Изменить стиль страницы
ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ
1О скудная вельможность нашей крови!
Тому, что гордость ты внушаешь нам
Здесь, где упадок истинной любови,
4Вовек не удивлюсь; затем что там,
Где суетою дух не озабочен,
Я мыслю — в небе, горд был этим сам.
7Однако плащ твой быстро укорочен;
И если, день за днем, не добавлять,
Он ножницами времени подточен.
10На «вы», как в Риме стали величать, [1561]
Хоть их привычка остается зыбкой,
Повел я речь, заговорив опять;
13Что Беатриче, в стороне, улыбкой
Отметила, как кашель у другой [1562]
Был порожден Джиневриной ошибкой.
16Я начал так: «Вы — прародитель мой;
Вы мне даете говорить вам смело;
Вы дали мне стать больше, чем собой.
19Чрез столько устий радость овладела
Моим умом, что он едва несет
Ее в себе, счастливый до предела.
22Скажите мне, мой корень и оплот,
Кто были ваши предки и который
В рожденье ваше помечался год;
25Скажите, велика ль была в те поры
Овчарня Иоаннова, [1563]и в ней
Какие семьи привлекали взоры».
28Как уголь на ветру горит сильней,
Так этот светоч вспыхнул блеском ясным,
Внимая речи ласковой моей;
31И как для глаз он стал вдвойне прекрасным,
Так он еще нежней заговорил,
Но не наречьем нашим повсечасным:
34«С тех пор, как «Ave» ангел возвестил
По день, как матерью, теперь святою,
Я, плод ее, подарен свету был,
37Вот этот пламень, должной чередою,
Пятьсот и пятьдесят и тридцать крат
Зажегся вновь под Львиною пятою. [1564]
40Дома, где род наш жил спокон, стоят
В том месте, где у вас из лета в лето
В последний округ всадники спешат. [1565]
43О прадедах моих скажу лишь это;
Откуда вышли и как звали их,
Не подобает мне давать ответа.
46От Марса к Иоанну, [1566]счет таких,
Которые могли служить в дружине,
Был пятой долей нынешних живых.
49Но кровь, чей цвет от примеси Феггине,
И Кампи, и Чертальдо помутнел, [1567]
Была чиста в любом простолюдине.
52О, лучше бы ваш город их имел
Соседями и приходился рядом
С Галлуццо и Треспьяно ваш предел, [1568]
55Чем чтобы с вами жил пропахший смрадом
Мужик из Агульоне [1569]иль иной
Синьезец, [1570]взятку стерегущий взглядом!
58Будь кесарю не мачехой дурной
Народ, забывший все, — что в мире свято,
А доброй к сыну матерью родной,
61Из флорентийцев, что живут богато,
Иной бы в Симифонти поспешил, [1571]
Где дед его ходил с сумой когда-то.
64Досель бы графским Монтемурло [1572]слыл,
Дом Черки оставался бы в Аконе, [1573]
Род Буондельмонти бы на Греве [1574]жил. [1575]
67Смешение людей в едином лоне
Бывало городам всего вредней,
Как от излишней пищи плоть в уроне.
70Ослепший бык повалится скорей
Слепого агнца; режет острой сталью
Единый меч верней, чем пять мечей.
73Взглянув на Луни и на Урбисалью, [1576]
Судьба которых также в свой черед
И Кьюзи поразит, и Синигалью, [1577]
76Ты, слыша, как иной пресекся род,
Мудреной в этом не найдешь загадки,
Раз города, и те кончина ждет.
79Все ваше носит смертные зачатки,
Как вы, — хотя они и не видны
В ином, что длится, ибо жизни кратки.
82Как берега, вращаясь, твердь луны
Скрывает и вскрывает неустанно,
Так судьбы над Флоренцией властны.
85Поэтому звучать не может странно
О знатных флорентийцах речь моя,
Хоть память их во времени туманна.
88Филиппи, Уги, Гречи видел я,
Орманни, Кателлини, Альберики —
В их славе у порога забытья.
91И видел я, как древни и велики
Дель Арка и Саннелла рядом с ним,
Ардинги, Сольданьери и Бостики. [1578]
94Вблизи ворот, которые таким
Нагружены предательством, что дале
Корабль не может плавать невредим, [1579]
97В то время Равиньяни обитали,
Чтоб жизнь потом и графу Гвидо дать,
И тем, что имя Беллинчоне взяли. [1580]
100Умели Делла Пресса управлять;
И уж не раз из Галигаев лучший
Украсил позолотой рукоять. [1581]
103Уже высок был белий столб, [1582]могучи
Фифанти, те, кто кадкой устыжен, [1583]
Саккетти, Галли, Джуоки и Баруччи.
106Ствол, давший ветвь Кальфуччи, [1584]был силен;
Род Арригуччи был средь привлеченных
К правлению, род Сиции почтен.
109В каком величье видел я сраженных
Своей гордыней! [1585]Как сиял для всех
Блеск золотых шаров непосрамленных! [1586]
112Такими были праотцы и тех,
Что всякий раз, как церковь опустеет,
В капитуле жиреют всем на смех. [1587]
115Нахальный род, [1588]который свирепеет
Вслед беглецу, а чуть ему поднесть
Кулак или кошель, — ягненком блеет,
118Уже тогда все выше начал лезть;
И огорчался Убертин Донато, [1589]
Что с ними вздумал породниться тесть.
121Уже и Капонсакко на Меркато
Сошел из Фьезоле; [1590]и процвели
И Джуда меж граждан, и Инфангато.
124Невероятной истине внемли:
Ворота в малый круг во время оно
От Делла Пера имя повели. [1591]
127Кто носит герб великого барона,
Чью честь и память, празднуя Фому,
Народ оберегает от урона,
130Те рыцарством обязаны ему;
Хоть ищет плотью от народной плоти
Стать тот, кто этот щит замкнул в кайму. [1592]
133Я Импортуни знал и Гвальтеротти;
И не прибавься к ним иной сосед,
То Борго жил бы не в такой заботе. [1593]
136Дом, ставший корнем ваших горьких бед,
Принесший вам погибель, в злобе правой,
И разрушенье бестревожных лет,
139Со всеми сродными почтен был славой.
О Буондельмонте, ты в недобрый час
Брак с ним отверг, приняв совет лукавый! [1594]
142Тот был бы весел, кто скорбит сейчас,
Низринь тебя в глубь Эмы [1595]всемогущий,
Когда ты в город ехал в первый раз.
145Но ущербленный камень, мост блюдущий, [1596]
Кровавой жертвы от Фьоренцы ждал,
Когда кончался мир ее цветущий.
148При них и им подобных я видал
Фьоренцу жившей столь благоуставно,
Что всякий повод к плачу отпадал;
151При них народ господствовал так славно
И мудро, что ни разу не была
Лилея опрокинута стремглавно [1597]
154И от вражды не делалась ала». [1598]
вернуться

1561

ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ
Пятое небо — Марс (продолжение)

10.  На «вы», как в Риме стали величать. — Считалось, что обращение на «вы» впервые возникло в Риме применительно к Цезарю.

вернуться

1562

14-15. Как кашель у другой… — В романе о Ланчелоте (см. прим. А., V, 128) придворная дама многозначительно кашлянула, присутствуя при нежной беседе королевы Джиневрыс Ланчелотом.

вернуться

1563

26.  Овчарня Иоаннова— то есть Флоренция, патроном которой считался Иоанн Креститель.

вернуться

1564

34-39. С тех пор, как «Ave» ангел возвестил… — Флорентийское летосчисление велось от «воплощения Христова» (25 марта). От этой начальной даты по день рождения Каччагвиды Марс вступал в созвездие Льва 580 раз. Во времена Данте годовое обращение Марса считалось равным 686,94 дня. Следовательно, Каччагвида родился в 1091 г.

вернуться

1565

41-42. В том месте… — где на ежегодном состязании всадникивступают в последний из шести округов(Porta San Piero). Домами в этой старейшей части города владели исконные флорентийские роды.

вернуться

1566

46.  От Марса к Иоанну— от статуи Марса (А., XIII, 143–150) до баптистерия св. Иоанна, то есть от южного конца города до северного.

вернуться

1567

49-50. Феггине(Фильине), Кампи и Чертальдо— небольшие города неподалеку от Флоренции.

вернуться

1568

54.  Голлуццо и Треспьяно— местечки под самой Флоренцией.

вернуться

1569

56.  Мужик из Агульоне (близ Флоренции) — Бальдо д'Агульоне, юрист, составитель амнистии 1311 г., в которую Данте не был включен (см. также прим. Ч., XII, 105).

вернуться

1570

57.  Синьезец— Фацио деи Морубальдини из Синьи (местечко в окрестностях Флоренции), судья-взяточник.

вернуться

1571

62.  Иной бы в Симифонти поспешил— по-видимому, Липпо Веллути, деятель партии Черных.

вернуться

1572

64.  Монтемурло— замок, принадлежавший графам Гвиди.

вернуться

1573

65.  Черки, выходцы из Аконе— см. прим. А., VI, 64–72.

вернуться

1574

66.  Буондельмонти, после разрушения в XII в. флорентийцами их замка Монтебуони на реке Греве, поселились во Флоренции.

вернуться

1575

58-66. Смысл: «Если бы духовенство не оспаривало императорских прав и этим не способствовало распрям, раздирающим Италию, то многие оставались бы жить на прежних местах, и Флоренция не страдала бы от пришельцев».

вернуться

1576

73.  Луни(А., XX, 47) и Урбисолья— некогда цветущие города, во времена Данте лежавшие в развалинах.

вернуться

1577

75.  Кьюзии Синигольяпришли ко времени Данте в полный упадок.

вернуться

1578

88-93. Перечисляемые в этих и в дальнейших стихах флорентийские роды ко времени Данте либо пресеклись, либо оскудели.

вернуться

1579

94-96. Вблизи воротСан-Пьеро теперь обитают разбогатевшие Черки (ст. 65), которые в 1280 г. скупили дома и дворцы, некогда принадлежавшие роду Равиньяни (см. прим. 97–99), а затем графам Гвиди, и которые своим предательствомприведут к гибели государственный корабль. Когда были провозглашены «Установления правосудия», они примкнули к народной партии, но в 1301 г. малодушно предали город Карлу Валуа (см. прим. Р., XVII, 48).

вернуться

1580

97-99. Равиньяни. — Беллинчоне Берти деи Равиньяни (Р., XV, 112) выдал свою дочь Гвальдраду (А., XVI, 37) за графа Гвидо Старого, и внуком ее был граф ГвидоГверра (А., XVI, 34–39). Имя Беллинчонеукоренилось в потомстве трех сестер Гвальдрады.

вернуться

1581

102. Золотая рукоятьмеча была признаком рыцарского звания.

вернуться

1582

103.  Белий столб. — В гербе рода Пильи была в червленом поле отвесная полоса («столб») бельего (беличьего) меха.

вернуться

1583

104.  Те, кто кадкой устыжен— Кьярамонтези, опозоренные своим сородичем, Дуранте Кьярамонтези (см. прим. Ч., XII, 105).

вернуться

1584

106.  Ствол, давший ветвь Кальфуччи— род Доната.

вернуться

1585

109-110. Сраженных своей гордыней— Уберти.

вернуться

1586

111.  Золотые шарыбыли в гербе Ламберта.

вернуться

1587

112-114. Такими были праотцыи теперешних Висдомини, и Тозинги, которые, когда пустует епископская кафедра, становятся ее блюстителями и живут вольготно.

вернуться

1588

115.  Нахальный род— Адимари. Один из них, Боккаччо Адимари, завладел после изгнания Данте его имуществом и всеми силами противился применению к нему амнистии.

вернуться

1589

119.  Убертин Донато, женатый на одной из дочерей Беллинчоне Берти деи Равиньяни, был недоволен тем, что его тестьвыдает другую свою дочь за одного из Адимари.

вернуться

1590

121-122. Капонсакко. — Капонсакки, знатные фьезоланцы, поселились во Флоренции возле МеркатоВеккьо (Старого Рынка).

вернуться

1591

125-126. Одни из воротстарого города (малый круг), Porta Peruzza, были названы по имени Делла Пера, теперь забытых.

вернуться

1592

127-132. Кто носит герб великого барона… — Гугон Великий, маркиз Тосканский (умер в 1001 г.), поминаемый в день Фомы, посвятил в рыцари некоторых флорентийцев, которые и приняли его герб с теми или другими отличиями. Герб Делла Белла отличен был золотой каймой. Один из Делла Белла, Джано, возглавил народное движение против магнатов и был вдохновителем «Установлений правосудия» 1293 г.

вернуться

1593

133-135. Импортуни и Гвальтероттижили в округе БоргоСанти-Апостоли, где было бы спокойнее без новых поселенцев (Буондельмонти).

вернуться

1594

136-141. Дом, ставший корнем ваших горьких бед— семья Амидеи. В 1215 г. Буондельмонте де'Буондельмонти, нарушив слово, данное девушке из рода Амидеи, женился на другой. Амидеи, их родичи и друзья решили отомстить. Наиболее решительный совет подал Моска деи Ламберта (А., XXVIII, 103–111), и Буондельмонте был убит близ Старого Моста, у статуи Марса (ст. 145). К этому убийству легенда приурочила раскол города на гвельфов и гибеллинов. Первых возглавили Буондельмонти, вторых — Уберти.

вернуться

1595

143.  Эма— приток реки Греве (см. прим. 66).

вернуться

1596

145.  Ущербленный камень, мост блюдущий— то есть обломок статуи Марса у вьезда на Старый Мост (см. прим. 136–141; А., XIII, 143–150).

вернуться

1597

152-153. Ни разу не была лилея опрокинута стремглавно. — То есть враг ни разу не опрокидывал знамя Флоренции с геральдической лилией.

вернуться

1598

154.  И от вражды не делалась ала. — Старинным гербом Флоренции была белая лилия в алом поле. Гвельфы заменили ее алой лилией в белом поле. Гибеллины пользовались прежним гербом.