Встреча Хулатая с Юзут-Арх
Взглянул Хулатай за перевал.
Край незнакомый пред ним лежал.
Пустынные белые степи там.
Громадное тело чернеет там.
Стоит внушающая дикий страх
На черной кобыле о трех ногах.
Каменный панцирь не прошибить,
С ног ударом не повалить.
"Здравствуй, милый жених мой,
К отцу Юзут-Хану уйдешь ты со мной,
В болотной тине мы будем жить.
Тебя я лягушками буду кормить,
Ящериц буду тебе ловить,
Болотной водою щедро поить!"
Хулатай подумал: "Мечом не взять,
А если кобылу в беге загнать,
Тогда трехногую легче сбить,
Легче чудовище повалить".
Так он и сделал. Коня повернул,
За спиною слыша топот и гул.
Шесть стран без устали обскакал
И только коня чуть-чуть задержал,
Видит - чудовище рядом стоит,
На трех ногах из земли торчит.
...Злоба в груди жжет сильнее огня.
Дернул узду, не жалея коня.
Вздыбился конь до небесных высот,
Собой заслонил крутой небосвод.
Хулатай устремляет коня вперед.
По большому, как степь, стегну его бьет.
Проскакал три страны махом одним.
И снова чудовище перед ним.
Пищит тонким голосом, словно мышь:
"Никуда от меня не убежишь!"
Тогда Хулатай, не жалея сил,
На землю чудовище повалил,
Начал ногами мять и топтать,
Начал руками страшно душить.
Юзут-Арх успела его обнять.
Своими ручищами обхватить.
Три раза ударила по спине,
И вдруг Хулатай, точно во сне,
На грудь голову тихо склонил,
Руки могучие опустил.
Его обманом взяла она.
В глазах туманная пелена.
В голове какой-то неясный шум,
В душе смятенье всех чувств и дум.
Теперь он женою ее зовет,
За грубость себя нещадно клянет...
С песнями сели они на коней,
Поцеловались и обнялись,
В болотную тину, ветра быстрей,
С шумом и грохотом понеслись.
Злей Юзут-Арх нигде не найти -
Семь ханов разграбила по пути,
Вокруг истребляя пасущийся скот,
В плен угоняя простой народ.
Юзут-Арх в своей юрте кричит: "Хулатай,
А ну-ка сыночка скорее подай".
Откинула змеиные косы она,
Глаза раскосые щурит она,
Сосок толкает мальчику в рот,
А тот упрямится, не берет,
Головкой вертит, ножками бьет.
Юзут-Арх кричит: "Он какой-то урод!
Материнскую грудь никак не сосет.
Совсем мальчишка на меня не похож.
Скорее возьмите отточенный нож,
Зарежьте, сварите, я его съем,
А то он меня изведет совсем!"
Но тут, пересилив душевный страх,
Прибежала невольница Ай-Арх.
"Зачем же, - сказала, - дитя убивать?
Пройдет шесть дней - он будет сосать.
А сейчас ему надо побольше спать".
Быстро она собрала народ. Сказала:
"Пусть каждый подарки несет,
Арака за столом пусть рекой течет.
Надо младенца нам выручать,
Будем хозяйку мы поздравлять,
Силу и храбрость ее прославлять!.."
Ночь наступила. Вокруг тишина.
В небе стоит одиноко лупа.
Только не спит Ай-Арх одна,
Мальчика быстро берет она.
Тенью из белой юрты спешит,
Каждым мгповеньем дорожит,
Смотрит с опаскою на небосвод,
Хара-Хулата тихо зовет.
"Хара-Хулат мой, конь удалой,
Скачи без устали в край родной.
Там ты найдешь покой и приют.
Может, защитники наши придут,
От гибели страшной всех нас спасут!"
Долю невольничью горько кляня,
Посадила мальчика на коня.
...Ай-Арх смотрела лошади вслед.
Оглянулась - вокруг никого нет.
Хотела бы руки подпять она,
Хотела бы лебедем стать она,
Подняться хотела бы до облаков,
Птицей летела бы в край отцов.
Только не может она летать,
Крыльев могучих ей негде взять.
Первая битва с Юзут-Арх
...Алтын-Поос не могла уснуть.
Бессонница тяжко давила ей грудь.
И вдруг со двора доносится к ней
Ржанье и топот чьих-то коней.
"Проснись, Хан-Мерген! - говорит она. -
Ленивый мой муж, очнись от сна!"
Хан-Мерген проворно с постели вскочил,
Ночную тьму огнем осветил.
И вдруг попятился в страхе назад -
Конь Хулатая Хара-Хулат
Стоит перед ним шагах в шести,
Черную гриву к земле опустив.
А на широкой спине у коня
Сидит младенец светлее дня.
Хан-Мерген осилил нахлынувший страх,
Рванул младенца с коня впопыхах.
Начал бить, колотить и топтать,
Сыном дьявольским называть.
Но тут красавица Алтын-Поос
Поднялась перед мужем во весь рост,
Вцепилась в голову, как могла,
Всей грудью на шею ему налегла.
"Если б с тобою судьба не свела,
Такого младенца и я б родила!"
Алып-Хан-Хыс из юрты спешит,
В темень ночную зорко глядит.
"Да что тут случилось? Скажите скорей!"
Алтын-Поос отвечала ей:
"Видишь, мой муж, проклятый черт,
Красавца мальчика топчет и бьет.
Да если б судьба меня с ним не свела,
Я бы младенца сама родила!"
Хан-Хыс увидела: возле коня
Лежит младенец светлее дня -
Ногти - монеты из серебра,
Волосы - пламя большого костра.
Доброта ей с рожденья была дана.
Младенца с земли она подняла,
Посадила красавца за стол золотой,
Накормила сладкой и сытной едой,
А утром, лишь зори на небе зажглись,
Ночное волненье в душе улеглось,
Играть отпустила младепца Хан-Хыс
С маленьким сыном Алтын-Поос.
...Однажды послышался гул вдали,
Вздрогнули тяжко пласты земли.
Словно огромный вал водяной
С гулом, стремглав, пробежал под землей.
Еще одну ночь без хлопот провели,
Наутро послышался гул вдали.
Снова качнулись пласты земли.
Словно огромный вал водяной,
Снова, стремглав, пробежал под землей.
Алып-Хан-Хыс схватилась за грудь.
Сердце забилось, не может вздохнуть.
Чует - недобрый приходит час.
"Видно, беда настигает нас!"
Третью ночь провела в тоске,
Утром увидела вдалеке:
Кто-то, нежданный, крутой перевал
С силой невиданной зашатал.
Богатырский голос сверху гремит,
От голоса колется крепкий гранит:
"Недаром мы сотни дорог прошли!
Хара-Хулата все же нашли!
Мы разыскали в чужих краях
Сына приемного Юзут-Арх!"
Алып-Хан-Хыс одела детей
В одежду добротную богатырей -
Сыну Хулатая - простой наряд,
Сыну Хан-Мергена - боевой наряд, -
Пояс и пёрик, как солнце, горят.
"Дети мои, - говорит она им, -
Идите сражаться с чудовищем злым.
Ты, сын Хан-Мергена, с Хулатаем схватись.
И помни: в той битве решается жизнь.
А ты, Хулатая несчастный сын,
Подойди к Юзут-Арх смиренно один,
Скажи ей: "Рожден я с чистой душой -
Ни в чем не виновен перед тобой.
Хара-Хулат меня ночью увез.
Я в юрте Хан-Хыс без тебя рос".
И тут же к груди прильни поскорей,
Как будто хочешь понежиться с ней.
Быстро раздвинешь панцирь стальной.
За голое тело схватишь рукой,
Тогда Юзут-Арх сможешь свалить,
Сможешь страшилище жизни лишить..."
Побежали два мальчика к черной горе.
Резво бегут, как в веселой игре.
Сын Хулатая, добежав, сказал:
"Юзут-Арх, о тебе я долго скучал!
Ни в чем пред тобою не виноват -
Увез меня ночью Хара-Хулат..."
Юзут-Арх обомлела от этих слов,
Рукой расстегнула черный покров.
Откинула змеиные косы она,
Глазами раскосыми смотрит она.
И только раздвинула руки она
И только откинула панцирь она,
Ее он руками бесстрашно схватил,
Не жалея своих богатырских сил.
Моря и реки земли Хан-Мергена
Расплескались, сверкая кипящею пеной.
Юзут-Арх, задыхаясь, шипит, как змея:
"Хулатай, настала погибель моя!
Скорей помоги, меня он убьет,
Бороться мочи уже не стает!"
Хулатай, отуманенный силой злой,
Схватил поспешившего в первый бой
Неокрепшего сына Алтып-Поос
И на могучих руках пронес.
Бросил с горы на груды камней.
В улусе слышался хруст костей,
Ребер поломанных страшный хруст,
Как будто ломали засохший куст.
Только он сына схватить успел -
Голос кукушки где-то запел,
Хулатаю песню запела она -
В глазах рассеялась пелена,
В голове затих несмолкающий шум,
В душе - спокойствие чувств и дум,
И в то же мгновенье открылся весь мир -
И разум и зренье обрел богатырь.
Он видит: ребенка собрался убить,
Сыночка родного жизни лишить.
Он видит: стоит Юзут-Арх перед ним.
"Убей побыстрее, и мы убежим,
Убей!" - завывает, земли черней,
Сажени не хватит между ушей,
Пестро-змеиные косы у ней.
Глаза лягушачьи раскосы у ней.
Содрогнулся, увидев ее, Хулатай!
Всю мерзость ее ощутил Хулатай.
Только хотел он руками схватить,
Чтоб тут же поганую раздавить,
Как облаком сажи стала она
И улетела черным-черна.
Кобыла ее на трех ногах
Рассыпалась тут же в туманный прах...