Не говоря ни слова, Нэт нажал на тормоза и вышел из кабины. Она услышала, как лязгнула лебедка, и поняла, что он снял ее машину с буксира. Отстегнув креслице Лизы, она собиралась тоже выйти, как вдруг увидела перед собой распахнутую Нэтом дверцу машины.

— Давайте я понесу ребенка, — предложил он.

Энджи не стала спорить, взяла свою сумочку и детские вещи и вылезла из машины. Она наблюдала, как Нэт осторожно вынул креслице и закрыл дверцу локтем. Он улыбнулся ей, но в глазах его застыло какое-то тревожное выражение, и казалось, что он что-то недоговаривает.

— Ну, ведите, — проговорил он.

Оглядываясь на Лизу, которая продолжала безмятежно спать, Энджи провела его в подъезд и поднялась с ним по лестнице до своей квартиры на втором этаже. Слегка дрожащей рукой она вставила ключ в замок, повернула ручку и автоматически потянулась к выключателю. Мягкий электрический свет залил комнату. Энджи отошла от порога, уступая дорогу Нэту.

Хорошо еще, что прибралась, подумала она. Господи, как же здорово наконец-то очутиться дома! Она бросила вещи на диван и взяла у него Лизу, которая по-прежнему спала, свернувшись в своем креслице.

Нэт Фарадей повидал на своем веку немало квартир и еще больше женщин, и ему сразу же бросилось в глаза, как не подходит такая квартира женщине, стоявшей рядом с ним. И разум, и все его чувства восставали против того, чтобы отдать ей ребенка, который будет находиться в убогой обстановке; а когда она опустила младенца в кровать, стоявшую в самом углу крошечной комнатушки, его чуть не передернуло. Энджи держала себя с достоинством, но в ее чудесных глазах таилась печаль. Интересно, как она могла так низко опуститься, подумал он. Ведь наверняка ее муж-профессор оставил ей какие-нибудь средства, а она живет в жуткой вонючей дыре.

Конечно, квартира выглядит прибранной. С первого взгляда видно, что она даже чистоплотнее, чем его бабушка; то есть с кухонного пола спокойно можно есть, не рискуя ничем заразиться. Но сам воздух был затхлый, словно через вентиляцию проникали удушливые пары из какой-нибудь дешевой забегаловки. Скорее всего круглосуточная мини-пекарня располагалась этажом ниже.

Так и хотелось спросить молодую женщину: «Что ты здесь делаешь?!» Но такая недотрога вряд ли потерпит подобные вопросы. Она могла бы даже показаться высокомерной, если бы не ее измотанный вид. Ее белокурые волосы, на затылке собранные в хвостик, спереди изящными локонами обрамляли лицо. Даже ее пальцы казались усталыми, когда она автоматически заправила выбившуюся прядь за ухо.

Нэт не раз целовал симпатичные мордашки, считая это своей слабостью. Но за столь непродолжительное знакомство ни одна симпатичная мордашка не вызывала в нем такое сильное желание расцеловать ее. Ему вдруг захотелось положить на усталые плечи этой женщины свои мозолистые сильные руки и либо встряхнуть ее как следует, либо сделать ей массаж, чтобы она расслабилась. Мысль о массаже вызвала в нем такое чувство блаженства, что он чуть не застонал.

— Послушайте, — обратился он к ней, — если нужна будет помощь, я всегда к вашим услугам.

— Большое спасибо, — ответила она, — но сегодня ваша помощь уже не понадобится.

«Нет, вы не так поняли. Я имею в виду не только сегодня, а вообще», — хотел он сказать. Но нечего даже рассчитывать, что она запишет его в друзья и будет звать каждый раз, когда потребуется что-нибудь починить. Она сняла пальто, словно бы не замечая, что он не торопится уходить. Даже когда она прикрыла дверь, чтобы повесить пальто на вешалку, он все еще мешкал.

Энджи подняла на него глаза.

— Простите, — внезапно залилась она румянцем, — мне, наверное, следовало дать вам чаевые? А я и забыла совсем.

— Нет, нет, что вы, — замотал он головой.

Но она уже обернулась и потянулась за сумочкой.

— Не надо, — произнес он и тронул ее за локоть, чтобы остановить.

Энджи замерла, а затем посмотрела на него. Боже мой, подумал он. У нее большущие голубые глаза, но глядели они устало и мудро, словно принадлежали изгнаннику из райских кущ. Как же ему хотелось разгладить утомленные круги у нее под глазами, растереть ей щеки, чтобы они порозовели. Когда она сняла пальто, на ней осталась зеленая футболка, которая облегала ее фигуру, некогда очень худенькую, а теперь округлившуюся благодаря материнству.

«Шел бы ты отсюда, Фарадей», — подумал он про себя.

Она медленно стряхнула с себя его руку, словно показывая, что сейчас не время. «Придурок, она же чуть с ног не валится от усталости», — сказал он себе. Чтобы побороть в себе искушение прикоснуться к ней снова, ему пришлось засунуть руки в карманы джинсов.

— Может, вы хотя бы печенье возьмете? — спросила она. — Я только сегодня напекла.

— Чего возьмете? — переспросил он.

— Печенье. — Она махнула рукой в сторону маленькой кухни, где на крошечном столике действительно стояла тарелка с печеньем. Рядом лежала куча скрепленных скрепкой талонов. А рядом с талонами — стопка библиотечных книг, толстых, серьезных книг. «Готов поспорить, она готовится к экзаменам», — подумал он.

— Если бы вы выглядели чуть поздоровее и порумянее, то ваше лицо красовалось бы на кухонном сервизе, — произнес он вслух.

Она негромко рассмеялась, и от ее смеха у него быстрее забилось сердце.

— Какой вы смешной, — заметила она. — Я так рада, что сегодня именно вы приехали чинить мою машину, а не кто-то другой.

Он старался не поддаться искушению и не растаять от такого незамысловатого комплимента:

— Правда?

Она кивнула и склонилась к Лизе:

— И вы так по-доброму отнеслись к моей дочурке.

«Да ладно, — подумал он. — Разве трудно нести такую малявку?»

— Ну, я всегда готов помочь, — ответил он. Она вновь кивнула.

«Ну же, покажи себя настоящим джентльменом, парень. Твой выход. Скажи ей что-нибудь этакое».

— Всегда к вашим услугам, если у вас заглохнет машина, — повторил он.

Она опять улыбнулась, как, наверное, улыбнулась бы, увидев в цирке ученую собаку. «Гениально, Фарадей». Он сделал шаг назад, переступил порог и, взявшись за ручку, хотел уже закрыть дверь.

— Спасибо вам еще раз! — крикнула она из комнаты.

— Не стоит благодарности. — Он еле удержался от того, чтобы добавить «мэм».

Внезапно Нэт возненавидел свою работу. До сегодняшней ночи его в ней все устраивало и ему было плевать, что некоторые с первого же взгляда навешивали на него ярлык: «горы мускулов и ни грамма мозгов». Впервые за много лет он подумал: «Что же я сделал со своей жизнью?»

Энджи потеряла мужа, у нее ребенок и никуда не годная машина, но он готов спорить на пятьсот баксов, что через пару лет она устроится на приличную работу, найдет себе нового мужа, и для нее начнется новая жизнь, откроется множество новых возможностей. Она будет идти вперед, в то время как он, Нэт Фарадей, будет… Что он будет делать? Ах да, днем чинить машины, а по ночам развозить заглохшие авто на буксире.

Ну уж нет. Лучше уж он… Да, он будет новым мужем Энджи!

Глава 2

На следующий день Энджи, выйдя из автобуса, направилась домой. От остановки до дома ей оставалось пройти два квартала. В каждой руке она держала по тяжелой сумке с покупками, а на груди висела Лиза в кенгурушке. Хотя малышку окружало много интересного и привлекательного, ребенок не сводил с Энджи глаз, и в ее ясном голубом детском взоре светилось обожание.

Энджи, несмотря ни на что, радовалась жизни. Она уже давно усвоила простую истину: для того чтобы выжить, нужно ценить редкие моменты счастья, которые дарит судьба; например, сейчас нужно забыть о проблемах и думать только о хорошем: у Лизы больше нет температуры, светит солнце, еды им хватает, и к тому же ей сегодня выплатили зарплату. Что может быть лучше, чем получить зарплату, пусть даже она совсем маленькая!

— Эй, Энджи! — в дверях прачечной стояла Клара. — Как малышка?

— Прекрасно, — ответила Энджи.