Между этих зарослей, петляла безобразная тракторная колея…

Колея, на вид, была слишком малоиспользуемой для того, чтобы заподозрить в ее создании сотрудников лесного хозяйства. Да и какой дурак из местного начальства будет гонять сюда своих людей, зная, что тут, из-за проделок нечисти, погибло несколько человек и встало целое строительство энерголинии областного, а, может, даже межобластного масштаба?!

Лично Виктору казалось, что землю на просеке перепахали колесами тракторов местные сорви — головы, которые преследовали в чащобе свою корыстную цель. Какую? Скажем — съездить на колхозной (то бишь — казенной) технике туда, где, из-за боязни встретиться с Болотным Духом, лесники не появляются (а, следовательно, — не смогут оштрафовать за порчу леса в виду своего отсутствия), и напилить там для какой-нибудь старушки, посулившей им за сею работу бутылку — другую «огненной воды», пару кубометров бесплатных дров.

Колея была ужасна, но вездеход смело карабкался по ней на холм и вскоре перевалил через этот естественный барьер, раскидывая по сторонам грязь и глину своими огромными колесами.

Спуск, как и следовало, ожидать, пошел быстрее подъема, хоть и не без изъянов.

«Чертов холм!» — выругался про себя парень, когда понял, что удержать машину на крутом склоне, даже используя тормоз, не так-то просто. — «Не успели тебя, гадину, бульдозеристы пригладить!»

Да, бульдозеры, призванные выравнивать землю под установку опор высоковольтки, сюда так и не дошли. И из-за того, что они когда-то не выполнили свою часть работы, Виктор сейчас мог наблюдать, как в зеркалах заднего вида отражается следующая картина: верхушка холма постепенно скрывала все, что делалось по другую его сторону: сначала пропали лужи в тракторных колеях, совсем недавно вспененные колесами вездехода, а теперь успокаивающиеся, потом серая масса земли заслонила собой одиноко воткнутый у развилки дороги и пестрящий своими надписями (деловыми и не очень) указатель поворота на лесопилку, а под конец холм проглотил едущую где-то далеко в противоположном направлении «Ниву» Алексея. Создавалось впечатление, что эта земляная возвышенность отрезала путь назад.

В душе у Виктора от такого зрелища и таких мыслей возникло неясное беспокойство.

Под холмом перед участниками экспедиции раскинулось на удивление открытое пространство. Пространство было окружено корявой растительностью, напрочь лишенной листвы, а, посему, очевидно, и жизни.

— Смотрите! — воскликнул Купер, указывая туда. — Это, наверняка, та самая поляна, которую имела в виду Мария Васильевна!

Американский ученый взглянул на сидящего сзади Бэна и с досадой покачал головой, вспомнив, что очкастый парень не знает русского, а, следовательно, ничего не понял из того, что он сейчас говорил.

Но Купера это, по всей видимости, мало заботило. Ученый полностью переключился на дело.

В его взгляде читалась крайняя заинтересованность, более того, — возбуждение, которое, очевидно, испытывали мореплаватели, открывая неизведанные земли тогда, когда на земном шаре еще было что открывать. И пусть с мореплаванием все происходящее не имело никакой связи, а «первооткрывателей» данной поляны, судя по тем же тракторным колеям, до Купера набралось — пруд пруди, американец этого, очевидно, замечать не хотел.

Виктор подъехал к поляне и остановил машину. По его предположению, Джон Купер восхищался вовсе не необычностью данного места, а, скорее всего, наметившейся перспективой дальнейшей работы. Сам же Виктор, в отличие от американского ученого, был поражен именно уникальностью царящей здесь обстановки.

Весь этот луг хорошей, некошеной травы казался очень неестественным среди царившего вокруг леса. Размером он едва превосходил футбольное поле и был огорожен «частоколом» высохших деревьев. Создавалось впечатление, будто лес хотел прикоснуться к поляне, наступить на нее, но обжегся и омертвел, встретив невидимую преграду.

Парню сразу пришло на ум увиливание Конинской старухи — оккультиста насчет объяснений, почему на данной поляне не растут именно деревья.

«Может, души сожженных здесь чернокнижников спускаются сюда по ночам с неба и, вспоминая, как с ними обошлись при помощи пылающей древесины, губят эти растения», — сделал он вольную интерпретацию ее тогдашних слов.

Однако, судя по всему, против травы они ничего не имели (об этом ведьма тоже упоминала).

Заранее понимая, что сморозит чушь, Виктор все-таки задал вопрос, который так и рвался слететь с языка:

— Может, тут свалка токсичных отходов, раз деревья не растут?

— Если бы так было, трава на этой земле, скорее всего, тоже не стала бы жить, — ответил Купер.

У Виктора возникло чувство, будто он играет в шахматы, и сейчас произвел совершенно глупый ход какой-то фигурой, открывая, тем самым короля. Не дремлющий противник, тут же воспользовался этим и сделал ему шах, наказывая, таким образом, парня за невнимательность.

— Но полагаться на интуицию в науке не принято. Поэтому требуется проверить, — добавил Джон, после чего обернулся назад и что-то сказал Бэну.

Очкастый парень быстро расстегнул стоявшую возле него, на сиденье, сумку, вынул оттуда кучу проводов с датчиками и, подсоединив их к переносному компьютеру, буквально через минуту уже предоставил Куперу дисплей с данными.

— Приборы говорят — все нормально! — обратился американец к Виктору.

«А теперь мне даже не шах, а полный мат!» — подумал парень.

— Здесь необычайно чистый воздух, — продолжал ученый. — Счетчик Гейгера молчит, химического загрязнения не выявлено… Если не считать вон той гадости.

Купер показал пальцем куда-то вправо.

Отыскивая, глазами, источник загрязнения, Виктор, прежде, нашел кое-что другое.

Если более конкретно, то, недалеко от дороги, парень заметил подтверждение тому, чего недавно предполагал, размышляя о тракторных колеях на просеке, — следы пребывания здесь местных сорви — голов, ищущих возможность напилить бесплатных дровишек и заработать, таким образом, пузырь водки (наконец-то, хоть некоторые его догадки сработали!). Там, куда указал американец, виднелись: пеньки спиленных деревьев, свежие опилки и срезанные со стволов ветки. Кто-то раздобыл тут несколько тележек первосортных дров.

Ну а дальше нашелся и сам объект, загрязняющий окружающую среду.

Таковым стала устроившаяся на одном из пеньков, опрокинутая пластмассовая канистра без пробки. Ее содержимое (что-то черное — то ли нигрол, то ли просто отработанное моторное масло) вылилось наружу и теперь «украшало» своим мерзким видом и пень, и добрую часть прилегающей к нему территории. Это, очевидно, побывавшие в лесу «дровосеки» подливали масло в огонь, — чтоб разведенный ими бог его знает с какими целями костер (пепелище находилось чуть поодаль от пня), горел веселее, а потом просто забыли канистру, устав от работы… водки … и растеряв свое внимание ужравшись до потери памяти и ориентации в пространстве (может, заказчик на дрова выдал им предоплату или у них и так с собой было?)

как подсолнечные семечки из дырявого кармана.

— Хороший у вас компьютер, — высказал свое одобрение тому, как работает аппаратура Бэна, Виктор.

Американцы не произнесли в ответ ни слова. И если от Бэна разговоров ожидать не приходилось, то молчание Купера весьма удивило парня. Он даже испытующе посмотрел на него: среагирует тот — не среагирует?

Ученый остался недвижим.

Осознавая, что крутит головой, словно бестолковый цыпленок, Виктор взял себя в руки и попытался сменить тему разговора, надеясь хотя бы таким образом вернуть себе человеческое общество:

— А где же та заветная тропа, по которой нам предстоит ехать дальше?

К его недоумению, это сразу подействовало. Правда, свою речь Купер начал словами, которые можно было расценить, как запоздалую реакцию на предыдущее высказывание парня:

— Да, Бэн у нас, с его программным обеспечением и датчиками — просто клад. Представляешь, у него даже газоанализатор есть. Хочешь, он проверит токсичность выхлопа той «Нивы», на которой мы едем?