Глава 5

— Ян, ты сегодня с утра злой, как собака. На Голинея с Жекой накинулся. У тебя настроение наоборот должно быть отличное, с такой женщиной ночь провел. Ты знаешь, я тебе даже завидую. Она по сравнению с Ленкой, намного, конечно, красивее и, кстати, умная, есть о чем поговорить. У Ленки только грудь толковая, а так пустышка.

— Зря завидуешь.

— Что опять ничего не получилось? Что же вы с ней до утра делали, стихи читали, как Танька?

— Смотря, что иметь в виду, получилось или не получилось. То, что ты имеешь в виду, получилось, даже очень, а я думаю, что главное не получилось.

— Что за «главное»? Опять ты загадками говоришь, опять параллельные миры?

— С Кариной? Никаких параллельных миров, вся просто, как пять копеек.

— Так что же у тебя с Кариной не получилось?

— То, что у тебя с Ленкой — любви. Я думал, что она ко мне питает чувства, надеялся. С ней так интересно, весело, а она утром мне сказала, что для неё интим с парнем то же самое, что стакан воды выпить. Знаешь, сколько стаканов можно за свою жизнь выпить? Вот она и пьёт, я один их этих стаканов, только и всего.

— Не может быть. Чего ж она тогда недотрогу из себя строила? Алик к ней замахался клинья подбивать.

— Ты что, она не со всяким пойдет. Ей нужно что-нибудь интересненькое, с придурью, вроде меня. Зачем ей этот питекантроп?

— Ух, ты, какие мы своеобразные.

Разговор парней прервал главный механик.

— Ракита, Новаковский, вы-то мне как раз и нужны. С сегодняшнего дня будете у меня наряд получать. Петр Андреевич заболел, жена звонила, вроде бы даже на скорой в больницу увезли, а Богдана я в отпуск отпустил. Так что каждое утро ко мне, чтобы без дела не болтались, понятно?

— Понятно, — без энтузиазма ответили ребята.

— Сегодня пойдете на мачту. Надо поменять прожектора осветительные. Только поосторожнее, возьмите обязательно пояса монтажные, соблюдайте технику безопасности. Заодно подремонтируйте там ограждения. Надо бы их, конечно, и покрасить, но это в следующий раз. Задача ясна?

Ребята дружно закивали головами.

— Вот и отлично, только повнимательнее, без глупостей. Работа на высоте требует особого отношения.

Вышка стояла посреди двора, высокая метров пятнадцать. Наверху она имела площадку, на которой размещались прожектора. Ян с Андреем обвешанные поясами и сварочным кабелем, с держателем и щитком в руках подошли к ней. Андрюхе «приспичило». Он сбросил с себя ношу, побежал в сторону столярки.

Ян не стал ожидать друга. Нацепил на себя монтажный пояс, взял конец сварочного кабеля и полез наверх. Высоты он не боялся, но когда не часто на ней бываешь, всегда страх немного щекочет нервы. Наверху в лицо приятной прохладой дул свежий ветер. Ян осмотрелся, глянул вниз, немного кружилась голова. Он на всякий случай прицепил монтажный карабин к ограждению. С высоты всё казалось другим, люди маленькими, стекла окон цехов чистыми. Отсюда даже было видно море и суда в судоремонтом заводе. Ян решил подтянуть кабель наверх, чтобы было удобно работать, но он зацепился петлей за скобу лестницы и не хотел подтягиваться. Ян уперся грудью в перила и попытался сбросить петлю, но ржавое ограждение хруснуло, Он потерял равновесие и вместе с уголками поручней полетел вниз.

Ян не успел даже толком испугаться, он рухнул спиной на гору неотгруженных металлоконструкций. Голова неестественно запрокинулась, а глаза широко открылись, но Янош Ракита уже не видел неба. Андрей, на глазах которого это произошло, застыл в ужасе, затем подскочил к другу и, хотя было понятно, что помочь уже ничем нельзя начал кричать: «Помогите, Ян разбился, вызовите скорую»!

Начал собираться народ, никто к Раките не притрагивался, только главмех с ужасом в глазах пощупал у Яна на шее сонную артерию и глухо сказал: «Поздно скорую, умер».

В небе ярко светило еще невысокое и ласковое утреннее солнце, оно ласкало веки розовыми и фиолетовыми кругами. Глаза не хотелось открывать. Его трясли за плечи.

— Ян, ну что это за мансы? Я тебя ищу уже минут десять. В туалет отойти нельзя. От кого ты тут прячешься?

Ян открыл глаза, солнце светило ему в лицо. Перед ним стоял Андрюха и иногда закрывал солнце своей фигурой. Ян сидел на корточках под стеной цеха, опершись спиной о бетонную плиту.

— Ты что заснул? Хотя не мудрено, у тебя была бессонная ночь. Я думаю, с Кариной хрен заснешь.

— Да, наверное, заснул. — Ян встал и нетвердой походкой пошел к мачте.

— Ну, ты даешь, я орал на весь завод. Ты что не слышал?

— Не слышал, — как эхо отвечал Ян. Он заворожено смотрел на гору металлоконструкций возле мачты.

— Просыпайся, а то ты, как сомнамбула, не хватает только рук выставленных вперед.

— Да, конечно, а ты где был?

— Я в туалете, наверное, теткины голубцы на свободу просятся. Мне они еще вчера показались подозрительными.

— А я где был?

— Откуда я знаю? Я нашел тебя за цехом. Ты, видно, только присел и сразу заснул.

— Я долго спал?

— Ну, ты даешь, откуда я знаю. Ты сейчас просыпайся, на высоту лезем работать, а ты как сонная муха.

Ян кивнул головой и взял в руку конец кабеля. Всё было очень привычно, даже скобы лестницы, он также на ладонях ощущал их ржавость. Ян первым вылез на верхнюю площадку мачты и огляделся, всё было узнаваемо: и вид с высоты, и ржавое ограждение и даже петля кабеля, которая зацепилась за скобу лестницы. Обстановку привычности нарушал только Андрюха влезший следом за Яном наверх.

— Янек, ты проснулся? Ау!

— Проснулся, — эхом ответил Ян.

— Точно проснулся? А то у тебя в глазах сосредоточенности, как у коровы, когда ей бык внимание оказывает.

— Ага.

— Что ага? Ты видишь, что ограждение ни к черту, вся сварка поотлетала? Надо сначала ограждением заняться, а потом прожекторами. С таким ограждением смайнать вниз можно в два счета.

— Ага, кабель зацепился.

Андрюха перегнулся через ограждение и заметил зацепившуюся петлю. Он спустился на несколько скоб вниз и отцепил кабель.

— За ограждение нельзя монтажный карабин цеплять, — роботизированным голосом сказал Ян.

— Конечно нельзя, оно само вот-вот отвалится, ты же не хочешь вместе с ним?

— Не хочу, совсем не хочу.

— Значит, давай просыпаться и работать.

Ян с Андреем трудились до обеда. Старые прожектора были срезаны, новый установлены и главное ограждение укрепили и даже покрасили. Андрей смотался в столярку и выпросил у них полбанки краски. О завершении решили пока не докладывать. Андрей заметил, что главмех снова найдет им работу, надо немножко отдохнуть. После сытного обеда в столовой судоремонтного ребята залезли на крышу цеха и уселись под парапетом. Здесь их вряд ли кто-то мог отыскать. Они спокойно курили, погода способствовала, налетели тучи, стало пасмурно и не так жарко.

— Ты знаешь, Янек, на тебя недосып плохо влияет. Ты сегодня целый день, как вареный ходишь, как в замедленной киносъемке.

— Нет, Андрюха, тут не в недосыпе дело. Я сегодня утром свою смерть видел.

— Что, опять?! Надеюсь, она к тебе явилась не в образе Карины?

— Я серьёзно. Пока ты ходил в туалет, я залез на вышку и, не заметив, что ограждение развалилось, хотел петлю от кабеля снять. Оперся о перила и полетел вниз, сломал себе что-то важное и умер.

— Янек, ты знаешь, как я тебя люблю и уважаю, ты мой лучший друг, но иногда такую пургу несешь, что стыдно слушать.

— Нет, Андрюха, это был не сон, потому что я, когда вылез второй раз на площадку, а по твоему в первый, я уже знал, где сломанное ограждение, как зацепится кабель, мне был знаком вид сверху, а ведь я там раньше никогда не был.

— Это бывает, называется «дежа вю». Тебе кажется, что ты это всё уже видел, а на самом деле, ты видишь всё это в первый раз, тебе это только кажется.

— Нет, Андрюха, слишком много деталей, множество мелочей. Даже Галка крановщица точно так же вышла из столярки и полезла на свой кран. Всё точно так же, только ты не в туалете, а полез вместе со мной на площадку. Это другой, параллельный мир, только в том мире я уже покойник, а в этом еще живу.