— Что это ты так разоделся? — Протягивая руку к чашке, Джоди бросила на Броуди беглый взгляд. — Разве ты идешь сегодня не на склад?

— Он идет в усадьбу Уэстморов.

Хейли задумчиво разглядывала Броуди — его изумрудного цвета рубашку для поло и тщательно отглаженные брюки. Джоди тоже внимательно посмотрела на отца.

— Ой, как здорово, что ты идешь туда! — воскликнула Джоди. — Можно тебя попросить? У нас в классе новенькая девочка. Я вчера забыла тебе сказать. Ее зовут Меган Уэстмор. У нее нет ни братьев, ни сестер, вот я и пригласила ее к нам на субботу. Она сказала, что должна спросить маму. Может, ты попросишь миссис Уэстмор отпустить Меган?

Хейли нахмурилась.

— Джоди, ты же знаешь, что суббота у нас семейный день!

— Если ты уже ее пригласила, — заметил Броуди, — отказывать неудобно.

Хейли пожала плечами.

— Делай как знаешь…

Но Броуди чувствовал исходящее от нее неодобрение. Он взглянул на часы. Пора!

Он подошел к Хейли и чмокнул ее в нос.

— Успокойся, я думаю, что миссис Уэстмор не отпустит дочку в незнакомый дом!

Уходя, он оценивающе оглядел кухню, чего уже давно не делал. Здесь было просторно и уютно, но как-то запущенно. Хейли нельзя было назвать образцовой хозяйкой.

Он когда-то хотел нанять женщину, которая убиралась бы в доме, но Хейли была категорически против, и Броуди не настаивал.

Заводя машину, он подумал: интересно было бы посмотреть на дом Уэстморов. Впрочем, в самое ближайшее время ему представится такая возможность.

Дом Броуди давно требовал ремонта, однако, как говорится, сапожник всегда без сапог. Но, черт возьми, его решение сохранить существующий порядок вещей было основано не на лени. Оно было основано на желании дать детям стабильность. Дать им чувство, что их корни никогда не изменятся.

Может быть, закончив с перестройкой дома Уэстморов, кое-что изменить и в своем доме? Потихоньку, без спешки, чтобы перемены не происходили слишком резко и не оказались для детей слишком болезненными.

Да, решил он, двигаясь по дороге, ведущей из города к «Роузмаунту», надо непременно заняться благоустройством своего дома.

Кенни выводила велосипед Меган из сарая, когда до нее донесся рев подъезжающего пикапа.

Нарядная в своем голубом костюмчике, Меган выбежала из кухни.

— Все взяла, солнышко? — спросила Кенни.

— Да.

— А дорогу знаешь? Вдоль…

— Мама, ну мы же вчера ездили с тобой! — Меган нетерпеливо схватилась за руль, села на велосипед и, скрипя шинами, поехала по белому гравию. — Пока, я поехала!

— Пока, солнышко! Будь осторожна!

Кенни смотрела вслед дочери, затем повернулась и окинула взглядом огромный белый особняк, стоявший тут, на вершине холма, уже более шестидесяти лет.

Легкий ветерок перебирал ее волосы, а солнце ласкало лицо. Направляясь к открытой двери черного хода, она улыбнулась и засунула руки в карманы белых шорт. Она была рада снова оказаться дома. Более чем рада — счастлива! Когда дедушка выгнал ее восемь лет назад, она оставила в Лейквью свое сердце. Теперь она вернулась и никогда больше отсюда не уедет. Что бы ни случилось!

Она прошла по кухне и по коридору и на мгновение остановилась, дойдя до вестибюля.

Солнечный свет лился сквозь маленькое окошко, солнечные зайчики прыгали на персидском ковре и паркетном полу, отскакивали от старинной мебели красного дерева и забирались по стенам. Посреди комнаты возвышалась винтовая лестница, покрытая роскошной синей дорожкой.

В детстве ей никогда не хотелось прокатиться по гладким перилам… но Меган, похоже, находила в этом особое удовольствие. Кенни прекрасно знала, что, несмотря на ее запреты, малышка постоянно норовит съехать с ветерком вниз.

А вдруг она расшибется? Нет, этого нельзя допустить.

В дверь постучали.

Кенни вдруг задумалась: не лучше ли отложить перестройку кухни и заняться сначала лестницей? Да, пожалуй. Как только ее уберут, она сможет вздохнуть спокойно!

Она распахнула дверь.

И оказалась лицом к лицу с человеком, которого меньше всего ожидала увидеть. Он был одет, словно собрался в гости, и от него исходил едва уловимый мускусный аромат одеколона.

— Броуди Спенсер! Что тебе здесь нужно?

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Просто «с добрым утром», — невинным тоном ответил Броуди, — было бы достаточно!

Губы его скривились в усмешке, когда он встретился с ее воинственным взглядом. Искры, как фейерверки, сверкали в ее ореховых глазах. Прикрытая топом кобальтового цвета, тяжело вздымалась высокая грудь.

— Я спросила… — ледяным тоном повторила она, — что тебе надо?

Он откашлялся и перевел взгляд на ее лицо. Что ему надо? Ей бы хотелось получить самый честный ответ на этот вопрос? Нет, сударыня!

— «Лейквью констракшн» к вашим услугам, мэм!

Несколько мгновений она непонимающе смотрела на него. А он… он любовался ею. Тяжелые, густые, платинового цвета волосы спадали на загорелые плечи, переливаясь на солнце. Он едва удержался, чтобы не коснуться их. Но…

— Ты шутишь?

— Нет, мэм. Не шучу. — Он приложил руку к сердцу и слегка поклонился. — Я пришел, чтобы обсудить твою… кухню.

Прочитав в ее глазах недоверие, он протянул ей документы фирмы.

Она внимательно изучила бумаги и неохотно произнесла:

— Ну, раз так, тогда проходи. — Кендра посторонилась, пропуская его. Ее лицо напоминало застывшую маску. — План изменился, — заявила она. — Я хочу отложить перестройку кухни и начать с лестницы.

В воздухе носился аромат кофе. Броуди невольно потянул носом — утром он второпях не успел позавтракать. Чашечка кофе была бы очень кстати, прежде чем он начнет убеждать эту несговорчивую дамочку не рушить чудесную старинную лестницу из красного дерева.

— Сейчас все обсудим. Может, угостишь кофе?

Он старался не замечать ее раздражения.

— Хорошо.

Она направилась к кухне, и он пошел вслед за ней.

Кенни почти не изменилась: та же завораживающая походка, те же флюиды, которые заставляют его сердце биться чаще.

— А ты пока осмотрись, может, подскажешь, как тут лучше все переделать, — предложила она.

Он пробормотал что-то неразборчивое в ответ. Старая кухонная мебель, изжившее себя электрооборудование, протертый, а кое-где и рваный линолеум на полу и совершенно безобразные светильники… Да, подумал он, с каким удовольствием я бы распотрошил всю эту рухлядь!

Он снова перевел взгляд на женщину, стоявшую возле раковины. Она потянулась к колонке, чтобы достать кружки. Солнце освещало ее силуэт — худенькие плечи, осиную талию и крутые бедра. Роскошная фигура!

— Ну, что скажешь? — Ее голос донесся до него сквозь алую дымку желания.

— О, по-моему, замечательно! — выдохнул Броуди.

— Что?

Ее холодный тон вырвал его из чувственных фантазий.

— А… э… кофе. Лучше черный. Спасибо, мэм.

Она не пригласила его сесть, поэтому он небрежно привалился к стойке.

Из ее кружки валил густой пар, окутывая лицо.

Ладно, подумал он, с этим пора кончать.

Он посмотрел в ее светло-карие глаза, окаймленные густыми ресницами цвета пшеницы.

— Твой муж, — спросил он, — тоже согласен разобрать лестницу?

Он увидел, как ее пальцы крепче сжали кружку.

— Я вдова, мистер Спенсер. Все решения я принимаю сама.

Вдова. Значит, симпатичной маленькой наследнице живется не так легко, как он думал.

— Очень жаль. — Ему действительно было жаль, потому что воспитывать ребенка одной — дело нелегкое. — Тебе, должно быть, одиноко. Как давно…

— Шесть лет, — неохотно ответила она.

— И ты жила… где? В Ванкувере?

— Да.

— Окончила университет?

— Нет, бросила. Надо было сидеть с Меган.

— Тебе повезло, что у тебя был выбор. И сейчас есть… Ты могла бы жить на наследство, но, говорят, ты решила заняться усадьбой… Удивительно!

— Не вижу в этом ничего удивительного, Броуди! Я хочу сама зарабатывать деньги, на которые мы с моей дочерью будем жить. И, раз уж речь зашла о деньгах, я бы хотела кое-что прояснить. Твоя дочь вчера одолжила Меган на хот-дог. Спасибо, конечно. Не волнуйся, сегодня утром я дала ей деньги, чтобы она их вернула…