Были и серьезные, вдумчивые исследователи, такие как Фукидид, Диодор, Страбон, Плутарх, Павсаний. Чтобы придать истории глубину, они искали исчезнувшие микенские города и памятники, поставленные героям. Они описывали циклопические стены крепостей, а также идолов, якобы сотворенных легендарным Дедалом. Правители и цари, вроде Ксеркса, Александра Македонского, Юлия Цезаря или Константина, совершали паломничество в Троаду и бродили по полям, где когда-то стояла Троя. И никто не сомневался в том, что Гомер вещал чистую правду.
Но даже лучшие умы, столкнувшись с мифами и руинами, оказывались не в состоянии отличить правдивое от правдоподобного. Для них греческая история начиналась не с первой Олимпиады в 776 г. до н. э., а во времена, когда фессалиец Эллин, сын спасшихся от потопа Девкалиона и Пирры, дал имя всем грекам.
Именно с такими чувствами немец из Мекленбурга Генрих Шлиман, удачливый коммерсант и страстный любитель античности, в июле 1868 г. отправился на Итаку искать дворец Одиссея. Нашел он тогда лишь остатки захоронений железного века и руины архаического города Алалкомен, но, тем не менее, в апреле 1870-го решил возобновить многообещающие исследования американского консула Фрэнка Калверта на месте предполагаемого расположения древней Трои у входа в Дарданеллы.
С «Илиадой» в руках он мерил шагами поле битвы, пытаясь определить место стоянки кораблей и расположение великой стены ахейцев к югу от мыса Кум-Кале. Среди множества существовавших в то время гипотез Шлиман склонился к той, что предполагала искать город Приама и Гектора на холме рядом с деревушкой Гиссарлык (по-турецки: «место, где стоит крепость»). Пусть этот холмик всего метров на тридцать возвышался над равниной, и обойти его можно было меньше чем за четверть часа, пусть он мало походил на описания из «Илиады», Шлиман не сомневался в том, что однажды откопает там мощные укрепления Илиона, города, когда-то овеваемого ветрами, полного сокровищ, храмов и дворцов.
Воодушевленный мечтой, щедро расточая целое состояние, заработанное на торговле индиго, энтузиаст принялся за дело сначала вдвоем с женой, молодой гречанкой Софьей, а потом – с помощниками: архитекторами Хефлером и Дерпфельдом и археологом Эмилем Бюрнуфом.
С октября 1871-го по 1873 год, с 1878-го по 1883-й и с 1887-го по 1890 год экспедиции под руководством Шлимана раскопали девять основных слоев наложившихся друг на друга развалин. Во время третьего сезона, в 1873 г., в слоях на уровне пожара, обуглившего развалины второго от материка слоя, Шлиман обнаружил клад золотых украшений и смело назвал его сокровищами Приама. Стратификация была тщательно соблюдена, изучена и опубликована, но разрушения верхних слоев, произведенное отчасти греками и римлянами, а отчасти – археологами, оказались слишком значительными, и в то время не хватило сравнительного материала, чтобы подтвердить или опровергнуть эту гипотезу. В XX в. раскопки пришлось возобновить и продолжить, руководствуясь более строгой и точной методикой, разработанной американскими учеными из университета Цинциннати. Их группа под руководством Карла Бледжена трудилась с 1932-го по 1938 год, и лишь тогда стало ясно, насколько легенда близка к истории.
Действительно, предание гласит, что в эпоху героев на одном и том же месте существовали две цитадели: первая – во времена царя Лаомедонта, кольцо ее укреплений строили боги Аполлон и Посейдон. Царь не пожелал дать небожителям обещанную плату, и один наслал на город чуму, а другой – морское чудовище, пожиравшее всех подряд. В жертву ненасытной твари уже хотели принести красавицу Гесиону, дочь царя, но тут явился Геракл и спас девушку. А так как герой, в свою очередь, не получил обещанной награды, он собрал друзей и с боем взял город. Во второй Трое правил Приам, внук Лаомедонта. К тому времени, когда ахейцы под предводительством Агамемнона, спрятавшись в брюхе деревянного коня, захватили и сожгли город, царь успел достигнуть весьма преклонных лет. И вот археологи доказали, что шестое по счету поселение на месте Трои, окруженное мощной стеной с бастионами, погибло около 1300 г. до н. э. в результате какого-то катаклизма, вероятно, землетрясения, а Трою VII А сожгли в 1250–1240 гг. до н. э. Широкий и глубокий слой пепла, местами – почти метровый, покрывает развалины небольших, плотно поставленных домов внутри крепостной стены. Сохранились огромные глиняные кувшины для провизии, осколки керамики местного производства, несколько двуручных ваз и горшков микенского стиля, а также – скелеты убитых жителей города. Между тем, 1250–1240 гг. до н. э. – именно то время, к которому старейший греческий историк Геродот относит Троянскую войну!
Но вернемся к Шлиману. Пока его жена Софья производила на свет двоих детей – Агамемнона и Андромаху, отец семейства искал в Микенах прах их знаменитых тезок. Вооружась книгой древнегреческого писателя и географа II в. Павсания, с февраля 1874 г. он вел раскопки в кольце циклопических укреплений города. Позже, в августе – ноябре 1876 г… Шлиман заложил три раскопа: один – вне укреплений, рядом с двумя монументальными памятниками, которые он назвал гробницами Эгисфа и Клитемнестры, другой – на подступах к прославленным Львиным воротам и, наконец, третий – за ними. Под четырехфутовым слоем мусора, скопившегося за тысячелетия, в кругу вертикально поставленных плит Шлиман обнаружил пять выдолбленных в скале прямоугольных могил. Шестую в 1877 г. откопал Стаматакис, греческий археолог, получивший задание контролировать и продолжать работу. В погребениях оказалось 19 скелетов (в том числе два детских и девять женских), украшенных драгоценностями и золотыми погребальными масками, рядом стояли деревянные ларцы и сотни сосудов из металла и расписной глины. При виде такого сокровища – более сорока килограммов золота! – Шлиман окончательно уверовал, что сумел отыскать не до конца сгоревшие останки Агамемнона, Кассандры, Эвримедона и членов семьи Пелопса. Лишь кропотливые исследования В. Дерпфельда и греческих археологов XX в. позволили выяснить, что тела были захоронены, а не сожжены. Значит, они не могли считаться останками героев Троянской войны. Кроме того, некрополь хранил, как минимум, вдвое больше погребений, и, наконец, вся обнаруженная утварь относится к XVI в. до н. э. (приблизительно 1600–1510 гг. до н. э.), а не к эпохе битвы в Троаде. И хотя Шлиман не смог разбудить своих героев, он воскресил микенскую цивилизацию!
Его славе не хватало лишь одного украшения – Тиринфа, твердыни Прета, Персея, Амфитриона и Эврисфея, места унижения Геракла. Предварительный зондаж в августе 1876 г., раскопки Тиринфа Шлиманом и Дерпфельдом в 1884 г., Дерпфельдом и Каро – в 1905-м впервые явили миру истинную форму дворца микенской эпохи, причем именно такого, какой описан у Гомера.
Широкая публика узнала слова: циклопический перибол – крепостная стена из мощных каменных блоков, мегарон – просторный квадратный зал с четырьмя колоннами и очагом в центре, пропилеи – монументальный «вестибюль», гинекей – женские покои в доме, пифос – огромный кувшин емкостью 100–250 л, килик – чаша для питья на высокой ножке. Одновременно нам открылась значительная часть повседневной жизни микенских военных вождей, героев или жестоких деспотов, правивших Арголидой за 13–14 сотен лет до н. э.
Пожар, охвативший Трою около 1250 г. до н. э., знаменует великий момент в истории греческого народа, так как свидетельствует о его бесспорных военных успехах, богатстве и славе. Греки – ахейцы, данайцы и эллины – впервые осознали свои единство и мощь. Кажется, в те годы Европа мерялась силами с Азией. Хеттский царь, чьей власти покорилась большая часть Анатолии, признал царя «акхиявов» братом. Греция завершила бронзовый век и вошла в век героев – полубогов, дерзавших штурмовать Дарданеллы или горы Ликии, сражаться с Химерами и амазонками, героев, чьи имена – Персей, Беллерофонт, Геракл, Тесей, Ахилл. И действительно, современный историк отмечает, что в это время в Греции утвердилась оригинальная политическая система, позволявшая развиться честолюбивым стремлениям и индивидуальным особенностям личности. Чуть позже приход к власти землевладельцев-аристократов ознаменовал вхождение Греции в куда более незавидный век – железный.