Когда Геракл, показав пса Еврисфею и отпустив его обратно в царство мертвых, стоял над черной пропастью и отирал пот, перед ним опять встал Гермес, вестник богов. Они пошли неизвестно куда, и Гераклу казалось, что они идут спокойно и тихо, а навстречу им стремительно проносятся рощи и холмы, моря и острова. Когда они остановились, вокруг была каменная равнина, а вдалеке со всех сторон крутые горы. Над горами сверкали светлые столбы, уходя в самое небо, это были боги. Они ждали явления гигантов, а Геракл, маленький среди пустого поля, стоял внизу, потому что предсказано было так: побить гигантов могут и боги, но убить насмерть – только человек.
Тут земля затряслась и стала разламываться широкими трещинами, а из трещин вставали исполинские тела, взметаясь к самому небу, а внизу вместо ног за ними клубились змеиные туловища. Небеса окутались красной тучей, она скрыла их головы и плечи, а оттуда сверкали молнии и гремел гром. Геракл видел, как в двенадцать рук нагромоздили гиганты все горы в одну каменную кучу и бросились по ней ввысь, а потом как рассыпалась эта гора и рухнули наземь корчащиеся великаны, кто обоженный молнией громовника Зевса, кто раненный стрелой солнечника Аполлона, кто – копьем воительницы Афины. Тяжело и осторожно ступая, неслышный среди ревущих криков, быстро ходил Геракл между падающими телами, из которых каждое лежа было выше, чем он стоя, и метил из лука кому в сердце, кому в бок, кому в глаз. В кого он не успевал попасть, те оживали от прикосновения к Матери-Земле и снова рвались к небу, а потом снова падали наземь. А земля тряслась, и из огненных расселин выбирались все новые исполины.
Геракл устал метить ввысь и уворачиваться от падающих тел, но уже гром гремел реже, все больше громоздилось вокруг убитых, и земля под ними бережно раскрывалась и принимала их в себя. Он почувствовал, что силы его кончаются, сел на камень и закутался в львиную шкуру. Когда он очнулся, вокруг было пусто, сумрачно и тихо. Он встал и пошел куда глаза глядят. К ночи он дошел до пастушьей хижины. Пастухи грелись у огня и говорили, какая нынче буря гремела на востоке, в стороне Флегрейских полей. «Я был там, – сказал Геракл, – это бились боги с гигантами, и я одержал им победу». Но его не поняли.
Геракл возвращался на родину мрачный и растерянный. Он чувствовал в себе все ту же несносимую силу, но он уже ни у кого не был на службе и не знал, что ему с этой силой делать. Дома его ждали жена и дети. Он не привык жить с ними и сидеть у мирного очага. Голова у него закружилась, ему показалось, что это перебитые им чудовища ожили и прикинулись его домашними, чтобы вновь коварно на него напасть. Он схватил лук и стал стрелять. Крик и стон пошел по всему дому, а когда Геракл опомнился, то вокруг него лежали мертвыми и жена, и дети, у каждого – стрела в сердце.
Он вышел на улицу – и народ разбежался от него во все стороны, всем было страшно смотреть на убившего свою жену и детей. Он пошел искать, кто бы согласился его очистить от греха – помолиться богам, зарезать поросенка, обрызгать его кровью Геракловы руки, сказать: «Кровь смыта кровью, ты чист!», а мертвого поросенка закопать в землю. Он пришел в город Пил ос, и ему отказали; он пришел в город Спарту, и ему отказали; он пришел в Аполлонов город Дельфы над вещей скважиной в середине Земли, и там ему отказали. В ярости он схватился за столбы Аполлонова храма и начал их трясти. Аполлон бросился с Олимпа спасать свой дом, и Геракл вступил в драку с Богом-Солнечником. Тут Зевс, общий их отец, грянул с неба и разнял их, дерущихся. Над Гераклом был совершен обряд очищения, а в наказание за грех ему было велено год отработать в рабстве у царицы Омфалы.
Вновь оказавшись в рабстве, Геракл снова почувствовал себя легче и спокойнее. Омфала была царица веселая и добрая. Геракла она одевала в женское платье и сажала за прялку, а сама залезала в львиную шкуру и пыталась ворочать дубиною. От Геракла она родила четверых сыновей. В промежутках Геракл для нее убивал драконов, побеждал великанов, усмирял разбойников, а однажды даже сцепился с карликами.
Эти карлики были великие мошенники, боги разрешили им обманывать кого угодно и только опасаться Чернозадого. Когда Геракл однажды в дороге лег и заснул, они украли у него и шкуру, и лук, и палицу. Проснувшись, Геракл рассвирепел, поймал их, привязал за ноги к палке, забросил ее через плечо и понес карликов на потеху Омфале. Вися вверх ногами, они увидели, какой загорелый у Геракла зад (там, где он не был прикрыт львиною шкурою), стали лопотать друг другу: «Чернозадый, Чернозадый!» Когда Геракл понял, в чем дело, он долго смеялся, а потом отпустил их на все четыре стороны. От испуга карлики убежали на край света, и там, говорят, от них на свете пошли обезьяны.
Отслужив Омфале, Геракл воротился в Грецию и снова не знал куда себя деть. Богам он больше не нужен, люди хоть кланялись, но боялись, для себя ему было жить скучно, а дома, жены и детей у него не было. Он пошел на царство Солнцева сына, обманувшего его в пятой службе, и разорил его; он пошел на город Пил ос, где не захотели совершить над ним очищение, и разорил его; он пошел на город Спарту и разорил его за то же самое. Но поселиться он не захотел ни там, ни там: в каждом царстве был свой законный наследник, и отнимать наследство он не хотел.
Он пошел походом даже за море: там стоял город Троя, где правил царь Лаомедонт. Когда-то по пути от амазонок Геракл спас его дочь от морского чудовища. Лаомедонт обещал ему ее в жены, но не дал. Теперь Геракл собрал с собой на Трою молодых богатырей, они взяли и разорили город, убили царя, отбили царевну, но, поглядевши на нее, Геракл понял, что вовсе она ему и не нужна. Царевну он выдал за своего товарища из молодых богатырей, в Трое посадил царем над развалинами младшего сына убитого царя, а сам воротился в Грецию ни с чем.
Но теперь он понял, чего ему нужно: найти хорошую жену, завести дом и умереть спокойной смертью. Он припомнил, что когда шел брать пса Цербера из подземного царства, то встретил призрак богатыря, величавей и могучей которого не было во всем подземелье; богатыря звали Мелеагр, и он сказал Гераклу, что на земле осталась у него сестра по имени Деянира. Геракл пошел к ней свататься; женихов было много, а главным был Ахелой, речной бог с бычьими рогами. Геракл схватился с ним врукопашную; Ахелой обращался и волной, и змеей, и быком, но Геракл одолел его, сломал ему рог и заставил отречься от девушки. Деяниру выдали замуж за Геракла, и все уже думали, что когда старый царь, ее отец, умрет, то Геракл станет новым царем и наконец-то заведет себе добрый дом и хорошее царство.
Но этого не случилось: опять Геракл не сладил со своей несносимой силой и нечаянно убил царского родственника. От убийства его очистили, но ему пришлось уходить. Тут как раз поблизости осталось без князя маленькое горное княжество Трахин – голые скалы да бедные люди; и они позвали на княжество Геракла. Геракл пошел. По дороге была река, а перевозчиком у реки был дикий кентавр, убежавший сюда от давнего побоища. Геракл посадил свою Деяниру ему на спину, а сам пошел через реку вброд, держа лук и стрелы над головой. Тут злому кентавру захотелось отомстить Гераклу за старую обиду и украсть у него жену: он выскочил на берег и поскакал с нею прочь. Но Геракл прицелился вслед, ядовитая стрела его попала кентавру прямо в спину, из раны хлынула кровь, смешанная со змеиным ядом, и кентавр понял, что ему конец. И тогда он задумал злое и сказал Деянире: «Набери моей крови, и если муж тебя разлюбит, то намажь ею его одежду, и он полюбит тебя опять: это потому, что я так тебя сильно любил!» Деянира, поверив, так и сделала.
Долго правил Геракл в глухом Трахине, и уж в Греции стали его забывать, а ни старость, ни смерть все не брали его. Сами боги не знали, что им делать с Гераклом: до сих пор еще не случалось смертным людям восходить к богам, и неизвестно было, как это делается.
Гера, царица небесная, и тут догадалась первой. Она сказала: «Чтобы сделаться богом, Геракл должен сжечь себя на костре: как всю жизнь мучился, так и в смертный час пусть помучается. Когда горит дерево, то тяжкая часть его остается золой, а легкая уходит дымом; так и у Геракла на огне несносимая сила сойдет тенью в подземное царство, а ум и мужество взойдут светом на божеский Олимп. А чтобы Геракл догадался это сделать, позабочусь я сама. Я царица небесная, жена царя небесного; я слежу на Земле за всеми мужьями и женами и за всем, что между ними творится; будет ему огненная смерть!» А тем временем сам Геракл с тоски уже искал себе смерти. Он прослышал, что есть в недальнем море остров и живет там царь Ликомед. Ничего плохого про него не говорили, но кто вступал на его остров, тот пропадал без вести. Геракл оставил Деяниру с детьми в Трахине, а сам пустился к Ликомедову острову. Путь был через город Эхалию, в Эхалии старый царь выдавал замуж молодую царевну. Собрались молодые женихи, царь поставил перед ними двадцать колец, одно за другим, и велел стрелять из лука: кто пустит стрелу через все кольца, тому будет и царевна. Не стерпело Гераклово сердце, встал он в состязание с молодыми и пустил стрелу сквозь кольца дальше всех; а потом взглянул на царевну и потребовал ее себе новою женою. Царь испугался, поклонился и согласился.