— Брайден!

В тот знаменательный день старший сын Бернарда находился в общине. Утром, придя из города, делил мясо с товарищами по охоте, в обед зашел в дом, чтобы обнюхать брата и сестер, а вечером спустился на нижний этаж, в бильярдную комнату. Немногие знали, что там происходило, так как встречающиеся действовали тихо, но найти их не составляло особенного труда, при случае необходимости. Бернарду требовалось обсудить что-то важное, касающееся собрания, которое его старший сын пропустил и мужчина буквально выломал дверь, когда спускался. При всем своем уме и осторожности в тот вечер Брайден не успел вытащить кий из прямой кишки соседского подростка.

— Отец? — растерялся.

Некоторое время в комнате стояла тишина. Все были поражены такой внезапной встречей: отец, сын, соседский подросток и девочка, сидящая в кресле, до этого внимательно наблюдавшая за удовлетворением чужой похоти. Бернард прервал их на той части, которая нравилась всем. Соседский парень, выглядевший белым пятном среди чернил из-за смешанных корней, лежал на столе с согнутыми ногами в женской короткой юбке из под которой выглядывали кружева чулков. Он так тяжело дышал, что даже не заметил, как слетела с петель входная дверь. При каждом вздохе его грудь касалась поверхности стола и это было прекрасно с того ракурса, где сидела девочка.

Лицо Бернарда пошло пятнами. Он так и не знал, что его старший сын, наследовавший титул сахгамауита, предпочитал мужчин.

— Позор! — выдохнул. — Бастард! В собственном доме!

— Успокойся, отец! — взвыл Брайден. — Скоро я вступаю в права! Где ещё мне трахаться?

Ступор Бернарда был так велик, что Брайден не сразу понял, что надо убегать. Затаив дыхание, девочка наблюдала за тем, как отец стремительно нагнал сына и сломал ему хребет о поверхность стола, точно так же разделавшись со вторым. Хруст был громким, а сила удара так велика, что одна из ножек сломалась, превращая поле игры в кровоточащий алтарь. В ноги девочки, свисающие с мягкого кресла, покатились разноцветные шары.

— Ты не хотел этого делать, так ведь? — спросила.

Шары оттолкнулись от стены за её спиной и ринулись обратно, сбивая те, что ещё скатывались со стола. Лампочка в комнате замигала, раскачиваясь из стороны в сторону, готовая рухнуть. Рот Бернарда был наполнен мясом собственного отпрыска, по подбородку стекала слюна и кровь. Он так отчаянно прижимал сына к себе, что у того рёбра выбились наружу.

— Иди же ко мне, эбидечич*… Спаси брата.

Девочка вжалась в кресло, впившись в подлокотники пальцами:

— Устыдись, старик. Ты убил старшего сына.

— Тогда ешь. Ну, же, поглоти его…, - сделав несколько шагов в сторону кресла, мужчина замер, протягивая то, что осталось от сына, — Вы же выросли вместе, неужили тебе не совестно?

Кровь с тела медленно стекала на подол её старого платья, впитываясь в ткань. Не получив ответа, мужчина издал низкий, оглушительный крик, повалился на колени и вытянул шею. Крепкие челюсти с лязгом впились в лицо некогда живого Брайдена, отделяя кожу и мясо от костей. Мужчина мотал головой из стороны в сторону, как оголодавший хищник и уже не мог остановиться, сколько бы девочка не пыталась воззвать к его разуму.

— Смотри, эбидечич, — прохрипел, давясь внутренностями сына, — ты могла его спасти…

С тех пор прошло много лет. Младшего брата Брайдена звали Стивеном. В отличии от умершего, внешне он сильно напоминал отца и как только стал сахгамауитом, община забрала его, даря редкие, но желанные встречи. Время, казалось, не было властно над его связью с девочкой старой крови, они все так же беседовали, делясь знаниями и опытом, который быстро усваивали. С годами мальчишка показывал все более благородные и неожиданные качества, не свойственные людям общины и девочка не могла отказать себе в более продолжительном пребывании рядом с ним.

— Сегодня в городе я встретил девушку. Маленькую, с длинными темными волосами, как у тебя. Она приятно пахла и сказала, что её зовут Ханна, что в переводе с иврита обозначает «божественную благодать» и «изящество». Мы съели её и кости действительно были роскошны.

Молодая девушка отложила пяльцы и сцепила руки в замок на животе. Сидящий в её ногах юноша продолжал играть с низами женских юбок:

— Я решил, что буду называть тебя Ханной, ведь отец так и не дал тебе имени. Это так мерзко, держать тебя здесь одну, когда младшие сёстры уже покинули дом. Мне бы хотелось это исправить, выводить тебя как одну из нас, делить с тобой еду и развлечения, ведь вокруг — так много интересного! Людское стремление к новаторству поражает, в городах на каждом шагу невероятные сооружения и приборы о которых ты могла бы так много рассказать мне! Братья ничего не знают о тех местах, всегда так торопятся обратно. Почему, Ханна?

— Потому что они — животные, маленький мальчик. Им не нужны человеческие приборы, чтобы убивать и размножаться.

— Но как они могут быть такими ограниченными? Эти приборы могли бы помочь нам…

— Ты видел ружье?

— Да! В нас стреляли твёрдыми шариками пару раз. Это больно, Ханна, — юноша обнял её колени. — Мы бы тоже могли сделать им больно, правда?

*Тоса-ину, тоса-кен — японский мастиф. Порода была выведена в конце XIX века в княжестве Тоса для собачьих боёв.

*Getemetesultijig — все до одного были убиты (язык индейцев микмак)

*e'pite'ji'j (эбидечич) — «девочка»

*saqamawit (сахгамауит) — главный, человек высокого ранга

— Ты должен отпустить её, отец. Она увядает.

— Увянет в общине, занимаясь благим делом. Ты недооцениваешь это существо…

— Существо! Существо! Разуй глаза, отец! Это девушка и она несчастна! — Стивен сплюнул на пол. — Даже сестры, а они на пятнадцать лет младше её, уже ходят с детьми! Почему ты просто не отдаешь её кому-нибудь?

Отец и сын, стоящие друг против друга напоминали телесные воплощения добра и зла. Постаревший Бернард утерял былую лёгкость во взгляде, а после смерти Брайдена каждое утро выедал собственные руки.

— Это существо живет, чтобы питать нас, Стивен. Меня и тебя. Она — не часть общины, в отличии от детей твоих сестер, которые заменят тебя, если ты так и будешь проводить время в той комнате, — клацнул челюстью, огибая отпрыска. — Существа старой крови достигли своего пика силы, путь, на который мы только ступили. Они регрессируют и умирают, как только изнашиваются тело и мозг. Твоя девчонка не отличается от них, а цикл её компаньонки почти подошёл к концу, когда мы нашли их.

— Она — моя сестра, я рос вместе…

— Чушь! В ней нет нашей крови!

— Но её кровь в нас, отец! Она — часть нас!

Молодая девушка стояла на втором этаже, наблюдая за тем, как Бернард замахнулся рукой на младшего сына. Первый удар юноша стерпел, но предупредив другой, осел на пол, рыча и скалясь.

— Оставь его.

Молодая девушка возникла перед мужчиной быстрее, чем тот успел обрушить на голову отпрыска тяжелый камень, которым они подпирали входную дверь. Сплюнув кровь, Стивен упал на её юбки, скрываясь от отца. Девушка почувствовала мимолетную боль, когда он надкусил её ногу.

— Решила выйти и посмотреть, как такой как я воспитывает своих детей? — усмехнулся Бернард, сделав шаг назад. — Выкармливаешь его для себя? — Это ничем не закончится, эбидечич. Ты совершаешь большую ошибку.

Подождав пока мужчина уйдет, девушка оторвала от себя потерявшего контроль юношу и скрылась за ближайшей дверью. Как она и ожидала, мальчишка устыдился и потерялся в городе на два долгих месяца. Нагрянули ранние холода, ветер дул туго и быстро по грязным разливам дельты. Посеревшее небо согревали вороны, кружащие над костром у которого жарилось мясо. Община праздновала приход гостей в первом месяце зимы — Бернард вместе с сыном показывал свои угодья, водя группу незнакомцев вокруг домов. Это было странно, видеть здесь чужаков, так как же и осознавать тот факт, что они не могли быть членами другой общины. Слово «иностранец» срывалось с уст дикарей слишком часто, не знающие чего ожидать, они вели себя тихо и настороженно.