— Да, пожалуйста, не останавливайся.

Элиот никогда не ласкал ее, он всегда торопился получить удовольствие и уснуть. Риз же умел любить.

Он теребил пальцами ее сосок, причиняя сладостное страдание ее телу, затем сорвал с нее свитер. Его взору открылась обнаженная грудь.

— Как ты прекрасна! Ты еще прекрасней, чем я думал.

Перестав стесняться нахлынувшей на него страсти, он сжимал темные бугорки на ее груди. Затуманенным взглядом Мерил следила за его пальцами. Медленно. Быстрее. Взад и вперед… Она испытала отчаянное, сладостное возбуждение.

Он неожиданно оторвался от нее.

— Мерил… — Он задыхался. — Я больше не могу, мне не вынести этой пытки, если мы не…

Она прижала палец к его губам.

— Я хочу, чтобы ты любил меня, — глубоким, чувственным голосом произнесла она. Такая податливая, желанная и беззащитная…

Он продолжал колебаться и, стараясь не обращать внимания на настойчивый голос плоти, неуверенно произнес:

— Мерил, давай поговорим.

Она покачала головой, и Риз заметил, что слезы вот-вот брызнут из ее глаз.

— Просто люби меня, Риз, пожалуйста, люби меня!

Он застонал:

— Что ж, Мерил, ты выиграла.

Риз встал, поднял ее на руки и, шатаясь, понес в спальню. В голове продолжало стучать: «Остановись, не делай этого», — а тело предательски шептало: «Поздно, пути назад нет».

Быстрым грациозным движением она скинула джинсы и уже дотронулась до нижнего белья, но вдруг остановилась, неуверенно посмотрев на него.

— Позволь мне. — Он встал на колени, медленно стянул с нее трусики и отбросил их в сторону.

Он прижал ее к себе и начал нежно целовать ее губы, щеки, волосы. Она принимала его поцелуи, забыв обо всем на свете! Сейчас разговаривали их тела, бессознательно, стремясь друг к другу, инстинктивно чувствуя желание партнера.

Ей хотелось ласкать его, хотелось отблагодарить, вознести к вершинам счастья. Извиваясь и постанывая, она прижималась к его телу, так некстати прикрытому джинсами.

— Да, да, — рычал Риз, — не останавливайся. Как хорошо, вот так… — Он испугался, что все закончится прежде, чем он освободится от своей одежды. — Мерил, мне никогда не было так хорошо, ты возродила меня к жизни.

— Ты меня тоже. — Она продолжала жадно ласкать его грудь. — Все произошло так внезапно, это похоже на безумие, но я хочу тебя.

— Я весь твой, мое тело в твоей власти. — «И сердце тоже», — добавил он про себя.

Теперь он точно знал, что влюблен в эту милую женщину, которая беззащитно и грациозно раскинулась перед ним. Зачем он пустил это чувство в свое сердце? — кричала его душа.

И неожиданно все встало на свои места. Их тела сплелись в едином порыве, и теперь он понимал: все хорошо, так и должно быть.

Его руки блуждали вдоль ее спины, пока не достигли ягодиц. Она стонала, с благодарностью принимая его ласки, а он неумолимо приближался к потаенному уголку, жаждущему его внимания. Наконец он опустил голову и, продолжая ласкать руками ее тело, впился губами в ее сладкое лоно.

Мерил чуть не потеряла сознание. Он открывал ей неведомое наслаждение, он заставлял дрожать каждую клеточку ее тела, он угадывал каждое сокровенное желание. Наконец он почувствовал, как она задрожала, и услышал громкий протяжный стон.

Не давая ей опомниться, он вошел в нее резким, сильным рывком и стал равномерно двигаться, приближаясь к вершине блаженства.

— Господи, Мерил… — бормотал он.

Никогда еще она не была так счастлива. Она обхватила его ногами и уверенно отвечала на каждое его движение, постанывая от наслаждения, когда он касался губами ее сосков. Он много, очень много раз доводил ее до экстаза.

Когда, наконец, уже вдвоем, они со стоном достигли пика страсти, она прижала его к себе и громко зарыдала:

— Я люблю тебя. — И едва услышав свой голос, Мерил вдруг поняла, что это правда. Она любила этого незнакомца каждой клеточкой своего тела и, если бы это было в ее власти, продлила бы этот день на всю оставшуюся жизнь.

ГЛАВА 3

С этого дня они больше не разлучались. Если первый совместно проведенный день был похож на случайную искорку волшебства, то последующие недели создавали ощущение бесконечной сказки.

Даже погода изменилась в унисон с их настроением: ярко светило солнце, помогая им наслаждаться любимыми занятиями. Они много гуляли, катались на лодке, ловили рыбу… Но главное, жизнь для них перестала быть тоскливым существованием. Мерил уже давно забыла значение слова «счастье». Теперь она знала, что такое счастье — это когда рядом любимый и заботливый человек. То же можно было сказать и о Ризе: морщинки у глаз и рта разгладились, напряжение исчезло с лица. Теперь он вел себя, как беззаботный мальчишка.

Ночи не были похожи одна на другую. Иногда они занимались любовью медленно, постепенно изучая друг друга. Риз не только умел доставить ей удовольствие, но и научил ее доставлять наслаждение ему, отбросив все запреты и табу. В другие дни они проводили в постели горячие и страстные минуты.

Одно оставалось неизменным — их неиссякаемое стремление друг к другу. Уже три недели Мерил купалась в невероятном счастье, о существовании которого до сих пор и не подозревала. С каждым днем она все больше любила Риза.

С чем можно сравнить чувства влюбленного? Пожалуй, с тем, что испытывает человек, рискующий попасть под машину, но счастливо избежавший этой участи. Странное щекочущее чувство в районе желудка, состояние удивления, восторга, сменяющееся глубокой печалью и боязнью снова оказаться в экстремальной ситуации и потерять так неожиданно обретенное спасение. Вам то холодно, то горячо, вы то голодны, то ненасытны, вы полны энтузиазма и надежд, которые вдруг сменяются приступами мрачного пессимизма.

Странно, но любовь никогда не предупреждает о своем приближении. Ты окунаешься в нее со скоростью прыжка в бассейн с десятиметровой вышки. Нет ни малейшего шанса успеть обдумать, что происходит, нет ни времени, ни особого желания. Случилось нечто, не поддающееся контролю. Сумасшедшая, захватывающая дух гонка по вертикали. И самое странное и манящее — то, что назад пути уже нет.

Лишь единожды весточка из внешнего мира донеслась до Мерил. Утром позвонила Моргана. Они, как раз приняли душ, и Риз отправился на утреннюю пробежку. Воспоминания об этом телефонном разговоре каждый раз заставляли ее улыбнуться.

— Ой, да ты мурлычешь, как кошка, которая только, что слопала канарейку, — сказала Моргана. Ее задорный смех доносился сквозь расстояние.

Мерил зарделась, бросив взгляд на смятые простыни. Сегодня с самого рассвета они занимались любовью.

— Да, мне нравится… отпуск. — Она все-таки запнулась.

Моргана расхохоталась:

— Можно подумать, что какой-то мужчина проник в твое жилище отшельника.

Мерил застыла:

— С чего ты взяла? — Откуда Моргана все знает? Она еще не готова поделиться своей тайной.

— Просто у тебя какой-то странный голос. — Моргана снова засмеялась. — Как бы то ни было, рада за тебя — просто мне хочется тебя увидеть.

— Хорошо, я заеду к тебе.

Как скоро… Со щемящим чувством Мерил осознала, что их отпуск подходит к концу, а она знает о Ризе Корбетте не больше, чем в день знакомства. Если не считать постели. В этом смысле они досконально изучили друг друга, но, как человек он оставался для нее тайной за семью печатями.

Ей не удалось поговорить даже о его работе. Из нескольких вскользь оброненных фраз можно было заключить, что он занимается чем-то вроде исследовательской деятельности. Она с уважением относилась к его нежеланию распространяться на эту тему и, отбросив любопытство, не задавала вопросов. Никаких скользких проблем они тоже не обсуждали. Хотя у каждого из них был свой скелет в шкафу, они так весело проводили время, что копаться в прошлом просто не хотелось.

Кроме того, между ними существовало молчаливое соглашение: после той первой беседы в день знакомства ни он, ни она не пытались ворошить прошлое.