Очень скоро Гестос начал задыхаться. Каждый раз, чтобы сделать вдох, ему приходилось подтягиваться на руках, это вызывало страшную боль, от которой можно было сойти с ума. Дышать становилось все труднее и труднее, грудную клетку будто сдавило со всех сторон. Гестос жадно хватал ртом воздух, но до легких он почти не доходил. Из запястий обильно струилась горячая кровь, тело билось в судорогах. Заболело сердце, казалось, его одновременно пронзили сотни игл. Гестос услышал громкую ругань и посмотрел перед собой. Он увидел, как солдаты копошатся у столба Йешу, а кентурион, командующий казнью, за что-то громко отчитывает их. Из его слов Гестос понял, что в тележку положили всего четыре гвоздя, и поскольку на Йешу гвоздей не хватило, его решили привязать к столбу веревками. Это сделали достаточно быстро, и уже через две минуты столб Йешу стоял по правую руку от Гестоса.
Солнце жарило тело, отчего Гестос испытывал дикую жажду. Словно прочитав его мысли, к Гестосу подошел солдат и протянул нанизанную на копье и пропитанную вином губку. Обреченный с жадностью впился в нее зубами. Он знал, что римляне добавляют в вино миррис, снимающий боль и облегчающий страдания. Дисмас закричал, чтобы ему тоже дали попить. Солдат подошел к нему, а затем напоил и Йешу.
Голова Гестоса невыносимо болела, словно ее зажали в тиски, и какая-то невидимая и сильная рука с каждой минутой сжимала эти тиски все туже и туже. Тело изнутри горело огнем, а палящее солнце добавляло жара. Вскоре, руки и ноги Гестоса начали неметь. От обезболивающего стало немного легче, но недостаток кислорода заставлял Гестоса периодически подтягиваться на приколоченных руках, и нестерпимая боль вновь пронзала его тело.
Гестос провисел в таком состоянии несколько часов, моля Господа лишь о том, чтобы тот послал ему скорейшую смерть. Он увидел, как к нему подошел легионер с большим молотком в руке. Легионер несколько раз сильно ударил Гестоса по голеням, отчего тот из последних сил громко закричал. Затем Гестос почувствовал, как чьи-то ловкие руки резким движением пронзили его сердце копьем. Уже окончательно теряя остатки сознания, Гестос услышал, как Йешу громко кричал: «Элой, Элой, ламма савахфани?». Бездыханное тело Гестоса обмякло и безвольно повисло на столбе…
…Перед глазами возникла белая пелена, и человек услышал уже знакомый голос...
!עזבו אותי! אני עייף מכם! בשבילכם אני יותר לא קיים
- Что Вы говорите? Я Вас не понимаю.
- К сожалению, не вы один.
Адольф открыл глаза. Перед ним был белый потолок его одиночной камеры. Известка лежала на нем ровным слоем и лишь в местах стыковки плит немного бугрилась, выдавая халатность рабочих, заделывавших швы.
Гитлер приподнялся на локтях и тут же почувствовал нестерпимую боль в запястьях. Ощущение длилось не больше секунды, но Адольф, тем не менее, непроизвольно вскрикнул. Казалось, будто кто-то резким движением насквозь пронзил его запястья чем-то острым.
Адольф вылез из постели и начал прохаживаться по комнате. Он увидел сложенный вдвое лист бумаги, лежавший на столе, и вспомнил о направлении в санаторий. Приведя себя в порядок, Адольф взял листок и вышел в коридор.
Изнутри санаторий был скорее похож на просторный готический собор, чем на оздоровительное учреждение. Высокие потолочные своды и темные каменные стены со стрельчатыми витражами, настолько плотно закрашенными, что света они пропускали не больше, чем бетонная плита, вызывали чувство дискомфорта и тревоги. Навстречу Адольфу вышла фигура, облаченная в странного вида одежду: серый комбинезон, полностью скрывавший тело, и такой же серый шлем с прозрачным окошечком спереди. По небольшой выпуклости на груди Адольф понял, что перед ним – женщина.
- Ваше направление, пожалуйста, – произнес несколько грубоватый голос, и фигура требовательно протянула руку.
Адольф вложил в перчатку листок бумаги. Женщина поднесла его к прямоугольному окошечку в область предполагаемого лица и принялась долго изучать написанное там врачебное предписание.
В эту минуту Адольф подумал, что каллиграфические особенности почерка Паркинсона, видимо, являются крепким орешком не для него одного.
Фигура закончила изучать направление и, повернувшись к Адольфу спиной, скомандовала:
- Следуйте за мной.
Адольф послушно пошел за серым существом, стараясь не думать о плохом.
При ходьбе материал, из которого был сделан комбинезон, неприятно шуршал, отчего Адольф каждый раз внутренне вздрагивал. Когда фигура остановилась, Адольф увидел в стене дыру диаметром в полтора метра. Отверстие было похоже на лунку от прямого попадания гранаты – оно имело рваные и обугленные края и уходило вглубь стены.
- Вот ваша процедурная кабинка. Раздевайтесь догола и ложитесь головой к выходу. Скоро подойдет доктор и начнет процедуру.
Адольф с недоверием посмотрел сначала на отверстие, затем на фигуру, но последняя развернулась и стремительно зашуршала в неизвестном направлении. Поняв, что выбора у него нет, Адольф разделся и аккуратно, стараясь не пораниться об острые края, полез в дыру.
Адольф оказался в узком помещении, похожем на старую канализационную трубу, заржавевшую от времени и покрывшуюся плесенью и тиной. Где-то глубоко внизу под решетчатым полом журчала вода. Когда Адольф прополз на четвереньках несколько метров, проход за ним резко закрылся, и вокруг воцарилась абсолютная тьма. Решив, что безопаснее всего будет оставаться на месте и никуда не двигаться, Адольф застыл и затаил дыхание. Неожиданно в темноте раздался громкий мужской голос:
- Добрый день, меня зовут доктор Лаатиэль, я буду проводить процедуры, назначенные Паркинсоном. Сейчас над вашей головой загорится экран, и вы сможете меня увидеть.
Через секунду, в трех метрах от того места, где находился Адольф, ярким светом загорелся прямоугольник, висевший низко и почти касаясь пола.
- Лягте на спину так, чтобы экран был на уровне вашего лица, – приказал голос. – Расслабьтесь и ничего не бойтесь.
Следуя инструкциям Лаатиэля, Адольф протиснулся под выпуклый прямоугольник, излучающий странное голубое свечение. Весь экран был заполнен изображением огненно-рыжеволосого мужчины в белом халате и больших, в пол-лица, зеркальных очках в форме крыльев летучей мыши.
- Внимательно смотрите на меня. Сейчас вы почувствуете легкое покалывание в глазах. – Мужчина зачем-то начал быстро водить руками в воздухе. – Следите за моими движениями, расслабьтесь и ни о чем не думайте.
Адольф, действительно, ощутил небольшое покалывание глаз и инстинктивно зажмурился.
- Что вы чувствуете? – спросил с экрана мужчина.
- Немного глаза колет, – ответил Адольф.
- Очень хорошо. Предварительная часть процедуры пройдена. Переходим к основной части. Сейчас, в целях безопасности, ваше тело на время зафиксируется, а экран потухнет. Вы окажетесь во тьме без возможности шевелиться. Кричать вы тоже не сможете, поскольку ваши голосовые связки будут заблокированы до конца процедуры. Начнем.
После этих слов Лаатиэля экран мгновенно погас. Адольф почувствовал, как по его телу пробежали мурашки легкого волнения, стремительно переходящие в топот дикого страха. Он решил оглядеться по сторонам, хотя и не особо надеялся увидеть что-либо в темноте, но сделать это ему не удалось. Адольф не мог пошевелиться, его тело парализовало, и теперь оно было ему совершенно неподвластным. Адольф по-прежнему ощущал свой организм, мог дышать, чувствовал, как сквозь решетку в спину дует прохладный ветерок, и как постепенно начинают замерзать ноги. При этом он был не в состоянии даже закрыть глаза, которые начали слезиться. Рот Адольфа тоже был широко открыт. Раздался глухой щелчок, и Адольф почувствовал, как сверху на его живот закапало что-то горячее. Капель становилась все больше и больше, и вскоре они уже сильно били, минуя голову, по всему телу. Горячая жидкость растекалась по коже и быстро застывала, образовывая неприятную жгучую корку. Адольф понял, что это был воск. Постепенно капли превратились в струи, и Адольфа начало буквально заливать обжигающим воском, сковывая и без того обездвиженное тело. Когда Адольф практически полностью находился под толстым восковым слоем, струя ударила ему прямо в лицо. Воск полился в рот и тут же через горло проник в пищевод. Обжигая все на своем пути, раскаленная масса дошла до желудка, а оттуда, через тонкий кишечник, – в прямую кишку. Глаза Адольфа сильно обожгло. Воск попал в дыхательные пути, и Адольф начал задыхаться, испытывая при этом дикое чувство паники. Он ощущал боль каждой клеткой своего организма, но при этом не мог даже прохрипеть. Воск быстро застыл. Адольфу казалось, будто все тело изнутри и снаружи было смешано с воском, и теперь он уже никогда не сможет очиститься от этой мерзкой субстанции.