— Я же обещала исправиться! — воскликнула Амисия, но Гален осыпал ее дразняще-короткими поцелуями. — Никогда больше не буду причинять людям зло своими выходками. — Теперь Амисия замолчала по собственной воле, ожидая продолжения.

— Похвальное стремление, — заметил Гален, — только не переусердствуй. — Он запустил пальцы в каштановый шелк распущенных волос и притянул ее к себе. — Мне нравится твоя ненасытность! Поклянись, что ты никогда не станешь заманивать в свои сети другого мужчину, как заманивала меня, хоть я и не покушался на твою невинность.

— Выходит, ты все это время был ко мне равнодушен? — Раз уж Амисия прислушалась к голосу здравого смысла, ей нужно было выяснить все до конца.

Она не могла противиться колдовскому взгляду серебристо-зеленых глаз. А Гален, чувствуя свою власть над Амисией, тихо произнес слова, которые она жаждала услышать с тех самых пор, когда впервые увидела его в пещере:

— Я всерьез намеревался охранять твою непорочность, но лишь до того дня, когда можно будет прийти с открытым сердцем, чтобы просить твоей руки.

Амисии показалось, что лучше такого ответа ничего и быть не может, но все, что за этим последовало, оказалось еще прекраснее. Гален снова увлек ее в огненные дали, перед которыми померкли даже самые смелые мечты.

ЭПИЛОГ

Ноябрь 1216 года

— Итак, нам доставили еще одно подтверждение: король Иоанн скончался. Пал жертвой собственного чревоугодия, — сдержанно сообщил Гален, опуская на стол пергамент, который привез гонец из Дунгельда.

Амисия уютно пристроилась на коленях у мужа, расположившегося в большом мягком кресле, и с замиранием сердца слушала, как рокочет его голос. Между тем Гален без видимого сожаления продолжал:

— Едва ли найдется хоть одна живая душа, которая скорбит о его кончине. Разве что Гилфрей. Ты согласна?

Амисия печально улыбнулась, но в ответ лишь пожала плечами. Вся ее юность была омрачена жестокостью Темного Лорда; ей не хотелось, чтобы зловещая тень коснулась своим крылом нынешнего безмятежного счастья. Переступив порог замка Таррент, Амисия окунулась в атмосферу любви и радости.

Хотя в замке неотлучно находились граф Гаррик с женой, а также их младшая дочь, новобрачные были предоставлены самим себе. Им отвели западную башню, всю целиком. Супружеские покои находились на том самом этаже, где до глубокой старости прожил лорд Уильям, приходившийся дедом Галену и Уиллу. Здесь было всего две комнаты, зато они отличались необъятными размерами. Вдобавок опочивальня поразила Амисию неслыханной роскошью: в углу потрескивал огромный камин, а окна блестели настоящими стеклами!

— Я вижу, ты не хочешь о нем вспоминать. Ну и правильно, — задумчиво сказал Гален. — И все же мне спокойнее оттого, что нашему благополучию теперь ничто не урожает: Гилфрей лишился коронованного покровителя, вероломством равного своим вассалам. Наследнику престола всего девять лет от роду, и регентом при нем назначен гофмаршал Вильгельм, заклятый враг Гилфрея.

Пока Гален рассуждал о переменах, которые неизбежно повлечет за собой смерть монарха, Амисия задумалась о другом известии, почерпнутом из того же короткого письма. Когда муж замолчал, она сказала вслух:

— Мне пришло в голову, что время как бы течет по кругу. При моем отце сэр Джаспер был начальником стражи; Гилфрей разжаловал его в рядовые, а теперь наследник отца вернул ему прежнее звание. — Она помолчала. — Или вот, например: наши с тобой родители были добрыми друзьями, но их разъединил злодейский умысел; мало того, все тот же умысел разлучил новорожденных близнецов, однако наша свадьба все расставила по местам.

— И верно, все возвращается на круги своя, — согласно кивнул Гален. — Но признаюсь, меня удивило, что Джаспер вступился за Освальда и попросил оставить его в замке хотя бы простым стражником.

— Если не считать одной подлости, в которой он наверняка раскаялся, Освальд просто нес службу и в меру своего разумения выполнял приказы хозяина. У кого повернется язык его за это осуждать? — Встретив саркастическую усмешку Галена, Амисия поспешно добавила: — Джаспера всегда отличало чувство справедливости. Он понимал, что Освальда, в его-то годы, никто не возьмет на службу, тем более что тот не сумел защитить своего бывшего лорда. Так что в поступке Джаспера нет ничего удивительного.

Гален слышал от Амисии историю про нефритовую фигурку единорога. Тронутый великодушием жены, он коснулся губами ее длинных шелковистых локонов. Амисия, как и подобало знатной даме, теперь стягивала их в строгую прическу, но в опочивальне муж всегда просил ее распустить волосы.

Амисии сделалось неловко: ее сострадание было отчасти показным. Пришлось сознаться в том, о чем она предпочла бы умолчать:

— По правде говоря, все напасти обрушились на его голову из-за моих хитростей. Если бы его вышвырнули за порог, я бы себе этого не простила.

Гален засмеялся. При всей своей строптивости его молодая жена не держала камня за пазухой. Но Амисия не хотела углубляться в свои побуждения и перевела разговор на другое:

— Прошу тебя, не забудь, что мы должны по весне отправиться в Райборн на свадьбу Келды и Фаррольда. — От такой уловки Гален зашелся беззвучным смехом, но Амисию это не смутило. — Фаррольд еще немного подучится у Джаспера и станет отличным стражником.

— Не спорю. Во всяком случае, следует ожидать, что Тирнэн предложит ему место в гарнизоне. Да и как иначе: они сразу подружились, когда Фаррольд примчался сюда за подмогой. — После недолгого молчания Гален продолжил. — На свадьбу мы непременно поедем, как я и обещал, но прежде сами будем принимать гостей: нас навестят мои сестры, Элинор и Оделина, каждая со своим семейством. Здесь поднимется дым коромыслом. А уж когда из Суинтона нагрянет дядюшка Рейнард со своей благоверной Алерией, старые стены Таррента и вовсе могут не выдержать!

— Когда же еще веселиться, как не на святках! — мечтательно произнесла Амисия, но чуткий слух Галена уловил в голосе любимой жены легкую грусть.

Понимая, чем вызвана такая перемена настроения, он мягко сказал:

— Моя мать еще не знает, что на Рождество твой брат приедет сюда не один. То-то она порадуется встрече со старинной приятельницей!

— Я и сама буду счастлива повидаться с матушкой, пока она еще не удалилась от мира. Кстати сказать, она до сих пор не знакома со своей маленькой тезкой. — Амисия со вздохом прижалась к груди мужа, который умел утешить ее как никто другой. — Да и по Тирнэну я успела соскучиться.

Недельный срок, назначенный Галеном после свадьбы, тесно сдружил близнецов. Потом, когда молодая чета прибыла в замок Таррент, леди Несса окружила невестку теплом и заботой, а юная Сибилла, младшая сестренка Галена, просто прыгала от радости. Граф Гаррик не ошибся в своих предсказаниях.

Согретая теплом камина и ласковым участием мужа, Амисия нашла в себе силы заговорить о том, что занимало ее мысли:

— Я рада за матушку. Теперь она знает, что для нас с Тирнэном восторжествовала справедливость, и может со спокойной душой уйти в монастырь. Но мне так горько, что мы с ней расстанемся — ведь я только-только узнала, какая она на самом деле. Впрочем, она давно хотела принять постриг — пусть ее желание сбудется, как сбылись мои мечты.

Амисия осторожно провела рукой по мужественной бронзовой щеке Галена, по складке у рта, которая появилась вместе с медленной улыбкой, по властным, чуть приоткрывшимся губам.

Гален неотрывно смотрел в ее карие глаза. Нет, это его мечты получили чудесное воплощение; это его желания будут сбываться снова и снова. На его гладких черных волосах играли отблески пламени. Он склонил голову и коснулся желанных губ, таивших вкус меда.