Клеопатра (с коварной надеждой). Но, Цезарь, если ты это сделаешь, ты же сам погибнешь!
Глаза Цезаря вспыхивают.
Руфий (в сильном смятении). Ах, клянусь Юпитером, она подзадоривает его, эта гнусная маленькая египетская крыса! Ему ничего не стоит ринуться одному в город, и тогда всех нас здесь изрубят на куски. (С отчаянием, Цезарю.) Неужели ты бросишь нас, оттого что мы кучка глупцов? Ведь я убиваю без зла, я делаю это по инстинкту, как собака душит кошку. Все мы псы, что бегут по следам твоим; но мы служили тебе верно.
Цезарь (смягчаясь). Увы, сын мой, сын мой Руфий! Вот мы и погибнем на улицах, как псы.
Аполлодор (на своем посту, позади Клеопатры). Цезарь, я слышу в твоих словах глас олимпийца. И в словах твоих истина, ибо в них – высокое искусство. Но я не покину Клеопатру. Если нам суждено умереть, да не лишится она в последнюю минуту преданного сердца мужского и крепкой мужской руки.
Клеопатра (всхлипывая). Но я не хочу умирать!
Цезарь (грустно). О недостойная, недостойная!
Луций (становится между Цезарем и Клеопатрой). Слушай меня, Цезарь. Может быть, это и правда недостойно, но я тоже хочу прожить как можно дольше.
Цезарь. Ну что же, друг, наверно, ты переживешь Цезаря. Уж не думаешь ли ты, что я с помощью каких-то волшебных чар так долго держал армию вашу и целый город в страхе? Был ли я столь ненавистен им еще вчера, чтобы они, рискуя жизнью, поднялись против меня? Но сегодня мы убили их героя и швырнули им его труп. И теперь каждый из них готов разнести это гнездо убийц – ибо таковы мы, и не более того. Мужайтесь же и приготовьте ваши мечи. Голова Помпея упала, и голова Цезаря ныне готова упасть.
Аполлодор. Цезарь отчаивается?
Цезарь (с бесконечной гордостью). Тот, кто никогда не знал надежды, не может отчаиваться. В худой или в добрый час – Цезарь всегда глядит в лицо своей судьбе.
Луций. Гляди же ей в лицо и сейчас, и она улыбнется, как всегда улыбалась Цезарю.
Цезарь (с невольным высокомерием). Ты осмеливаешься ободрять меня?
Луций. Я предлагаю тебе мои услуги. Я готов перейти на твою сторону, если ты примешь меня.
Цезарь (внезапно снова спускаясь на землю, смотрит на него испытующим взглядом, стараясь угадать, что скрывается за этим предложением). Ты? В эту минуту?
Луций (твердо). В эту минуту.
Руфий. Ты думаешь, что Цезарь лишился рассудка и поверит тебе?
Луций. Я не прошу его верить мне, пока он не одержит победы. Я прошу даровать мне жизнь и службу в войсках Цезаря. И так как Цезарь верен своему слову, я заплачу ему вперед.
Цезарь. Заплатишь? Как?
Луций. Доброй вестью, Цезарь.
Цезарь угадывает на лету.
Руфий. Какой вестью?
Цезарь (с торжествующей, кипучей энергией, которая заставляет Клеопатру выпрямиться; она не сводит с него глаз). Какая весть, спрашиваешь ты, сын мой Руфий? Пришло подкрепление, какая еще может быть для нас добрая весть! Не так ли, Луций Септимий? Сюда идет Митридат Пергамский.
Луций. Он взял Пелузий.
Цезарь (в восхищении). Луций Септимий! Отныне ты у меня на службе. Руфий, египтяне увели из города всех солдат до последнего, чтобы не дать Митридату переправиться через Нил. На улицах только чернь, чернь!
Луций. Это так. Митридат идет большой дорогой к Мемфису, он переправится через воды Нила выше Дельты. Ахилл даст ему бой у переправы.
Цезарь (весь дерзновенье). Ахилл встретит там Цезаря! Смотри, Руфий. (Подбегает к столу, хватает салфетку, окунает палец в вино и начинает чертить план.)
Руфий и Луций Септимий стоят рядом, низко нагнувшись над чертежом, ибо дневной свет уже почти угас.
Вот дворец (показывает на план), вот театр. Ты (Руфию) возьмешь двадцать человек и выйдешь здесь, чтобы они подумали, что ты хочешь идти этой улицей (показывает), а в то время пока они будут осыпать вас камнями, вот здесь (показывает) и здесь пройдут наши когорты. Правильно ли я начертил улицы, Луций?
Луций. Да, здесь финиковый базар…
Цезарь (в возбуждении, не слушая его). Я видал их в тот день, когда мы пришли. Прекрасно! (Бросает салфетку на стол и снова идет к колоннам.) Спеши, Британ! Скажи Петронию, что в течение часа половина наших сил должна отправиться на кораблях к Западному озеру. С остальными я обогну озеро и выйду к Нилу, навстречу Митридату. Приготовь моего коня и вооружение. Иди, Луций, и передай приказ.
Луций поспешно идет за Британом.
Аполлодор, одолжи мне твой меч и твою правую руку на этот поход.
Аполлодор. Охотно. И сердце мое и жизнь в придачу.
Цезарь (стискивая его руку). Принимаю и то и другое. (Крепкое рукопожатие.) Готов ты на дело?
Аполлодор. Готов служить искусству – искусству войны. (Бросается вслед за Луцием, совершенно забыв о Клеопатре.)
Руфий. Да, это похоже на дело.
Цезарь (воодушевленно). Не правда ли, сын мой единственный? (Хлопает в ладоши.)
Рабы появляются и бегут к столу.
Довольно этого отвратительного обжорства. Уберите всю эту гадость с глаз долой и убирайтесь вон.
Рабы начинают убирать стол. Занавеси сдвигаются, закрывая колоннаду.
Понял ты насчет улиц?
Руфий. Думаю, что да. Во всяком случае, я пройду.
Во дворе внизу оживленный призыв буцины.
Цезарь. Идем же. Мы должны сказать слово воинам и воодушевить их. Ты – на берег. Я – во двор. (Поворачивается к лестнице.)
Клеопатра (поднимаясь со своего кресла, где она сидела, забытая всеми, робко протягивает к нему руки). Цезарь!
Цезарь (оборачивается). Что?
Клеопатра. Ты забыл обо мне?
Цезарь (снисходительно). Мне сейчас некогда, дитя мое, очень некогда. Когда я вернусь, мы уладим все твои дела. Прощай! Будь умницей и потерпи. (Уходит, очень озабоченный и совершенно равнодушный.)
Клеопатра стоит, сжимая кулаки в немой ярости и унижении.
Руфий. Игра кончена, Клеопатра, и ты проиграла ее. Женщина всегда проигрывает.
Клеопатра (надменно). Иди! Ступай за своим господином!
Руфий (на ухо ей, с грубоватой фамильярностью). Одно словечко сперва: скажи твоему палачу, что если бы Потин был убит половчее – в глотку, он бы не крикнул. Твой раб сплоховал.
Клеопатра (загадочно). Откуда ты знаешь, что это был раб?
Руфий (озадачен и сбит с толку). Но ты этого сделать не могла, ты была с нами. (Она презрительно поворачивается к нему спиной. Он качает головой и отдергивает занавеси, чтобы уйти.)
Прекрасная лунная ночь. Стола уже нет. В лунном и звездном свете вырисовывается Фтататита, которая снова стоит коленопреклоненная перед белым алтарем Ра.
(Отшатывается, бесшумно задергивает занавеси и тихо говорит Клеопатре.) Неужели она? Собственной рукой?
Клеопатра (угрожающе). Кто бы это ни был, пусть враги мои остерегаются ее. Берегись и ты, Руфий, осмеявший меня, царицу Египта, перед Цезарем.
Руфий (угрюмо смотрит на нее). Поберегусь, Клеопатра (Кивает ей в подкрепление своих слов и скрывается за занавесями, вытаскивая на ходу меч из ножен.)
Римские воины (во дворе, внизу). Слава Цезарю! Слава! Слава!