Клеопатра прислушивается. Слышен снова рев буцины и трубные фанфары.
Клеопатра (кричит, ломая руки). Фтататита, Фтататита! Здесь темно, я одна! Иди ко мне!
Молчание.
Фтататита! (Громче.) Фтататита!
Безмолвие. Клеопатра в панике дергает шнур, и занавеси раздвигаются. Фтататита лежит мертвая на алтаре Ра, с пронзенным горлом. Белый камень залит ее кровью.
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Полдень. Празднество и военный парад на эспланаде перед дворцом. В Восточной гавани у набережной, почти вплотную к тем ступеням, откуда Аполлодор спускался со своим ковром в лодку, стоит пышно убранная, словно вся оснащенная цветами, галера Цезаря. Римская стража охраняет выход на сходни, откуда до середины эспланады, затем заворачивая на север, к главному входу во дворец, тянется красный ковер. На широких ступенях у входа толпятся приближенные женщины Клеопатры в своих самых ярких нарядах – это похоже на цветущий сад. Перед фасадом стоит дворцовая стража под началом все тех же щеголей, которым полгода назад в старом дворце на сирийской границе Бел-Африс возвестил о прибытии Цезаря. Вдоль северной стороны выстроились римские солдаты; позади них теснятся горожане и, поднимаясь на цыпочки, глядят через их головы на эспланаду, по которой, болтая, разгуливают начальники стражи. Среди них Бельзенор и перс, а также центурион с виноградным жезлом в руке. Центурион помят в бою, на нем тяжелые походные сапоги, и его совершенно затмевают египетские офицеры как своими непринужденными манерами, так и нарядной одеждой. Аполлодор прокладывает себе дорогу через толпу горожан и, дойдя до римской стражи, окликает центуриона.
Аполлодор. Эй! Могу я пройти?
Центурион. Пропустите Аполлодора, сицилийца.
Стража расступается.
Бельзенор. Близко ли Цезарь?
Аполлодор. Нет. Он все еще на рыночной площади. Я больше не в состоянии был выносить этот солдатский рев. Когда полчаса подряд подышишь этим энтузиазмом, чувствуешь потребность глотнуть свежего морского воздуха.
Перс. Расскажи нам, что там было? Он предал казни жрецов?
Аполлодор. Это не в его обычае. Они вышли к нему навстречу на рыночной площади, посыпав главы свои пеплом, неся в руках своих идолов, и сложили богов своих к его ногам. Единственный, на кого стоило поглядеть, это был Апис: чудесной работы, из золота и слоновой кости. По моему совету Цезарь предложил за него главному жрецу два таланта.
Бельзенор (в ужасе перед святотатством). Апис всеведущий!… Два таланта!… Что же сказал главный жрец?
Аполлодор. Он взывал к милосердию Аписа и просил пять.
Бельзенор. Апис не оставит это безнаказанным – голод и буря разразятся над страной.
Перс. Фью! Почему же Апис не помог Ахиллу победить Цезаря? А что слышно о войне, Аполлодор?
Аполлодор. Маленький царь Птолемей утонул.
Бельзенор. Утонул? Как так?
Аполлодор. Да, во время боя. Цезарь ринулся на них с трех сторон сразу и загнал их в волны Нила. Барка Птолемея потонула.
Бельзенор. Поистине удивительный муж, этот Цезарь! Скоро он будет здесь, как ты думаешь?
Аполлодор. Когда я уходил, он только что взялся улаживать еврейский вопрос.
Гром труб с северной стороны и волнение среди горожан возвещают о приближении Цезаря.
Перс. Скоро же он с ним расправился. Вот он приближается. (Поспешно идет к своему посту впереди египетской стражи.)
Бельзенор (следуя за ним). Эй, стража! Цезарь идет!
Воины выравнивают ряды и становятся навытяжку. Аполлодор подходит к рядам египтян.
Центурион (поспешно направляется к страже у сходней) Смирно! Цезарь идет!
Цезарь, в полном параде, появляется с Руфием, за ними следует Британ. Солдаты встречают Цезаря восторженными криками.
Цезарь. Я вижу, мой корабль ждет меня. Час прощания Цезаря с Египтом настал. Ну, Руфий, что мне еще осталось сделать перед отъездом?
Руфий (по левую руку от Цезаря). Ты еще не назначил римского губернатора в эту провинцию.
Цезарь (лукаво косится на него, но говорит совершенно серьезно). Что ты скажешь о моем избавителе и спасителе, великом сыне Евпатора, Митридате Пергамском?
Руфий. Что сказать, кроме того, что он тебе еще понадобится? Разве ты забыл, что тебе придется на обратном пути сразить еще три или четыре армии?
Цезарь. Да, это верно. А что бы ты сказал о себе?
Руфий (недоверчиво). Меня губернатором? Ты бредишь! Ты же знаешь, что я сын вольноотпущенника.
Цезарь (ласково). Разве Цезарь не нарек тебя своим сыном? (Обращаясь к толпе.) Внимание! Слушайте меня! Римские воины. Слушайте Цезаря!
Цезарь. Слушайте, я сообщу вам о службе, звании и чине римского губернатора Египта. Служба – щит Цезаря. Звание – друг Цезаря. Чин – римский воин.
Римские воины оглашают площадь торжествующими криками.
Имя – Руфий.
Снова крики.
Руфий (целуя руку Цезаря). Да, я – щит Цезаря! Но что пользы от щита, если он не на руке Цезаря? Ну, не важно… (Голос у него прерывается, он отворачивается, чтобы овладеть собой.)
Цезарь. Где островитянин мой, бритт?
Британ (выступает из-за правого плеча Цезаря). Я здесь Цезарь.
Цезарь. Кто повелел тебе, отвечай мне, броситься в бой у Дельты, издавая варварские крики твоей отчизны, лезть врукопашную один на четверых и непристойно поносить твоих противников египтян?
Британ. Цезарь, я прошу простить меня за грубые слова, они вырвались у меня в пылу боя.
Цезарь. А как же ты, не умея плавать, переплыл канал, когда мы ринулись на врага?
Британ. Цезарь, я ухватился за хвост твоего коня.
Цезарь. Это деяния не раба, Британник, а свободного человека.
Британ. Цезарь, я рожден свободным.
Цезарь. Но тебя зовут рабом Цезаря.
Британ. Только будучи рабом Цезаря, обрел я истинную свободу.
Цезарь (растроганный). Добрая речь! А я, неблагодарный хотел даровать тебе свободу. Но теперь я не расстанусь с тобой и за миллион талантов. (Дружески похлопывает его по плечу.)
Британ, обрадованный, но несколько пристыженный, берет руку Цезаря и целует ее.
Бельзенор (персу). Этот римлянин знает, как заставить людей служить себе.Перс. Да. Смиренных людей, которые не могут стать ему соперниками.
Бельзенор. О хитроумный! О циник!
Цезарь (заметив Аполлодора возле египетской стражи). Аполлодор, я поручаю тебе искусство Египта. Не забудь, Рим любит искусство и будет щедро покровительствовать ему.
Аполлодор. Понимаю, Цезарь. Рим сам не создаст искусства, но он покупает и берет его себе всюду в тех странах, где его создают.
Цезарь. Что? Рим не создает искусства? А мир – разве не искусство? Война – не искусство? Государство – не искусство? Цивилизация – не искусство? Все это мы даем вам в обмен на несколько безделушек. Ты заключаешь на редкость выгодную сделку. (Руфию.) Ну, что же еще должен я сделав перед отплытием? (С усилием старается припомнить.) Что-то еще осталось… что бы это такое могло быть? Ну что ж, видно, так уж придется оставить. Попутный ветер нельзя упускать. Прощай, Руфий!
Руфий. Цезарь, тягостно мне отпускать тебя в Рим без твоего щита. Слишком там много мечей.