- Ли? — мне стало плохо, когда он назвал ее так. — Когда мы доберемся до Великого Рубежа, все будет по-другому, обещаю.

- Большинство людей говорят, что его не существует.

- Это потому, что они не знают, как его найти. Ты можешь попасть туда только через Туннели, я отведу тебя туда, — он приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть ей в глаза. — Я знаю, ты боишься. Но я буду с тобой, если ты этого хочешь.

Лена отвернулась, вытирая один глаз тыльной стороной ладони. Я увидел черные завитушки, которые стали мрачнее, они меньше были похожи на рисунки, сделанные шарпи, больше на татуировки Ридли и Джона. Она смотрела прямо на меня, но она не могла меня видеть.

- Я должна убедиться, что я никому больше не наврежу. Не важно, чего хочу я сама.

- Это важно для меня, — Джон большим пальцем аккуратно стер Ленины слезинки, наклоняясь к ней ближе. — Ты можешь мне доверять. Я не причиню тебе боли, — он прижал ее к груди, положив ее голову себе на плечо.

Можно?

Я больше ничего не слышал, и видеть ее стало труднее, как будто изображение стало уменьшаться. Я заморгал, пытаясь сфокусироваться, но когда я снова открыл глаза, передо мной вновь был кружащийся голубой потолок. Я повернулся на бок, лицом к стене.

Я снова был в комнате тети Кэролайн, а они исчезли. Вместе, где бы они сейчас ни были.

Лена забывала меня, она откровенничала с Джоном, и ему удавалось вернуть прежнюю Лену, которой, я думал, больше нет. Может быть, я никогда и не смог бы удержать ее.

Мэйкон жил во Тьме, моя мама в Свете.

Может быть, нам не дано было найти способ, чтобы Смертные и Маги могли быть вместе, потому что так было предрешено.

Кто-то постучал в дверь, хотя она была открыта.

- Итан? Ты в порядке?

Лив. Ее шаги были тихими, но я их слышал. Я не пошевелился.

Край кровати немного прогнулся, когда она села. Я почувствовал ее руку, когда она коснулась моего затылка. Прикосновение было успокаивающим и знакомым, как если бы она делала это тысячу раз. В этом была вся Лив — как будто я знал ее всю жизнь. Казалось, что она всегда чувствовала, что мне нужно, как будто она знала даже то, чего о себе не знал я сам.

- Итан, все будет хорошо. Мы разберемся, что все это значит, я обещаю, — я знал, что она так и думает.

Я повернулся. Солнце уже зашло, и в комнате было темно. Я не удосужился включить свет, но мне был виден ее силуэт, она смотрела на меня сверху вниз.

- Я думал, что тебе не положено вмешиваться.

- Не положено. Это первое, чему профессор Эшкрофт научила меня, — она ненадолго замолчала. — Но я ничего не могу с собой поделать.

- Я знаю.

Мы смотрели друг на друга в темноте, ее рука лежала на моей щеке, куда переместилась, когда я перевернулся. Я впервые увидел саму возможность быть с ней вместе. Я чувствовал что-то, глупо было это отрицать, и Лив тоже чувствовала, я видел это в каждом ее взгляде.

Лив легла рядом и обвила меня руками, склонив голову на мое плечо.

Моя мама нашла способ жить дальше после Мэйкона. Она влюбилась в моего папу, что, казалось, доказывало, что можно потерять любовь всей жизни и полюбить снова. Разве не так?

Я услышал тихий шепот, не внутри моего сердца, а дыхание у моего уха. Лив наклонилась ближе.

- Ты с этим справишься, как и со всем остальным. Кроме того, у тебя есть кое-что, чего нет у большинства Проводников.

- Да? И что это?

- Отличный Хранитель.

Я провел пальцами по шее Лив. Жимолость и мыло — так она пахла.

- Поэтому ты пришла? Потому что мне нужен Хранитель?

Она ответила не сразу. Я понимал, что она размышляет над ответом — скольким она может рискнуть, как многое она может сказать. Я знал, что это так, потому что сам думал о том же.

- Это не единственная причина, хотя должна быть таковой.

- Потому что тебе нельзя быть сопричастной?

Я чувствовал, как бьется ее сердце у моей груди, ее голова удобно лежала на моем плече.

- Потому что я не хочу, чтобы мне было больно.

Она боялась, но не Темных магов, мутировавших инкубов или золотых глаз. Она боялась чего-то обычного, но не менее опасного, меньшего, но куда более могущественного. Я прижал ее покрепче.

- Я тоже, — потому что боялся того же, что и она.

Больше мы не сказали ни слова. Я обнимал ее и думал обо всем том, что может причинить боль, о том, как я могу сделать больно ей и пострадать сам. Это было отчего-то взаимосвязано. Сложно объяснить, но когда ты столько месяцев закрываешься ото всех, как я в последнее время, открыться кому-то так же сложно, как прийти в церковь нагишом.

Осветят звезды путь сердец,

Одно разбито, одно опустело.

Это была наша песня, Лены и моя. И мое сердце было разбито. Означает ли это, что оно должно оставаться пустым? Или для меня уготовано что-то другое? Может, целая новая песня, «Пинк Флойд» для разнообразия. Пустой смех в мраморных залах.

Я улыбался в темноте, слушая ее размеренное тихое дыхание, когда она уснула. Я был вымотан. Хотя мы вновь были в мире смертных, я чувствовал себя частью мира Магов, а Гатлин казался бесконечно далеким. Я не мог понять, как оказался здесь, сколько милей преодолел, и сколько мне еще предстоит пройти.

Я провалился в забытье, не зная, что буду делать, когда доберусь до цели.

Глава двадцать пятая

Девятнадцатое июня. Бонавентура

Я бежал, преследуемый кем-то. Карабкался через заборы и ускользал по пустым улицам и задним дворам. Адреналин гнал меня вперед. Нельзя было останавливаться.

Потом я увидел Харлей, несущийся прямо на меня, его огни становились все ближе и ближе. Они были зелеными, а не желтыми, и вспыхивали у меня перед глазами так ярко, что мне пришлось закрыть лицо руками… Я проснулся. Я не видел ничего, кроме мигающего зеленого света.

Я не сразу понял, где нахожусь, пока не разглядел Светоч, мигающий зеленым, словно фейерверк на День независимости. Он лежал на матрасе, куда, должно быть, вывалился из моего кармана. Только с матрасом было что-то не так, и зеленый свет мигал беспорядочно.

Я начал медленно вспоминать: звезды, Туннели, чердак, комната для гостей. Тут я понял, почему матрас выглядел иначе. Лив исчезла.

***

Было нетрудно догадаться, куда делась Лив.

- Ты вообще когда-нибудь спишь?

- Вероятно, немногим меньше твоего.

Как обычно, Лив не отрывалась от своего телескопа, хотя этот был из алюминия и гораздо меньше, чем тот, который был установлен на крыльце дома Мэриан. Я сел в шаге от нее за ее спиной. Двор был полон спокойствия — прямо как моя тетя — тихое пятно зелени под раскидистой магнолией.

- Почему не спишь?

- Будильник сработал, — я старался, чтобы в моем голосе не прозвучала ощущаемая мною неловкость. Я показал на окна гостевой комнаты на втором этаже — пульсирующий зеленый свет было видно даже отсюда.

- Странно. Похоже, у меня тоже сработал такой же. Вот, взгляни в селестрон.

Она протянула мне миниатюрный телескоп. Он выглядел как фонарик, за исключением больших объективов, установленных с одной стороны. Наши руки соприкоснулись, когда я взял его, — электрического разряда не последовало.

- Этот ты тоже сама сделала?

Она улыбнулась.

— Профессор Эшкрофт дала его мне. Теперь молчи и смотри. Туда, — она указала на что-то прямо над магнолией, что на мой взгляд обычного смертного выглядело как темный кусок беззвездного неба. Я поднес телескоп к глазам, и по небу над деревом простерлась полоса света — размытый след, тянущийся к земле неподалеку от нас.