но так как этого не случилось, то они вообще не вступили в бой, и все их расположение оказалось ненужной демонстрацией и даже не запугало Александра. Заставить изолированную часть вступить в сражение - предприятие, которое удается очень редко, хотя тут не приходится говорить о трусости.

 Когда греческая фаланга начала отступать, персидская кавалерия правового фланга поняла, что сражение проиграно, и поспешила прочь. Греки очутились в безвыходном положении. Покинутые персидскими всадниками, они должны были под преследованием конницы и пехоты отступать крайней мере 1,5 мили (ок. 10 км) по равнине, не только не дававшей ни одного опорного пункта, но даже представлявшей благодаря глубоким рвам с водой массу препятствий. Если бы македонская конница их остановила, а фаланга напала на них, они все погибли бы. И действительно, они потерпели тяжелое поражение, но значительная часть их достигла одного из горных проходов и успела спастись. Это были старые испытанные воины, которые знали, что им делать; они не рассыпались врозь, а, крепко сплотившись, отбивали атаки47. Вероятно, довольно много времени прошло, пока главные силы македонский фаланги одолели крутые скалы Пинара, - так что греки выиграли время, чтобы уйти. Сам Александр, увидев, что бой решен, пустился преследовать персидского царя. Вместе с греками отступила часть персидских стрелков, оборонявших берег впереди них, причем во время отступления они отбивались от фессалийских и других всадников, преследовавших походную колонну метательными копьями и стрелами. Еще при Гавгамеле греки находились в войсках персидского царя; но главное ядро [по одним источникам (Курций) - 8 000, по другим (Арриан) - 4 000 чел.] прекратило свою службу, прошло в Финикию и в Триполи нашло корабли, на которых и отплыло на родину.